– Что там произошло, товарищ генерал? – не выдержал старший лейтенант Сережа.
– В окно кабинета, где сидел Селиванов, бросили несколько гранат. Разбили палкой стекло и бросили. Все, кто там находился, погибли. Жильцы дома позвонили ментам, те сами связались с дежурным. Выехали на место. Потребовали, чтобы я приехал. Как же, все дела брошу и помчусь туда…
– Не возвращаемся? – не понял Сережа генеральскую реплику.
– Не возвращаемся.
– А если снова приедут?
– Не приедут, – сказал я уверенно.
– Откуда такая категоричность? – спросил Лукьянов.
– У нас киллеры кончились.
– Есть еще дежурный, есть еще Василий Лукич в моем кабинете. Есть еще один часовой в коридоре.
– Если бы они были кому-то нужны, их тоже забросали бы гранатами. Значит, нужны не они. Нужны были только киллеры.
– А как они вычислили кабинет, где держали Селиванова? – спросил Сережа. – У нас завелся «крот»? Или как?
– Свет в окне. Темнеет. Свет горит только в кабинете дежурного, в кабинете товарища генерала, и там, где был Селиванов. Дежурного вычислить несложно – он около входа. Кабинет товарища генерала маленький, в окна стены видны. Да и Василия Лукича в окно, кажется, видно. Остается только один кабинет. Ничего сложного, – опроверг я предположение старшего лейтенанта.
Он, к счастью, не вспомнил, что на ноутбуке Василия Лукича был включен микрофон. А куда уходили все наши разговоры, понятно: агентурное управление ГРУ никому не позволит допрашивать своего бывшего ликвидатора. И даже тех, кто с ним работал, тоже постарается нейтрализовать. В данном случае проводилась «глухая» нейтрализация. То есть всех тех, кто имел возможность общаться с Крутояровым, уже не стало. Возможно, что-то аналогичное произошло и с семьей Абдуллаева, в которую Крутояров был вхож. Не знаю и знать не хочу. Кто не сует свой нос в дела агентурного управления, дольше живет. И лучше будет, если и генерал Лукьянов ничего не узнает и не будет об этом задумываться.
А генерал тем временем задумался о другом. Он набрал номер дежурного и спросил, не приехали ли еще менты. Оказалось, что не приехали. Тогда Николай Владимирович дал поручение дежурному как-нибудь ненароком завести разговор о дневном свидетеле. Если с ним что-то случилось, значит, дальнейших атак на Комитет ждать не следует.
Даже без этих данных я был уверен, что атак больше не последует…
* * *
План предусматривал изначальную высадку только одной группы, которая и поднимется на чердак, чтобы устроить там засаду. У нее будет время, чтобы успеть навинтить глушители. Очереди из пистолет-пулемета калибра девять миллиметров, если стрелять без глушителя, в соседнем доме будут слышны, даже если закрыть все форточки.
Остальные группы пока останутся в машинах и будут через стекла отслеживать появление на подступах к двору кавказцев. И только несколько человек выйдут на улицу, чтобы контролировать снаружи дальние подступы. Правда, в плане существовала одна неточность, которая могла бы помешать качественному проведению операции: мы не знали квартиру, в которой проживала подруга Гамида. Знали только, что на первом этаже. А ведь необходимо иметь план самой квартиры на случай, если придется брать ее штурмом или обстреливать. Но решить этот вопрос можно было через Василия Лукича, не зря оставшегося за своим ноутбуком. Пока мы были в дороге, он должен был взломать сервер бюро технической инвентаризации района и ждать, когда мы передадим ему точные координаты.
Меня высадили в ста метрах от станции метро. Я перешел по узкой, кирпичом выложенной дорожке через газон и по тротуару неторопливо двинулся к метро, не привлекая к себе внимания. Спустился на станцию. Мне необходимо было убить время, чтобы дать возможность устроиться и провести свою часть операции группе генерала Лукьянова. Как только придет пора выдвигаться, старший лейтенант Сережа пошлет на мой телефон заранее подготовленное sms-сообщение. Мне только не стоит удаляться слишком далеко от нужной станции метро. Поэтому я доехал до Кольцевой линии, это три остановки, похлопал себя по карманам, словно что-то искал и не нашел, и пересел на поезд в обратную сторону, словно бы решил вернуться. И только за мной закрылись двери, как я услышал характерный звук своей трубки. Да, это было сообщение от Сережи. Значит, Хасбулат уже появился в поле их зрения и мне пора двигаться в сторону дома, где нашел себе прибежище Гайдаров. Я помнил, что вместе с Дибаром живет какой-то Абдурашид Мирзаев, но это сути дела не меняло. Если будет необходимость, я в состоянии справиться и с двумя.
