Вопросов оказалось множество, но все почти не относящиеся к делу или вовсе не из той оперы, типа: «Вы женаты?» (Света), «У вас есть любимая девушка?» (Ира).
Кое-как ответив на «почти не относящиеся», я проигнорировал «не из той оперы» и так страшно зевнул, клацнув при этом зубами, что девочки вздрогнули.
— Спокойной ночи! — пискнули они и упорхнули в спальню супругов Рябовых.
Оставшись в одиночестве, я хотел было заварить кофе покрепче, но потом передумал. «Сна ни в одном глазу. И так обойдусь. Чай, не впервой!» — самоуверенно решил я, прошел в бывшую детскую (теперь там спала только Ира, а десятилетняя Оля предпочитала ночевать на диване в гостиной), не зажигая света, уселся в кресло в углу комнаты, проверил табельный «ПСС»[8] и боевые ножи (один — в креплении за спиной, другой — на ноге) и бездумно уставился на лунную дорожку на ковре…
* * *
— Пятнадцатилетку в мешок, а вторая нам без надобности.
— Может, трахнем сперва?
— Времени мало. Вырежьте у нее сердце, отнесем его… — имени я не разобрал, — а остальное мясо…
— Нелюди! — в бессильной ярости прохрипел я. — На кострах вас жечь заживо! Как в средние века!!!
Три фигуры в черной одежде и в скрывающих лица капюшонах одновременно повернулись в мою сторону. Я висел неподалеку от двери, распятый вниз головой. Руки и ноги были намертво прибиты к стене рельсовыми костылями, из ран обильно текла кровь, но боли я не чувствовал. Ее заглушали охватившие всего меня жгучий стыд и презрение к самому себе. Самонадеянный дурак!!! Отказался от кофе, задрых и… даже не успев опомниться, попал «тепленьким» в лапы врагов. Господи! Какой позор! Мой первый командир в Чечне лейтенант Серебряков, а также лучшие друзья Андрей Самохин и Костя Сибирцев[9] небось в гробах перевернулись со стыда. А Рябов… Он доверил мне свою дочь, понадеялся на меня и… жестоко ошибся! Его «лучший оперативник», дважды Герой России оказался последним раздолбаем!..
Я заскрипел зубами в отчаянии.
— Смотрите, не уймется никак, — сказал один из «капюшонов».
— Упорный гад попался, — фыркнул второй.
— Займемся девками. С ним разберемся позже, — командно заявил третий.
«Капюшоны» вышли из комнаты, но вскоре вернулись. Двое принесли на руках извивающийся, плачущий голосом Иры мешок и… зачем-то выбросили в окно. А третий втащил за волосы Свету, в обрывках ночной рубашки. Она не сопротивлялась, не издавала ни звука и лишь мелко вздрагивала обнаженным телом.
— Приступим, — в руке главного «капюшона» появился обоюдоострый кинжал с черной рукояткой. Девушку грубо швырнули на пол. Она сильно ударилась головой о плинтус и застыла без движения. Видимо, потеряла сознание. «Главный» не спеша опустился на одно колено рядом с телом и сноровисто, как заправский мясник, вскрыл кинжалом грудную клетку. Затем запустил в рану пятерню, рывком вытащил дымящееся сердце и спрятал его в железную шкатулку. Оставшиеся двое со звериным рыком набросились на труп и принялись остервенело рвать его зубами.
— Господи Иисусе! — в ужасе воскликнул я.
Кошмарная троица пришла в неописуемое смятение. Задергалась, заметалась, застонала, завыла, заохала… Затем «главный» с ревом провалился сквозь пол, оба людоеда, пронзительно визжа, всосались в вентиляционное отверстие, растерзанный труп бесследно исчез, а я… открыл глаза. В комнате было тихо. На ковре лежала лунная дорожка. Мерно тикали «ходики» на стене. А я по-прежнему сидел в кресле с зажатым в руке пистолетом. «Сон, всего-навсего сон!» — с громадным облегчением подумал я, свободной рукой отер со лба ледяной пот и вдруг насторожился. В квартире находились посторонние! Сперва я просто их почувствовал где-то на ментальном уровне и лишь немного погодя уловил слабый, едва различимый шорох в коридоре. «Вот так-так! А сон-то, оказывается, неспроста! Предостерег меня Господь!» — Я бесшумно поднялся с кресла, по-кошачьи ступая, покинул освещенное луной пространство и стал справа от тонкой фанерной двери. Шорох повторился на сей раз чуть громче. Слабо звякнул какой-то металлический предмет. «Ловко они проникли в квартиру! Либо среди них домушник-профессионал, либо ключ от входной двери имеется», — мысленно отметил я. Спустя несколько секунд послышались легкие, крадущиеся шаги, а затем хриплый шепот:
— Здесь она всегда спит. Ну что, заходим?!
— Остальные комнаты будем проверять? — прошелестел другой голос.
