— А это что за черт…
Контейнер, установленный между салазками шасси вертолета окутался дымом и пламенем от стартового двигателя противотанковой управляемой ракеты…
Севернее Уайтфиш, штат Монтана
09 августа 2010 года
Где я был все это время? Честно говоря, сложно сказать, тем более что я и сам не все помню. Перешел границу, устроился на мойку, на которой работали одни мексиканцы. Поработал несколько дней чтобы заработать денег на билет. Автобусный, потому что любые другие очень легко отследить. Хотя по моим прикидкам, меня никто и не должен был искать.
Потому что я был мертв. Я лежал вместе со всеми, там, в безымянной могиле недалеко от побережья, в мексиканском штате Синалоа. Меня не было в их расчетах, в расчетах тех тварей, что разменяли нас по центам.
Началось, когда я добрался до Айдахо и намеревался некоторое время, несколько дней отдохнуть и оглядеться, прежде чем двигаться дальше. Собственно говоря, я и не удивился, когда сообщили, что в Вашингтоне начала эпидемия неизвестной, смертельно опасной болезни, и вся наша власть умерла от нее первой — в полном составе. Что-то подобное должно было случиться — не сейчас так потом. Нельзя безнаказанно творить зло.
У каждого есть свои представления о мире, о добре и зле, о грешном и праведном, о допустимом и наказуемом. Когда-то давно считали, что Земля держится на трех китах, потом считали, что Земля является центром вселенной, а Солнце вращается вокруг нее. Потом мы узнали, что Земля — это всего лишь маленькая песчинка в огромной вселенной, один из спутников маленькой звезды по имени Солнце. Принесло ли нам добро это знание? Скорее всего — нет….
Я верю в науку, в то что Земля — это не центр Вселенной а всего лишь маленькая песчинка в ней. Но я верю и в Бога. Скорее даже не в Бога, а в то что есть некие… весы. Огромные такие весы, с двумя чашами, старинные, и на них взвешивается добро и зло. На них взвешивается добро и зло каждого конкретного человека, семьи, народа, страны. Справа добро, а слева — зло. И когда чаша со злом становится настолько тяжела, что касается земли — Господь принимает решение…
И наша чаша коснулась земли. Наша, американская чаша, чаша народа, который считал себя богоизбранным. Слишком долго мы творили зло, кутаясь в одеяния лжи, слишком старательно мы копили зло в нашей левой чаше. И наша чаша коснулась земли. Может быть, последней каплей стало именно то, что произошло в Мексике — когда по приказу сверху одни американские военнослужащие уничтожили других американских военнослужащих, виновных лишь в том, что они честно служили своей стране.
Но торжество зла и лжи не вечно…
В Айдахо Фоллс я угнал машину, старый пикап, но полноприводный, как раз подходящий для того, чтобы ехать не по основным дорогам, где сейчас было полно полиции, а по лесным и проселочным. Полиция пыталась что-то сделать, пыталась выставить кордоны на дорогах, но помогало это мало. В некоторых местах люди сами брали власть в свои руки, благо в этих лесистых местах было много бэрчистов и минитментов. Людей, которым идея всеобъемлющего государства чужда в принципе, и которые привыкли полагаться больше на себя да на свою винтовку…
В Диллоне, уже в Монтане (кстати, перегоняя угнанную машину через границу штата, я совершил федеральное преступление) удалось раздобыть не только бензина, но и свежих газет. Как ни странно, меня больше волновал не медленно вымирающий Вашингтон и не бунтующий юг — а то, что происходит в Мексике — новости оттуда я прочитал в первую очередь.
Газеты не радовали…
…
Сегодня, генерал Раймундо Оливейра, председатель Комитета национального спасения объявил о введении на всей территории Мексики режима чрезвычайного положения без указания срока окончания его действия, и аннулировании всех гражданских прав. В комитет национального спасения входят девять генералов и адмиралов, при этом шесть из них принадлежат армии или флоту и трое — полиции и спецслужбам.
Во вчерашнем обращении к мексиканскому народу по национальному телевидению, генерал Оливейра призвал народ Мексики к единению в этот тяжелый для родины час. Он заявил, что суровые меры по наведению порядка жизненно необходимы для того чтобы обуздать наркомафиозные и террористические группировки, совершившее в последние дни ряд беспрецедентных террористических атак одна из которых завершилась гибелью более трех тысяч человек, в том числе всего правительства и конгресса Мексики. Одновременно, наши источники сообщают о расстреле без суда группы высших офицеров, не пожелавших подчиняться новой власти. Судя по последним событиям, Мексика рискует из демократической страны превратиться в авторитарную диктатуру.
