Но вот зачем это все понадобилось Виталию Сергеевичу Лядову, начальник ОБНОНа не знал. Макарыч испробовал все: угрозы, битье, разве что к розетке не решился испытуемого подключить – все оказалось бесполезно. Мещеряков действительно этого не знал.
– Ну что, мужики, хватит с вас? – насмешливо спросил Андрей Макарович, когда убедился, что более ничего нового не услышит.
И впервые за много часов никто не возмутился командирскому тону рубоповца: с них и впрямь было достаточно. По крайней мере, отец Василий чувствовал себя так, словно это ему несколько часов подряд угрожали засунуть провод в задницу, а заодно переломать пальцы дверью туалета.
Они оставили смертельно бледного Мещерякова вместе с таким же бледным и притихшим хозяином квартиры, разбили телефон и быстро покинули это жуткое место. И священник еще раз отчетливо осознал, что самыми неприятными для нас местами являются те, где мы делаем что-то против своих правил, что-то неверное, ненужное и недоброе…
* * *
– Ну, что будем делать, мужики? – спросил Макарыч, когда они отошли достаточно далеко, аж к самой Студенке.
Мужики молчали.
– Я, кажется, знаю, – подал голос отец Василий.
– Что? – повернулись к нему остальные.
– Нам нужен подполковник Лядов, так?
– Ну… положим, – заинтересованно посмотрел в его сторону Санька. – Только как его возьмешь? Теперь нас к нему на пушечный выстрел не подпустят – это уж будь спок!
– В этом вся суть, – кивнул священник. – Поэтому не мы должны Василия Петровича найти, а он нас. И желательно, чтобы пришел без сопровождения…
– Как?! – Для начала нужно выяснить, стоит ли в моем доме засада.
* * *
Мужики снова перешли Студенку вброд по дамбе и след в след побрели к дому отца Василия. Подобрались к сараю и заглянули – никого; проверили летнюю кухню – пусто.
– Плохо дело, – пробормотал священник и вдруг увидел Стрелку.
Вредная кобыла стояла прямо напротив крыльца и враждебно щерила огромные желтые зубы.
– Они в доме! – уверенно заявил священник. – Значит, как договорились: Роман с Сережей на стреме, ты, Санька, страхуешь снаружи, а мы с Макарычем пойдем через подвальное окно.
Мужики кивнули и расползлись в разные стороны.
– Давай, Макарыч, вперед, – усмехнулся священник. – Хоть и недоброе дело делаем, а оставлять все как есть и того хуже!
Рубоповец обтер лицо руками и глубоко вздохнул:
– Пошли.
Они пробрались к окошку полуподвала, и священник, аккуратно поддев стекло взятым у рубоповца ножом, тихо выставил его и открыл окошко изнутри. Затем развернулся и, сунув ноги в окно, стал аккуратно спускаться, пока не повис на руках. Отсюда до пола было совсем немного – около метра. Спрыгнул и прислушался: тишина.
– Давай, Макарыч, – позвал он. – Двигай за мной.
Андрей Макарович засопел и полез в окно.
Лестница отсюда вела в коридор, а точнее, в небольшой закуток между ванной комнатой и прихожей. «Лишь бы они дверь снаружи на засов не задвинули!» – подумал отец Василий и облился холодным потом: такое вполне могло случиться чисто автоматически, просто из любви к порядку.
Макарыч спрыгнул, и они, стараясь не шуметь, осторожно двинулись к лестнице и, внимательно ступая, пошли вверх по ступенькам.
«Лишь бы дверь не закрыли! – взмолился священник. – Лишь бы дверь…» Сердце радостно заколотилось: дверь была приоткрыта. Он потрогал ее за край, удивился тому, как он раскурочен, и все понял: именно сюда лично он некоторое время назад скинул двух ментов, чтобы получить минут сорок форы. Ребята вечно сидеть взаперти явно не собирались, а заглянуть в одну из комнат с окошком не додумались – вот и сломали засов… Теперь это ему помогло.
Макарыч ткнулся ему в спину, и оба замерли.
– Да чего ты из-за этого переживаешь? – размеренно говорил кто-то невидимый. – Вот увидишь, все будет нормалек.
– Тебе легко говорить, а я…
Отец Василий повернулся к Макарычу:
– Кажется, двое…
Рубоповец легонько постучал его по плечу – мол, все ясно, пошли вперед.
– А я тебе еще раз говорю: все это туфта! – с напором делился один из сидящих в засаде с другим.
Отец Василий легонько толкнул дверь и оказался в коридоре. Было совершенно темно. Он прислушался и понял, что разговор идет на кухне – самом удобном для засады месте. Священник перекрестился и двинулся вперед.