Процесс пошел, и на душе сразу же стало легче. Ждать всегда менее приятно, чем действовать…
* * *
Добравшись до нужной станции, я поднялся на эскалаторе и неторопливо пошел прочь от метро. Три трамвайные остановки я предпочел пройти пешком, ожидая звонка от старшего лейтенанта Сережи, который должен был сообщить результат засады. Как все мы помнили по результатам разговора Гайдарова с Хасбулатом, последний должен был взять с собой пару человек. На чердаке их ждали пятеро, не считая снайпера. Из них один – генерал Лукьянов – еще не оправился от свежих ран, и потому его участие в рукопашной схватке должно быть минимальным. Но и четверых должно было хватить на троих. Четыре специалиста по задержанию против троих дилетантов в боевых операциях… Преимущество было заведомым. Кроме того, всегда могли помочь и генерал, и снайпер. При таком преимуществе я не сомневался в конечном результате.
Сережа позвонил, когда я уже преодолел одну остановку.
– Все в порядке. Лежат, голубчики, как младенцы в пеленках, и не могут пошевелиться. Не только потому, что в наручниках и ноги связаны. Просто все в полном отрубе. Но один из них умеет драться. Еле-еле с ним последним все вместе справились. Верткий, как змея, чуть не вырвался. А когда наручники на него нацепили, стал визжать, как баба. Внимание привлекал. Пришлось его челюсть с моим коленом познакомить. Угомонился. Наверняка с переломом. В себя придет – шепелявить будет. Но парень шустрый…
– Ну и прекрасно. Теперь я могу две остановки на трамвае доехать. Как раз один показался…
– Давай. Дибар Даудович тебя ждет. Свет в окнах горит. За шторами не видно, что там происходит, но тень несколько раз двигалась. Впечатление такое, что кто-то по комнате ходит. Нервничает.
– Нормально. Пусть нервничает. Звони мне через три минуты после того, как я войду в дверь. Мне хотя бы поздороваться с ним следует.
– Мы выберем момент. Приемник в руках генерала. А слушать будем вместе. Не забудь «жучок» вовремя включить, чтобы запись была полной.
Электронный «жучок» был вмонтирован в воротник моей куртки и походил на декоративную пуговицу. В комплект «жучка» входили и еще несколько пуговиц, уже настоящих; их пришлось пришить вместо «родных». Край воротника и без того имел жесткий шов, и вставленная в него тонкая антенна была совершенно незаметна. Чтобы включить прибор, достаточно было громко над ним кашлянуть, лучше всего в кулак, направляя звук строго в нужное место, и «жучок» активировался на резкий звук. А активировавшись, потом уже работал в течение получаса – к сожалению, на большее не хватало его аккумулятора. Приемное и записывающее устройство генерал, добывший где-то эту аппаратуру, держал при себе, никому не доверяя, как большую драгоценность. Наверное, ему выделили эту технику с какими-то определенными условиями, и генерал хотел все их соблюсти, чтобы пользоваться подобными услугами и впредь.
– Кстати, что там с бандой в квартире?
– Они собрались. Правда, не все – шестерых наши парни задержали на подходе. Парами шли, все вооружены. У пятерых были пистолеты. А один, представляешь, нес завернутый в простыню автомат. В трамвае, кстати, так и ехал. Хорошо хоть, на плечо ремень не забрасывал. Это вообще наглость. Наши парни просто не смогли оставить их без внимания.
Превентивные меры часто бывают более действенными, чем прямая операция. Это я хорошо знал и про себя порадовался за бойцов Комитета.
– Сколько осталось в квартире?
– Девять человек. Жалко, поздно спохватились, можно было бы всех на подходе брать. Они так и собирались парами. Только сам Гамид пришел в одиночестве, первым. Но из подъезда они выйдут уже только в наручниках. Не переживай. Теперь твое дело – захватить самого Гайдарова. И, главное, вывести его на откровенный разговор.
– Или на нападение… – Я все же был сторонником не передачи дела в следственные органы, а ликвидации на опережение. И даже рассчитывал в скором будущем выпросить у генерала командировку на Северный Кавказ, чтобы произвести точно такую же акцию. На следствие, говоря честно, у меня надежды было мало. Пока оно идет, меня и еще кого-то из списка могут просто уничтожить. А это не слишком приятное занятие – постоянно жить под прицелом…
– Он очень опасен, вот и товарищ генерал подсказывает. Лучше будет, если ты расстанешься с ним мирно и дашь возможность войти группе захвата.