— А зачем? Девка дома одна. По данным телефонного прослушивания, мать с сестрой уехали к отцу в пансионат с ночевкой.
— А результат наружного наблюдения? — начальственно встрял некто третий.
— Я глаз не отрывал от окон с половины восьмого вечера! — с долей обиды отозвался «хриплый». — Сперва девка маячила на кухне (сквозь отверстие между двумя занавесками три раза ее голову видел). Потом сидела в гостиной, наверное, телек смотрела. Потом спать завалилась.
— Окна в гостиной зашторены или как? — уточнил начальник.
— Да, наглухо.
— Тогда с чего ты взял, будто она была одна?
— В парадный подъезд никто не входил. Наружный пост во дворе не зафиксировал никого, кто бы мог к ней проникнуть с черного хода, — торопливо перечислил «хриплый». — А в «детской» вообще не наблюдалось никакого шевеления, — добавил он.
— Это ты к чему? — поинтересовался «начальник».
— Да к тому, что мужика у нее нет. Целка, блин, до сих пор! Короче — одна она. Головой отвечаю!
— А как насчет подружки-лесбиянки? — внезапно засомневался третий «шелестящий» голос.
— Исключено! — отрезал «хриплый». — Она хоть и тусуется, но православная. Фанатичка, ети ее в рот!
— Значит, после отъезда мамаши…
(Окончания фразы я не разобрал. — Д.К.).
— Да!..
На секунду за дверью установилась тишина.
«Слава Тебе Господи! — перекрестился я. — Они установили слежку уже после того, как я заявился сюда и разобрался с „авторитетами“… Телефонная прослушка… Интересно, „подсели“ только на стационар или на мобильник тоже?! Если да (в смысле, на оба), то почему посетителям ничего не известно о злополучной Свете?!! Может, она примчалась к подружке без звонка, с „авторитетами“ на хвосте?!. Нет, глупости. Света, помнится, сказала: „Ира из-за меня осталась дома“. Значит, все-таки позвонила. Но когда? До отъезда матери?! Да, скорее всего, так. А прослушку, как и наблюдение, они организовали с некоторым запозданием. Потому и не в курсе… А вообще-то, их действия достаточно логичны. Они знают, что Ира завсегдатай ночного клуба «Арлекино», ходит туда, как на работу. А такие завсегдатаи «оживают» обычно к вечеру. Зачем суетиться раньше времени?!. Брать собирались, скорее всего, на улице. Однако слежка показала — сегодня девушка в клуб почему-то не пошла. Тогда решили брать дома. Вот только… уж слишком хорошо они ориентируются в квартире и слишком много знают. Интересно, откуда? Ладно, разберемся!
Легонько скрипнула открываемая дверь…
Извините, я должен объясниться, мой уважаемый читатель. Я, конечно, далек от подозрений, что вы с секундомером в руке засекали — сколько именно времени я потерял на подобные рассуждения. Но тем не менее… В общем, это на бумаге получается долго, особенно если проговаривать фразы про себя. А на самом деле вышеуказанные мысли вихрем пронеслись у меня в голове, заняв от силы несколько мгновений. У тех, кто бо?льшую часть жизни провел на войне, такое иногда случается. ИТАК… Легонько скрипнула открываемая дверь.
На лунной дорожке появилась широкоплечая фигура в темной ветровке и… с капюшоном на голове! В одной руке фигура держала клок ваты, за версту воняющий хлороформом, в другой — моток бельевой веревки. Очутившись в комнате, неизвестный гость изумленно уставился на пустую, неразобранную постель, застланную пушистым пледом.
— Нет девки-то, — растерянно пробормотал он.
— То есть как нет??! — В бывшую детскую ввалились еще двое в такой же одежде, однако прокомментировать увиденное не успели.
Я напал молча, одним прыжком преодолев разделявшее нас пространство, («Лунный тигр», блин!) и прежде чем похитители опомнились, отправил двух ближайших в нокаут. Третий (тот самый «начальник») оказался шустрее своих подручных. Он стремительно шагнул вперед и тут же развернулся ко мне в никоашидачи.[10] В результате мой кулак, посланный ему в затылок, вхолостую рассек воздух, а сам я получил резкий, хорошо поставленный удар ногой в пах и лишь с большим трудом заблокировал его согнутым коленом.
— Люблю каратистов, — хищно усмехнулся я, перехватил нацеленный мне в висок маваши,[11] подсек опорную ногу «третьего» и с силой швырнул его (на миг зависшего в воздухе) через всю комнату. Однако вопреки ожиданиям он не расшиб себе башку. По-кошачьи извернувшись в падении, похититель очень грамотно проделал страховку, сразу же вскочил, метнулся к окну, швырнул в открытую форточку какой-то предмет, и в следующую секунду я врезал ему каблуком по почкам. «Начальник» со стоном осел на пол.
