В ее словах прозвучала некоторая ревность. Видно, раздражала красавицу-комендантшу удачливость юной выскочки из провинции, оттого и помнили ее так хорошо, как помнят соперницу.
– Скажите, вчера случайно она не приходила сюда? – спросил Борисов, намолчавшийся в кабинете Матюшкина. – Может, ночью, тайком?
– Нет, – твердо ответила Раиса Николаевна. – Не приходила. С вечера дежурила на вахте Анна Ивановна, она у нас самая строгая, без моего ведома никого не впустит. Если бы Орлова явилась – я бы знала.
– Ага… – несколько приуныл Борисов и глянул на Гришина.
– Раиса Николаевна, – спросил тот, ничуть не теряя бодрости, – у вас ведь здесь есть учетные карточки жильцов?
– А как же? Обязательно. Хотите ее карточку посмотреть?
– Очень. А также и карточки тех, кто с ней в комнате живет.
Раиса Ивановна открыла шкаф, быстро нашла в нем нужное отделение, положила на стол пять одинаковых карточек. Тут даже Гришин слегка растерялся. Жили бы девчонки вдвоем, ну в крайнем случае втроем, то со второго раза подругу, у которой может скрываться Наташа, они бы вычислили. Но целых четыре… Это сколько времени потребуется?
– Что ж их так много-то в одной комнате? – с досадой спросил он.
– Ну так все ж за высшим образованием кинулись, модно сейчас в вузе учиться. Факультеты дополнительные сделали, а общежитий-то не построили. Вот и пришлось уплотнять до предела. Раньше студенты по трое, а то и по двое жили, а теперь и по шестеро бывает в комнате. Ставим койки не вдоль, а поперек, лишь бы обеспечить ночлегом…
Задержавшись взглядом на фотографии Наташи – эффектная девушка, ничего не скажешь, – Гришин перебрал остальные карточки, запоминая лица, и передал их Борисову. Где ее искать? А может, и подруги у нее нет среди этих четверых? Таких обычно не любят, везучих и красивых…
– Раиса Николаевна, а с кем больше всего дружила Орлова? – спросил Гришин. – Не знаете, кто в комнате был ее ближайшей подругой?
– Не знаю, – покачала головой комендантша. – Кто там с кем дружит или не дружит, это уж не мое дело. Тут их столько живет – муравейник, осенью как понаедут, не протолкнешься на входе… Сами понимаете.
– Понимаю… Не возражаете, если я поднимусь наверх?
– Конечно, пожалуйста. Только там ведь сейчас нет никого, так, одни иностранцы да несколько наших… Зря только время потратите.
– Ничего, я быстро. – Гришин поднялся из-за стола, встал и Борисов.
– А что она натворила, Орлова-то? – не выдержала Раиса Николаевна.
– Да ничего особенного, – улыбнулся Гришин. – Пустяки…
Да уж, пустяки, ответил ему недоверчивый взгляд комендантши. Стали бы вы за ней из вашей высокой конторы бегать по общагам. Но, само собой, Раиса Николаевна ничего такого не высказала, лишь ласково улыбнулась статному майору, пряча в шкаф учетные карточки.
– Подожди меня в машине, капитан, – сказал в коридоре Гришин.
– Ты что придумал, майор? – тоже перешел на «ты» Борисов.
– Да есть одна мысль… Подымусь, спрошу студиозов. Может, они подскажут, с кем Орлова дружбу водила? Сам понимаешь, двоим нам лучше не ходить, а то распугаем молодежь своим видом.
– Моим видом, ты хотел сказать, – усмехнулся Борисов. – Ладно, действуй, я пока покурю в машине. Если что, зови…
– Подожди-ка, – придержал его Гришин. – Знаешь, я думаю, надо выписать из карточек фамилии и адреса соседок Орловой. Чтоб потом не бегать снова за комендантом. Давай займись, пока я буду наверху.
– Слушаюсь, товарищ майор, – Борисов ухмыльнулся. – С удовольствием пообщаюсь снова с такой приятной женщиной.
Гришин поднялся на лифте на десятый этаж и медленно двинулся по длинному коридору, с обеих сторон которого тянулись закрытые двери комнат. Н-да, попробуй тут кого найди. Не ломиться же во все двери подряд в поисках одиноких жильцов, оставшихся здесь на лето. Вот и комната 1012. Он толкнул дверь, разочарованно потоптался возле нее. Постучал на всякий случай, затем постучал в соседние комнаты. Хоть бы одна живая душа. Эх, не глянул у Раисы Николаевны, где живут те, кто остался на лето. Несолидно теперь бегать вверх-вниз под ехидными взглядами Борисова. Он хоть мужик и неплохой, но промашке спеца из Москвы порадуется, дескать, не такой уж и ты безупречный.
