– Ты охренел, урод! Да ты знаешь хоть, кто мой отец! Да он тебя… – дальше речь «глиста» стала невнятной, он отплевывался кровью, и вода в луже под ним стала багровой.
– Кто же твой отец? – спросил Максим, взяв небольшую передышку, чтобы восстановить дыхание – минуты на полторы, не больше.
– Да он депутат! И в нефтянке у него контрольный пакет… Я ему позвонил, сейчас его служба безопасности подъедет, готовься, – тварь оскалилась, предвкушая удовольствие от предстоящей встречи Максима с депутатскими гориллами.
– Нефтянки, говоришь? Да еще и депутат? Это хорошо. Значит, деньги на больницы и врачей у папаши твоего найдутся, – Максим вдохнул, выдохнул коротко и носком ботинка врезал сыну нефтяного магната по зубам. Ливень словно ждал этого момента, вода хлынула с небес с новой силой, высоко над крышами домов послышались глухие раскаты грома. Наследник нефтяного магната больше ползти не пытался, он вообще не двигался, и лишь вздрагивал от ударов. Максим остановился, почувствовав, что задыхается, встряхнулся, помотал головой. «Глист» лежал в луже разбитой мордой вниз. Максим пнул его в плечо, перевернул на бок и пошел к просвету между домами. Но, сделав несколько шагов, бросился в сторону – во двор одна за другой въехали две иномарки, за ними подлетела третья. Максим понесся вдоль фасада, но двери всех подъездов были закрыты. Он рванул к следующему дому, но там тоже глухо. Да и в подъезд, как назло, никто войти не торопится, и желающих выйти, прогуляться под дождем не видно. С детской площадки Максим видел, что одна иномарка заблокировала въезд во двор, из двух других выбежали пять или шесть человек в костюмах и при галстуках. Они бестолково топтались над бесчувственным телом и, повернувшись спиной друг к другу, орали что-то в мобильники.
Максим пронесся вдоль дома, остановился у торцевой стены, посмотрел вправо-влево. Впереди пустое пространство, если он рванет туда, его сразу заметят и попробуют догнать. Хорошо, если без стрельбы обойдется, у этих ребят явно не все дома, они сначала палить будут по движущейся мишени, а уж потом думать. Сейчас здесь соберется изысканное общество во главе с расстроенным владельцем нефтяных скважин, надо уматывать, да пока некуда. Хоть вверх по стене карабкайся, как человек-паук, Васька эту чушь когда-то смотрела. Васька. Максим достал мобильник, глянул на экран – три пропущенных звонка, все от нее. Надо позвонить дочери, но только из спокойного тихого места. Горка на детской площадке не лучшее место, но другого укрытия не найти. «Никогда не видел живого депутата. Мертвого, впрочем, тоже. Когда еще такой случай представится?» – Максим согнулся в три погибели и пролез под мокрую пластиковую конструкцию, впилился лбом в стойку, выругался в полголоса. Но тут же обернулся и выглянул из своего укрытия. Обзор отсюда был отличный, на все три стороны одновременно. Прекрасно видна перегородившая въезд во двор черная иномарка, несколько скопившихся за ней машин и полудохлое тело депутатского выродка в окружении представителей службы безопасности. Машина у въезда продвинулась вперед, и во двор въехала, сияя огнями, полицейская машина, за ней «скорая» и следом, обогнав их обоих – навороченный матово-черный «мерс», тоже тоже со спецсигналом на крыше.
Из приехавших машин вывалилась толпа в форме и в гражданском. Врачи подошли к телу и стали совещаться над ней, что делать дальше. Похоже, ублюдок выжил, его не торопились накрывать белой простыней или упаковывать в черный пластик. Ладно, он все равно уже растение, овощ, только пока не знает об этом, как и его папаша. Жирный коротышка метался между врачей и полицаев, гавкал на свою службу безопасности. Полицаи делали вид, что оглохли, врачи не обращали на него внимания, а сб-шники стояли кто по стойке «смирно», кто в позе «чего изволите?». Тогда нефтяник перешел от слов к действиям – он подбежал к своей машине, влез наполовину в салон, отклячив обтянутый штанами из блестящей черной ткани зад, и вернулся к диалогу уже с пистолетом в руке. Чтобы не засмеяться, Максим прикусил указательный палец на руке. В кармане зазвонил мобильник, Максим мгновенно нажал отбой. «Давайте, катитесь все отсюда. Меня дочь ждет» – мысленный посыл не помог, он оказался бесполезным так же, как и пистолет в руках депутата. Тот уже орал так, что даже на расстоянии Максим разобрал несколько фраз, в основном – ругательств. Впрочем, угрожал «слуга народа» уже с двух рук – во второй он держал удостоверение и тыкал им в лицо полицаям. Максим услышал слова «вознаграждение» и «депутатский запрос», дальше ему стало неинтересно. Он набрал Васькин номер и проговорил, прикрыв трубку ладонью:
– Вась, я завтра приду. Так получилось, прости, пожалуйста.
