Максим отодвинул задвижку замка и распахнул дверь. Два звереныша сразу выбыли из строя, они еле шевелились, прижатые к стене, и удивленно матерились. Напротив стояли двое, а третий (или третья) – на пару ступеней ниже.
– Вы ко мне? – не дал им опомниться Максим. – Я гостей не жду. Валите-ка вы отсюда, мои дорогие.
И шагнул вперед. Двое полетели вниз, стуча по ступеням костями и подошвами ботинок, посыпались, как подбитые мячом кегли. Третье существо с писком бросилось следом, Максим успел придать ему ускорение пинком пониже спины. Нечто с грязными длинными волосами, пирсингом в носу и слишком широких штанах улетело к подоконнику и боком поползло дальше, на третий этаж. Максим выволок из-за двери первого попавшегося под руку «маугли», отвесил ему пару хороших оплеух и отправил следом за тремя, вниз по лестнице. И едва успел схватить за футболку пятого, тот почему-то собрался бежать не вниз, а вверх.
– Стоять, паскуда, – Максим впечатал его спиной в щиток на стене, посмотрел на прыщавую физиономию и взял существо двумя пальцами за кончик носа. Существо замычало, свело глазки к переносице и заморгало. Губы его расползлись, и показались желтые кривые зубы. От существа воняло перегаром, табаком и потом. Максима едва не вывернуло, он скривился брезгливо, но пальцы не разжимал.
– Фу, гадость какая. Ты что, из мусорного контейнера вылез? А, я догадался, ты там живешь! Чеши в свою помойку, дебил, и больше мне не попадайся. Или я тобой тут пол вымою, – Максим отпустил нос дрожащего существа и вытер пальцы о его футболку. Подросток осторожно, вдоль стеночки, поплелся к лестнице, ведущей на пятый этаж.
– Стоять, даун. Тебе что сказали? – Пошел отсюда вон, в свою помойку, – Максим рванул его за рукав толстовки, но существо обеими передними конечностями вцепилось в перила.
– Я там живу, на шестом этаже, – прогнусавило оно, – отпустите меня, пожалуйста.
– На шестом? – Максим размышлял недолго. Рванул бегом в туалет, вытащил из-за унитаза ободранный веник и вернулся на площадку. Существо сидело на корточках под щитком и блевало. Так, веником тут не отделаешься. Пришлось возвращаться за ведром.
– Значит так, скотина. Вот тебе ведро, тряпку сам найдешь. Раздеться можешь, мне по фиг. И с шестого по первый этаж все тут отмоешь. Я проверю, – Максим поставил ведро на пол и демонстративно посмотрел на часы.
– Бегом, убогий.
– Я что – один должен? – заныло существо, – тут шесть этажей!
– Так друзьям своим позвони, – разрешил Максим. – Может, они тебе помогут.
Два часа Максим курсировал из кухни в коридор, а оттуда на лестничную площадку. Существо в поту, слезах и соплях трудилось, не покладая рук. Изумленные жильцы посматривали то на прилежную «уборщицу», то на «надзирателя» и торопились пройти мимо.
– Труд сделал из обезьяны человека, – подвел итог Максим, – так что у тебя есть шанс научиться ходить на двух конечностях и правильно пользоваться унитазом. Родители где?
– Мать на сутках, – проблеял подросток.
Понятно, о папе история умалчивает. А вот это человекоподобное баба родила «для себя», значит. И получилась этакая девочка с яйцами, способная лишь жрать, пить и сношаться. Но не отвечать за свои поступки и не думать об их последствиях.
– Финал вашей карьеры, молодой человек, виден мне совершенно отчетливо, – произнес Максим на прощанье. – А это себе оставь, на память. Может, когда еще и пригодится, – указал он на пустое грязное ведро и захлопнул дверь. Все это, конечно, неплохо, но дальше-то что делать? Как подобраться к этому ФКУ ИК-51 в поселке Восточном Вологодской области? Каждый прошедший впустую день словно отнимает часть жизни, и сидеть на месте нельзя, и рисковать глупо. Это та дверь, в которую нельзя ломиться, надо или по-тихому взломать замок, или искать другой вход. И самое паршивое, что выхода не видно вообще, это как уравнение, которое не имеет решений.
Васька позвонила в девять утра и потребовала гамбургер. После торга она согласилась на яблоки и жареную курицу с макаронами, Максим поклялся, что обед приготовит сам. И через час уже выходил из метро на другом краю Москвы. Небольшая тучка на северо-западе обернулась стихийным бедствием на юге. Полило так, словно включили кран, ливень стоял стеной, за ним не было видно даже проезжей части и светофоров. Движение почти остановилось, машины еле ползли, по тротуарам неслись потоки грязной теплой воды. Максим бросился сначала к супермаркету, но вмиг промок и на полпути свернул, рванул к автобусной остановке, чтобы переждать непогоду. До прозрачного павильона было уже недалеко, Максим бежал под окнами длинного многоэтажного дома, когда слева раздались прерывистые, еле различимые в шуме дождя звуки. Из трубы водостока лилась вода, бурлила в узком отверстии, ревела и пенилась. А в мутном потоке боролось за жизнь крохотное существо, оно поднимало голову и из последних сил размахивало лапами. Но острые мокрые уши все реже показывались из водоворота, мелькнула тощая спина, потом кончик хвоста. Максим нагнулся и подхватил на ладонь маленького, дня два или три назад открывшего глаза котенка. Сейчас тот больше походил на крысеныша – длинный, облезлый, где хвост, где лапы непонятно, зато уши торчком и голубые глазенки-бусинки внимательно смотрят на человека.