Гришин дошел до конца коридора, заглянул в общую кухню, вышел на лестницу черного хода. Нет никого, пусто и уныло. Надо возвращаться, толку нет обходить все этажи. Насколько он помнил, тесную дружбу в общежитии водят лишь те, кто живет поблизости друг от друга, а на других этажах уже несколько другая жизнь…
Где-то послышался звон гитары, девичий смех. Гришин понял, что звуки доносятся со стороны лестницы. Он торопливо, едва ли не бегом, бросился через весь коридор к лестнице. Хоть с кем поговорить, узнать, какие комнаты еще обитаемы. Хотя все это, скорее всего, напрасно…
Он скатился на девятый этаж и шагнул в коридор. Так, дверь одной из комнат была приоткрыта, там играла гитара и громко смеялись. Гришин перевел дух, придал лицу простовато-озабоченное выражение и, на ходу стукнув в дверь, вошел в комнату. На скученных кроватях сидели и лежали в разных позах три девушки и два парня. У одного парня была в руках гитара, он лениво дергал на ней струны.
– Ой! – вдруг захохотала одна девушка при виде Гришина.
Другие тоже уставились на вошедшего, один из парней даже встал.
– Вы кого-то ищете? – несколько напряженно спросил он.
– Добрый день, – деловито поздоровался Гришин. – Я разыскиваю Наталью Орлову, она закончила второй курс…
– Так она на десятом живет, – сказала одна из девчонок. – Но сейчас все разъехались, так что она должна быть дома, в Заболотье.
– А вы кто? – спросила смешливая студентка. – Ее новый жених?
Девицы прыснули, с интересом разглядывая незнакомца.
– Я из деканата, – нудным тоном заговорил Гришин, и лица студенток сразу поскучнели. – У Орловой осталась задолженность. Ей надо срочно сдать экзамен, преподаватель сейчас может принять. Если она не сдаст «хвост» до осени, ее могут отчислить. Я звонил ей домой, но ее там нет.
– А чего ей дома делать? Она у парня своего живет…
– У Григорьева? – слегка улыбнулся Гришин. – Там ее тоже нет. Может, она поехала в гости к подруге? Вы не знаете, с кем она дружит? Надо срочно ее отыскать, пока преподаватель готов принять…
– Наверно, она к Ленке Богатыревой поехала, – сказала третья девушка, – в Грачик. Она там прошлым летом гостила, может, и сейчас поехала.
– К Богатыревой? – «задумался» Гришин. – Что ж, попробую позвонить туда. Спасибо за совет. Ладно, не буду вам мешать, отдыхайте…
Поднявшийся парень едва заметно выдохнул. Видно, пробрался к девчонкам нелегально и боялся, как бы не выперли. Гришин «рассеянно» кивнул и вышел из комнаты. Лена Богатырева. Он мысленно выдвинул из четырех карточек ее фотографию. Такая милая пампушка с деткой челкой и ямочками на щеках. Что ж, навестим Лену…
Внизу он заглянул в кабинет Раисы Николаевны. Комендантша была еще там, разговаривала по телефону. При виде Гришина простилась с каким-то «котиком», положила трубку и томно посмотрела на него:
– Вы что-то забыли? Ваш помощник уже все записал…
– Раиса Николаевна, – Гришин усмехнулся про себя ее мурлыкающему голосу, – у меня к вам большая просьба. Если к вам обратятся какие-то люди по поводу Орловой, обязательно сообщите в милицию. И ничего никому не сообщайте без ведома милиции, это очень важно…
– Я это уже поняла, – слегка выпячивая грудь, ответила комендантша.
– Очень хорошо. Тогда не буду вам больше надоедать…
– А вы мне совсем не надоели… – не скрывая разочарования, сказала Раиса Николаевна. – Может, зайдете еще как-нибудь?
– Может, и зайду, – обнадежил женщину Гришин. – До свидания.
– До свидания, – пропела ему вслед Раиса Николаевна.
…Гришин бухнулся на сиденье, сильно хлопнул разбитой дверью. Борисов завел двигатель, развернулся, глянул на него.
– Куда едем, начальник? – он понял, что Гришин что-то «нарыл».
– В Грачик, – выдохнул Гришин, улыбаясь своим мыслям.
– К Лене Богатыревой? – блеснул Борисов цепкой памятью.
– Точно так, – кивнул Гришин. – Далеко этот Грачик?
– Километров тридцать, не больше. Через сорок минут будем.
За окном уже темнело, хотя еще не было десяти. Скоро август, а там и осень, с дождями и ранними, долгими вечерами. Как всегда, лето, которого так ждешь и на которое возлагаешь столько надежд, проходит в одно мгновенье, не успеваешь оглянуться. Пока сессию сдавали, прошел июнь, потом пока выбирались ехать на юг, все тянули, тянули, Сережа никак не мог отпочковаться от дружков-наркоманов, но на той неделе обещал твердо, клялся, чем мог. Наташа уже и вещи начала укладывать – и на тебе, приехали. Вместо трех недель моря и жаркого солнца сиди в унылом Грачике, где под окнами с утра до вечера галдят неутомимые алкаши и где самая крутая машина – подержанный джип «Чероки» местного авторитета, лысого пузатого дядьки с самоварной цепью на шее. А так хотелось «заняться собой», как пишут в глянцевых журналах: покрыться шоколадным загаром, подтянуть мускулы неутомимыми занятиями в тренажерном зале и долгими морскими заплывами, до отвала отъесться свежими южными фруктами – на всю зиму вперед…