Как уже известно нашим читателям, генерал полиции Раймундо Оливейра ранее подозревался в тесных связях с наркомафиозным картелем Синалоа, в связи с чем его воинственные заявления о наведении порядка в стране и борьбе с наркомафией не кажутся искренними.
Мы будем продолжать информировать наших читателей о развитии обстановки в Мексике
…
Различные источники называют разные причины массовой гибели людей в самом центре Мехико, в здании Palacio Nacional. Одним из первых декретов Комитета национального спасения был декрет о засекречивании информации, связанной с террористическими действиями последних дней. Однако, по мнению некоторых независимых экспертов количество жертв террористической атаки в центре Мехико может указывать на применение террористами боевых отравляющих веществ. Как бы то ни было — мы с уверенностью можем говорить о том что законной власти в Мексике, избранной волей народа больше не существует.
…
Ситуация в северных районах Мексики по последним поступающим данным окончательно вышла из-под контроля. Незаконные вооруженные формирования наркомафии, вместе с примкнувшими к ним полицейскими и армейскими частями полностью контролируют как минимум три штата, причем все три штата находятся на границе с США. Мы не имеем возможности оценить ситуацию в приграничной зоне, но, судя по всему, граница уже прорвана во многих местах.
Мятеж в северных штатах Мексики возглавил некий полковник Абимаэль Ларедо, до своего назначения он командовал специальным подразделением по борьбе с наркомафией, организованном по типу «эскадрона смерти».
…
Последнее выбивалось уже за грани разумного
…
Глава госсовета республики Куба Рауль Кастро Рус заявил о наличии у Кубы тридцати боевых ядерных зарядов. По его словам испытания ядерного оружия, призванные доказать это, будут проведены в самое ближайшее время в присутствии журналистов и международных наблюдателей.
По словам Рауля Кастро тот, кто посмеет посягнуть на завоеванную кубинским народом свободу — жестоко поплатится, кем бы он ни был.
…
Вот так вот…
Машину я бросил в лесу, за десять с лишним миль от города. Примерно прикинул, где могут стоять посты наблюдения и бросил так, чтобы не попасть им на глаза. После всего произошедшего, страна, в которой я родился и вырос, и за которую много лет воевал, стала для меня в чем-то опаснее Афганистана. Но это был не Афганистан, если меня ищут — то наблюдательные посты разместятся на дорогах и в зданиях, пара машин по городу плюс сообщили шерифу. Не знаю, что там ему могут наплести — может, скажут что я маньяк и у меня крыша съехала на почве афганского синдрома. Не знаю — но держаться от любых властей сейчас мне лучше подальше.
К городу я подошел под утро, когда немного рассвело, со стороны гор. Больше часа пролежал на земле, рассматривая магазин дядюшки Дейва. В здании явно никого не было, сам же магазин был закрыт на замок и самое главное — задернуты шторы. Уходя, дядя Дейв оставил примету — ту самую, которую знали все «лесные жители», жители лесов у Уайтфиш.
Это был знак опасности.
В лесу было опасно, в лесу были чужие.
Но что делать в таком случае — я знал.
Примерно через два часа я вышел на место, то самое, на котором было закопано снаряжение моего деда, Роберта Дж. Ройсона, Боба Ройсона. Последний раз я проверял то место одиннадцать лет назад, но я знал, что все, что там есть — все в целости, сохранности и исправности. Сам закапывал, тогда еще с дедом, тогда он еще был жив…
На место я вышел сразу, оно почти не изменилось за прошедшее десятилетие, в лесу вообще мало что меняется. То самое вывороченное с корнем дерево, тот самый словно раздвоенный куст. Отмерив шагами расстояние, я достал нож и начал вгрызаться в землю….
Примерно через полчаса напряженной работы, затупив нож и в кровь сбив ногти, я докопался до истины — до большой пластиковой трубы, запаянной в полиэтиленовый мешок. Поднатужившись достал тяжеленную трубу, ножом разрезал мешок, начал доставить оттуда запасы, морщась от запаха противогрибкового средства, которого я туда положил в избытке.