Максим прикрыл дрожащего зверька свободной ладонью и тотчас услышал жалобный плач – за решеткой подвального окна почти по-человечески рыдала кошка. Она пыталась протиснуться сквозь частые прутья и даже просунула рыжую с белым голову, но дальше продвинуться не смогла. Зато ее детеныш, спрыгнув с ладони присевшего на корточки Максима, легко просочился сквозь преграду. Он подполз к мамкиным лапам, и кошка мгновенно умолкла, принялась вылизывать свое блудное дитя, косясь при этом на Максима.
– Следить за детьми надо, – назидательно проговорил он и поднялся на ноги, – иначе не мать ты ему, а ехидна.
Собственно, все, можно не торопиться – ливень сделал свое дело. Максим посмотрел на себя и ухмыльнулся – он только что стал участником конкурса мокрых футболок. И есть шанс выйти в финал.
Слева, со стороны остановки донесся глухой удар, затем послышался визг тормозов, треск, и снова лишь шум дождя. Максим обернулся, пытаясь рассмотреть сквозь водяную завесу, что там произошло. Странно, почему так тихо, там что, никого нет? И тут же, словно в ответ на свой вопрос, услышал чьи-то крики и плач. А также резкий хлопок автомобильной дверцы. Максим подбежал к остановке – людей здесь уже было много, даже очень. От дождя прятались и те, кто ждал автобус, и случайные прохожие. А под колеса серебристой иномарки попали сразу человек пять, не меньше, кого-то ударом откинуло к стенкам, кого-то выбросило на проезжую часть. Максим видел, как пожилая женщина пытается подняться на ноги, опирается окровавленными руками об асфальт, как ей стараются помочь те, кто уцелел. А два пацана лет пятнадцати лежат рядом и не двигаются, и возле головы одного из них уже натекла густая алая лужа. Какой-то мужчина начал переворачивать второго мальчишку на спину, рядом растрепанная женщина уронила сумку и, прижав руки к животу, согнулась пополам и завыла.
– Не трогайте его! – крикнул Максим мужчине. – Лучше в «скорую» позвоните! Может, еще и выживут! – а сам заглянул под днище машины. Там, кажется, еще несколько человек. А вон еще один – мужчина в светлой джинсе, поднялся на ноги, уселся на лавку и обхватил голову руками, с его пальцев капает кровь. В шоке, сразу видно, еще не понял, что произошло. Может, просто осколками порезало… Максим обошел иномарку и остановился возле левой передней дверцы. Внутри пусто, ни водителя, ни пассажиров.
– Он сразу из машины выскочил и ушел, – губами проговорила женщина в коротком цветастом платье.
– Куда ушел? – рявкнул Максим.
– Вон он! – взвизгнул кто-то. – Вон он, скотина! В белом!
Максим вылетел под дождь – похожий на глиста человек, весь в белом быстро шел по тротуару. Он постоянно оборачивался, то переходил на мелкую рысь, то снова пытался идти спокойно. И тянул из заднего кармана белых штанов мобильник. Но увидел бегущего за ним Максима и припустил что есть мочи. Максим мчался за ним следом, благо народу было мало, а те, кто попадались на пути, шарахались в стороны. Издалека донеслось кряканье спецсигнала. «Глист» перемахнул через невысокую ограду и выскочил на проезжую часть. Максим ринулся ему наперерез, не слушая криков и гудков, все же пропустил «Бычка» и выбежал на разделительную. «Глист» был уже на другой стороне, направлялся к проходу между двумя высокими старыми домами. Максим, едва не угодив под колеса автобуса, подрезал пассажирскую «Газель» и выскочил на тротуар. "Глист" исчез из виду, но деваться этой твари было некуда, наверняка шмыгнул во двор. Препятствий на пути больше не было, и Максим в считанные секунды оказался на площадке между четырех домов. Перепрыгнул через заграждение и рванул вперед – под высоким старым тополем, прислонившись спиной к стволу «глист» что-то орал в мобильник, но успел назвать только улицу и номер дома – телефон вылетел из его руки, а сам этот отморозок лет двадцати трех вскрикнул и схватился за запястье. Максим вывернул парню руки за спину, приложил его несколько раз головой о ствол тополя и швырнул на мокрый песок. "Глист" визжал, пытался подняться, но каждый следующий удар в живот, в грудь, по ребрам или по голове, был сильнее предыдущего. Максим не чувствовал ни усталости, ни злости, только одно – желание закопать эту тварь, убившую и покалечившую нескольких человек, живьем в асфальт. Твари все же удалось подняться на четвереньки, она ползла к пиликающему в луже телефону, тянула к нему руки. Максим пинком отшвырнул телефон к мусорным бакам.