Они и впрямь сидели на кухне, прямо за столом, один напротив другого. В отсветах фонаря соседнего коттеджа очертания голов и плеч виднелись совершенно отчетливо. Отец Василий бесшумно скользнул к дверям кухни и затаился.
– А я тебе еще раз говорю, не бери в голову, – размеренно повторил тот, что сидел справа.
Подоспевший Макарыч ткнул священника в бок, дескать, чего ждешь, пора, и отодвинул его вправо, что означало: твой тот, что справа, а левого я беру на себя.
Отец Василий в три шага пересек темную кухню и, схватив «своего» за голову, швырнул его на пол и подмял под себя.
– Сука! – удивленно прохрипел противник и попытался ударить напавшего на него неизвестного агрессора в пах.
Но отец Василий был к этому готов. Он легко перехватил противника за кисть и завернул ее назад. Бедолага вскрикнул от боли. И тогда священник нашел вторую руку и, преодолевая яростное сопротивление, повел руку на излом. Парень захрипел и сдался.
– Мой готов, – тихо отрапортовал отец Василий и принялся скручивать кисти сломленного противника за спиной.
– Мой тоже, – отозвался из темноты Макарыч. – Я схожу Саньку позову, а ты за ними присмотри. Идет?
Священник не возражал. Он подтащил свою жертву поближе к его напарнику и уселся сверху. Бедолага жалобно вякнул. А через пару минут на кухне, все в той же кромешной тьме, уже собралась вся компания: и Санька, и Макарыч, и оба Якубовых.
– Свет включите, – попросил священник, и Санька, недоверчиво хмыкнув и в полное нарушение правил конспирации, включил-таки свет.
Священник пригляделся к задержанным: совсем молоденькие ребята, видно, недавно из училища…
– Короче, пацаны, – наклонился над повязанными милиционерами Макарыч. – Вы попали. Это понятно?
Парни подавленно молчали.
– Отвечать, когда старший по званию вопросы задает! – рявкнул Андрей Макарович.
– Понятно, товарищ майор, – просипел один.
Макарыч удовлетворенно крякнул: судя по названному званию, парня проинструктировали, с кем придется иметь дело, если что. Это рубоповцу было на руку.
– Вас, конечно, предупредили, что я человек страшный, – начал он. – Но это не совсем так. И если вы мне малину не испортите, вам ничего не будет. Понятно?
– Понятно, – вразнобой откликнулись юные милиционеры.
– Кто старший наряда? – поинтересовался Макарыч.
– Я, товарищ майор, – вывернув голову, откликнулся один и тут же поправился: – Лейтенант Скороходов.
– Отлично, лейтенант, – одобрительно кивнул Макарыч. – Ты сейчас звонишь Виталию Сергеевичу и говоришь, что пришел поп.
– В смысле, что мы его взяли? – услужливо развил мысль майора лейтенант.
– В смысле, что поп пришел, дурилка картонная! – рассмеялся Макарыч. – Вам его ни вдвоем, ни втроем не взять! И начальник ваш это прекрасно знает. – Он повернулся к священнику: – Давай, батюшка, развивай свою мысль сам.
Лейтенант напряженно слушал.
– Скажешь, пришел поп, – наклонился над лейтенантом отец Василий. – Но говорит что-то странное, хочет что-то лично передать… Понял?
– Понял, – растерянно произнес бедолага.
– Вот и ладненько! – хищно ощерился Макарыч и рывком посадил лейтенанта. – Чем пользуетесь? Рацией?
– Сотовым, – сглотнул юный офицер. – У меня в кармане.
Макарыч вытащил из лейтенантского кармана телефон, набрал названный номер и приложил его к милицейской щеке. Пошли гудки.
– Лядов, слушаю, – через полминуты прозвучал посреди полной тишины недовольный голос Виталия Сергеевича.
– Товарищ подполковник, – волнуясь, произнес лейтенант. – Тут поп пришел… что-то странное говорит…
– Вы его взяли? – сразу проснулся Лядов.
– Его разве возьмешь? – кинул боязливый взгляд на дородную фигуру священника милиционер. – Он поговорить с вами хочет.
Было слышно, как досадливо крякнул подполковник:
– Ладно, передай ему телефон…
Отец Василий принял из рук Андрея Макаровича трубку и поднес ее к заросшей щеке.
– Виталий Сергеевич?
– Я…
– Я с Мещеряковым недавно переговорил, так он странные вещи мне порассказал…
Подполковник молчал: то ли растерялся, то ли просто выжидал.
– И, честно говоря, я даже не понял, кто во всей этой истории больше виноват: вы, когда Мальцева Граверу заказали, или все-таки майор Пасюк, когда эти шесть «КамАЗов» остановил.
– И что? – В голосе подполковника слышалось напряжение.
– Переговорить бы надо. Вы не против? А то я даже и не знаю, куда бежать: то ли к Скобцову, то ли прямо в МВД…