– Хорошо, только принесешь мне два гамбургера, – мгновенно воспользовалась ситуацией дочь.
– Васька, это шантаж! Так нечестно!
– Два, – стояла на своем Васька. – Не забудь, именно два! И кола, большой стакан!
– Я маме все скажу, когда она приедет! – эта угроза подействовала, и Васька согласилась на одну булку с котлетой, а про колу вообще решено было забыть.
Максим убрал телефон в карман. Врачи между тем затолкали депутатского сынка в «скорую». Сам депутат с удостоверением и пистолетом в сопровождении охраны побродил между полицаями и уселся в одну из их машин. Посидел там минут пять и переполз в другую. Там он тоже не задержался, потопал по лужам к своему бронированному корыту. Максим смотрел нефтяному магнату вслед. Да, все верно, мог бы и сам сообразить, а не ждать подсказки. Зачем биться головой в закрытую дверь, когда ее можно просто открыть. Не самому, конечно, для этого есть швейцар.
Максим дождался, когда последняя машина из депутатской свиты скроется из виду, и вылез из-под детской горки. Полицейские машины еще оставались во дворе, дождь стих, и к багровой луже потихоньку подтягивались первые любопытные. Возвращаться к метро пришлось кружным путем.
На следующий день любезный оператор справочной службы быстро нашел и сообщил Максиму нужный номер телефона. Но там было постоянно занято, и через двадцать минут Максим уже всерьез предположил, что «там» просто сбросили трубку. Но, наконец, повезло, она ответила встревоженным женским голосом:
– Секретариат, дежурная Серегина.
– Мне надо записаться на личный прием к областному министру по осуществлению контрольной деятельности. Или к его заместителю, – произнес заранее заготовленную фразу Максим.
– На следующей неделе, не раньше, – ответил после небольшой паузы секретариат. – Вы из какой организации?
– Я по личному вопросу. В соответствии с федеральным законом «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» я имею право на обращение в государственные органы власти как с письменным, так и с устным сообщением, – покосившись на исписанный газетный обрывок, проговорил Максим.
– Имеете, имеете, – успокоил его секретариат. – У вас что: жалоба, заявление, предложение?
– Предложение, – выбрал нужный вариант ответа Максим.
Женщина несколько раз переспросила номер и серию паспорта Максима, кем и когда выдан, повторила его фамилию, имя и отчество.
– Во вторник на следующей неделе. – Максим записал дату на газете. – В десять утра. Сначала подойти в отдел пропусков. Максим отложил телефон. Снова ждать, еще четыре дня, целых четыре дня. Да что ж такое, сколько можно? С другой стороны, четыре дня это не полгода. Лечь бы сейчас и заснуть, а проснуться только в следующий вторник. Показать бы Ваське город, но как назло дожди зарядили. Да и что она тут увидит? Бесконечные пробки? Рекламные щиты на старых зданиях? Торгашей всех мастей? Сальных и липких «гостей» города? Нет, Москва – не то место, где можно гулять с ребенком. Пусть лучше дома сидит, телевизор смотрит, от него вреда столько же, или даже меньше.
Первую линию контроля Максим преодолел легко. Подошел к окну выдачи пропусков, назвал себя, подал строгой тетеньке паспорт. И едва успел чуть надуть щеки и опустить голову – чиновница без предупреждения навела на него объектив камеры и сфотографировала посетителя.
– Прошу, – в лоханку под стеклом лег паспорт и кусок пластика с красной надписью «Посетитель». Максим забрал все и пошел к следующим дверям. Там его внимательно осмотрели два вооруженных «укоротами» полицая в брониках и касках.
– Проходите, – буркнул охранник, Максим шагнул вперед, двери распахнулись сами. Он оказался внутри охраняемого периметра, позади КПП, слева ограда с «Егозой», впереди над верхушками сосен возвышается вертолетная площадка на гигантском столбе. Дальше выложенная идеально подогнанной плиткой площадка уводила вниз, к входу в дом правительства Московской области. Здесь еще один кордон – личный досмотр и обыск. Максим бросил небольшой пакет на ленту, снял часы, выложил мобильник и ключи, прошел под рамкой и поднял руки. Полицейский сноровисто обыскал его, порылся в пакете и подал его Максиму.
