— Не… могу… — хрипела пленница. — Плохо… Больно…
— Если тебя это успокоит, мне тоже не сладко. Посмотри на мою руку. — Он поднял перед собой забинтованную кисть. — Видишь? Ты отхватила мне здоровенный кусок мяса. Я чуть не помер от болевого шока. Ну все-все, хватит скулить. Пора работать.
Он сжал пальцами нос женщины, она судорожно открыла рот и он сунул ей в рот кляп. Затем снова заклеил губы скотчем.
— Ну вот. Теперь мы закончим картину, а потом как следует развлечемся. Ты не против? Вот и хорошо.
Он вернулся к мольберту.
Пленница снова задергала головой. И в унисон этим судорожным, резким движениям у него задергался глаз.
— Дрянь, — выдохнул он. — Ты перестанешь дергаться или нет?… — Он схватил флакон с растворителем и замахнулся на женщину. Однако сдержался и холодно проговорил: — Прости, я на секунду выйду.
Он быстро вышел из кухни, затворил за собой дверь, быстро пошел по коридорчику, размахнулся и яростно швырнул флакон в дверь. Флакон ударился о железную ручку двери и разлетелся на куски.
— Сука! — рявкнул он. — Сука! Сука! Сука!
Он весь трясся от ярости, лицо его налилось кровью, губы мелко подрагивали. С минуту он стоял так, с хрустом сжимая кулаки и стараясь успокоиться. Наконец ему это удалось. Вспышка ярости постепенна прошла.
Тогда он пошел в ванную, умыл лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало.
— Спокойно, приятель, спокойно… Ты должен закончить работу.
Когда он вернулся на кухню, на лице его не осталось и следа былого гнева.
— Ну что, — весело сказал он своей пленнице. — Ты готова продолжить? Тогда за работу! — И он снова взялся за кисть.
11«Все-таки Турецкий гений. Как ни обидно это признавать… в свете текущих событий… Но это так».
Плетнев остановился возле двери, поднял руку и нажал на кнопку звонка.
— Кто там? — послышался из-за двери гортанный мужской голос.
Плетнев сделал знак одному из оперативников, стоявших рядом с ним.
— Ваш сосед снизу! — рявкнул он. — Вы меня залили!
— Убирайтесь к черту!
Оперативник посмотрел на Антона Плетнева, тот кивнул. Оперативник вдарил по двери кулаком и закричал:
— Я сейчас милицию вызову! Совсем совесть потеряли! А ну, открывай, если не хочешь говорить с участковым!
— Клал я на твоего участкового! — рявкнули в ответ из-за двери. — Иди к черту, скотина!
Оперативник снова посмотрел на Плетнева. Тот показал глазами на дверь. Оперативник усмехнулся и что есть мочи загрохотал кулаками по хлипкой двери.
— Откройте, или я вызову милицию!
— Ну все, — проревели из-за двери. — Сейчас я тебе, скотина, мозги вышибу!
Послышались тяжелые шаги, затем щелкнул замок, и дверь распахнулась. Огромный рыжеволосый верзила, возникший на пороге, сгреб оперативника за грудки. Но тот ткнул ему в лицо раскрытой ксивой и холодно произнес:
— Уголовный розыск. Убери от меня лапы.
Верзила растерянно опустил руки.
— А что такое? Я никого не заливал. У меня краны закрыты.
Из-за угла вышел Плетнев.
— В доме есть еще кто-нибудь? — быстро спросил он.
— Никого, — ответил верзила, удивленно глядя на Плетнева. — Я один.
— Вы художник?
— Ну да. А что?
— Можно осмотреть вашу квартиру?
Верзила пожал широкими плечами:
— Валяйте, осматривайте.
Он посторонился, впуская незваных гостей в прихожую. Плетнев разочарованно вздохнул. Он понял, что «облажался». Оставалось надеяться, что Турецкому, который поехал проверять второй адрес, повезет больше.
* * *
На другом конце Москвы бывший «важняк» Александр Борисович Турецкий стоял перед точно такой же дверью. Стоял и жал на кнопку электрического звонка, надеясь, что из этого выйдет какой-то толк. Однако звонок, судя по всему, не работал. Звонка, по крайней мере, слышно не было.
Александр Борисович занес уж было кулак, чтобы долбануть по двери костяшками пальцев, но тут дверь распахнулась сама собой.
— А, сам пришел! — проревел в лицо Александру Борисовичу кряжистый, чернявый, небритый мужик с совершенно бандитской физиономией, одетый в трико и майку.
Не успел Турецкий ответить, как мужик схватил его за ворот пиджака и вволок в прихожую. Силища у него была непомерная.
— Попался! — торжествовал хозяин квартиры.
Александр Борисович попробовал высвободиться от хватки незнакомца, но тот вдруг легко, почти без усилий, швырнул Турецкого на пол и захлопнул за ним дверь.
— Давно тебя жду, — зловеще ухмыляясь, заявил небритый.
— Вы меня с кем-то спу…
Небритый монстр наклонился, быстро схватил Турецкого за руку и легко, как куклу, швырнул его в другой конец прихожей. Александр Борисович даже опомниться не успел.
— Теперь поговорим, — с кавказским акцентом произнес хозяин квартиры.
В закрытую кухонную дверь кто-то ударился с той стороны, и женский голос визгливо прокричал:
— Вахтанг, не смей! Я вызову милицию!
— Не вызовешь! — проревел в ответ Вахтанг. — Я оторвал трубку от телефона!
Воспользовавшись заминкой, Турецкий вскочил на ноги и бросился на незнакомца. Однако тот легко увернулся и, не прилагая никаких усилий, использовав лишь инерцию Турецкого, вновь повалил его на пол. Затем сел Турецкому на спину и заломил ему руку.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал он. — Теперь отвечай. Ты — Саша?
— Александр… Борисович, — морщась от боли, ответил Турецкий. — Какого черта здесь… происходит?
— Ты ходишь к моей Верке?
— Вахтанг! — снова крикнули из-за кухонной двери. — Вахтанг, немедленно отопри дверь, или я выброшусь в окно!
— Выбрасывайся, пожалуйста! — заорал в ответ небритый мужик. Потом повернулся к поверженному Турецкому и, коварно усмехаясь, пояснил: — Не выбросится. Я заклинил окна.
— Черт… — прорычал Александр Борисович. — Не знаю, что здесь происходит, но ты за это ответишь. Я следователь прокуратуры.
— Следователь? А я думал римский папа! Отвечай, если не хочешь смерти: давно это у вас?
— Что?
— С Веркой! — грозно рявкнул Вахтанг.
— Не знаю никакой Верки.
— Это я Верка! — крикнули из-за двери. — Вахтанг, болван, ты не того схватил! Я не знаю этого человека!
— Как же — не знаешь, — презрительно усмехнулся небритый. — Лучше сама признайся, если не хочешь, чтобы я оторвал ему руку!
Услышав про руку, Турецкий вновь предпринял отчаянную попытку вырваться, но снова безуспешно. Небритый монстр лишь усилил нажим.
— Не дергайся, не поможет, — небрежно сказал он. — Я чемпион России по вольной борьбе.
«Это многое объясняет, — с некоторым облегчением подумал Турецкий. — Вот откуда у него эта мертвая хватка. А я думал, что это я — полная развалина. А это он — герой. Поди совладай с таким медведем».
— Чего это ты там бормочешь? — подозрительно спросил Вахтанг.
— Я говорю, права твоя подруга. Болван ты, Вахтанг.
— Не подруга — жена!
— Тем более, — усмехнулся Александр Борисович. — Я пришел сюда не просто так. Я выполняю важное задание. И если из-за тебя мы упустим опасного преступника, ты, дурак, за это ответишь. Получишь по полной катушке за противодействие властям. Ясно выражаюсь, генацвале, или тебе по-грузински повторить?
Уверенный тон Турецкого, похоже, привел неистового грузина в недоумение.
— Гм… Так говоришь, следователь?
— Старший следователь прокуратуры по особо важным делам, — сказал Александр Борисович таким холодным голосом, что даже чемпион России по вольной борьбе невольно поежился.
— Вахтанг, он говорит правду! — прокричала из-за двери жена. — Я не знаю этого человека!
Небритый монстр явно колебался.
— Решай, — сказал ему Александр Борисович. — Либо отправишься на нары, либо извинишься, и я обо всем забуду.
— Ну… Тогда извини.
Вахтанг выпустил руку Турецкого и слез с его спины. Александр Борисович медленно поднялся на ноги, повернулся к борцу и коротко, без замаха, ударил его кулаком в челюсть. Вахтанг рухнул на пол, будто его срезали. Приподнялся и обалдело тряхнул головой.
— Чистый нокаут, — сказал Турецкий насмешливо. — Этому вас в борьбе не учили?
Прошло с полминуты, прежде чем борец пришел в себя. Александр Борисович помог ему подняться. Вахтанг смотрел на него угрюмо.
— Я просто не ожидал, — буркнул он.
— Я тоже, — ответил ему Турецкий.
Чемпион подумал, усмехнулся и кивнул:
— Это правда. Так ты правда не любовник моей жены?
— Не могу утверждать этого точно, пока не взгляну на твою жену, — усмехнувшись, ответил Турецкий. Однако по потемневшему лицу Вахтанга он понял, что шутка не прошла, и поспешно пояснил: — Это была шутка. Нет, я не любовник твоей жены. Я пришел сюда по делу.
— Тогда помиримся, — резюмировал Вахтанг. — Пойдем в комнату, дорогой, угощу тебя настоящим грузинским вином!
