— Нет, нет, — заторопился, потея, Джокер. — Я имел в виду… что я же ничего такого еще не совершил.
— Совершишь, Жора, — тихо проговорил Кайзер. — Ты сядь. Я хочу с тобой обсудить Одну очень важную работу. Ты, я знаю, стрелок классный?
— Было дело, со ста метров в середину тетрадного листа попадал: девять из десяти. Правда, вот уже лет пять как не пробовал. Но если нужно, могу быстро восстановиться. Мастерство ведь не ржавеет.
— Это верно, — кивнул Кайзер. — Значит, я в тебе не ошибся. Ты понимаешь, что я организовал твой побег из колонии не просто так?
— Ну, это понятно, — смущенно лыбясь, кивнул Джокер. — Мне в карантине Тугай все объяснил.
— Хорошо, раз так. Ты за границей бывал?
— Не-а, — небрежно ответил Джокер, уже начиная догадываться, какое предложение последует за этим вопросом, — но английский на зоне учил, так, для забавы.
— Хорошо. Это я тоже знаю. Я как раз хочу послать тебя в Америку, Жора, в США, и там ты должен будешь ликвидировать одного гада. Это один из подручных Варяга, и у сходняка появились подозрения, что именно он заварил всю эту вонючую кашу за спиной у Варяга. И смотрящего подставил, и воров кинул. — С этими словами Кайзер подошел к Жорику и протянул ему небольшую черно-белую фотографию. — Его фамилия Сучков. Сергей Петрович. С ним надо разобраться. Вот для чего я тебя выковырял из колонии. Теперь понял?
— Разобраться? — раззявил беззубую пасть Джокер. — Мочкануть, что ли?
— Ну, навроде того. Сможешь или как?
— Если для дела нужно, то почему же не смочь, — уверенно заявил Джокер.
— Ты особенно-то не гоношись. Это очень серьезный человек. И опасный. Такого на хромой козе не объедешь. Он тебя к себе не подпустит. Придется разбираться с ним через оптический прицел.
Джокер снова взглянул на фотографию. Мужику было лет сорок на вид. Блондин. Лицо открытое, взгляд уверенный. На подбородке ямочка. Красивый мужик… Сучков! Да, такого фраерка мочкануть даже в кайф. А через оптический прицел еще кайфовее! И он уверенно кивнул:
— Конечно, смогу. Даром, что ли, у меня кликуха Джокер. Я люблю побить козырного туза. Такое у меня кредо.
Через час Жорик как во сне брел по шумной улице, не разбирая дороги. Он прокручивал в голове только что состоявшийся странный разговор с Максимом Кайзером. Выходит, Варяг с Сучковым ломанули общак и дернули с бабками за бугор. И теперь ему, Джокеру, надо этого гада Сучкова пристрелить. Но почему только Сучкова, почему Кайзер ни словом не обмолвился про Варяга? Неужели воры его пощадить решили? Может, так. А что общак? Может этот гад Сучков знает, где бабки спрятаны? Вот эта мысль согревала. А что, если этого красавчика Сучкова за яйца посильнее прижать да предложить поделиться? Коли он, Джокер, его просто замочит, то краденый общак к чужим лапам прилипнет. А может, ему не слабо и самого Варяга замочить, да и оприходовать общак! Вот это было бы нехило! Он облизнулся от внезапно посетившей его мысли. У него даже под ложечкой засосало, точно от голода, от предвкушения того, какая увлекательная для него лично вырисовывается картина… Это сколько ж там бабок может быть… Лимонов сто баксов, а может, и поболее.
И от мысли о возможности срубить такие деньжищи у Джокера даже голова закружилась. Лишь бы не передумал Кайзер, лишь бы не нашел другого кандидата на это мочилово, обеспокоился Жорик. Но хрен же он будет искать кого другого, коли уже его нашли и в Москву с зоны дернули. Значит, они выбор уже сделали. Что ж, господин Сучков! Пришел твой час! Для тебя Джокер отольет заветную пулю…
Владислав провел тревожную ночь без сна. Он даже не ложился, а до рассвета просидел в Гостиной в кресле перед беззвучно работающим телевизором, около полуночи заказал ужин в номер, но кусок не лез в горло… Телефонный аппарат, рядом с которым он выложил два своих сотовых, упрямо молчал.
Вчерашнее происшествие перечеркнуло все его планы и потребовало принятия безотлагательных, но трезвых и продуманных решений. Он никогда-не действовал сгоряча и в нынешней ситуации решил не торопиться. Тем более что похитители все равно дали ему день. «Мы тебе позвоним» — значит, оставалось одно: сидеть и тупо ждать их звонка, продумывая стратегию своих действий.
Даже то, ради чего он приехал сейчас в Америку, — поиски Сапрыкина и украденного им общака — отошло на второй план, как и прочие не менее важные мероприятия, которые он запланировал на неделе в Нью-Йорке. Вчера Варяг отменил все деловые встречи, назначенные для него Билли Лайлом на ближайшие два дня. Ситуация казалась тупиковой: он был связан по рукам и йогам.
Только около семи утра ему на мобильник позвонил Чижевский из Москвы. Первым делом участливо осведомившись, нет ли новостей по поводу Лены и Лизы, Николай Валерьянович сообщил, что Сержант без проблем вылетел из Питера в Нью-Йорк.
— Степан взял билет на имя Нащокина, — деловито рапортовал Николай Валерьянович. — У него в американской ксиве, оказывается, не был проставлен вылет из страны — и он решил не светить этим паспортом, чтобы не рисковать. А у российского гражданина Нащокина, как выяснилось, все еще действует многоразовая трехгодичная виза. Он с вами свяжется по этому номеру, как только совершит посадку в аэропорту Кеннеди. Теперь второе. Я предварительно прощупал ситуацию здесь — не очень похоже, чтобы это были люди Шоты. У них сейчас своих проблем невпроворот. Да и не в его это стиле, насколько я знаю, так действовать. Не его это почерк. Тем более что, как я понимаю, теперь ему с вами делить нечего… — мрачно пошутил Чижевский.
— Вы правы, — согласился задумчиво Владислав. — Шота бы не стал опускаться до похищения женщины и ребенка — он бы просто послал бригаду, чтобы подкараулить меня, пустить пулю в затылок или бомбу под автомобиль подложить. Так что будем считать, что это не его рук дело.
— А вот чего я не исключаю, Владислав Геннадьевич, так того, что это могут быть люди из органов. Наших родных. Но это предположение еще требует проработки.
— Из органов, говорите? — повторил Варяг, крепче прижав мобильник к уху. Николай Валерьянович словно прочитал его мысли. — Что вы имеете в виду?
— Имею в виду, что вы же как-никак в федеральном розыске. И имею в виду, что по вашему следу из Москвы могли направить прокурорских ищеек…
— Ищеек, но не головорезов! — Владиславу вдруг представилось, что эти чертовы похитители могли причинить боль и страдания Лене и маленькой Лизе — эта последняя мысль буквально терзала ему душу. Он в бессильной ярости заскрипел зубами. «Достану этих сук — сорву на куски», — подумал он. И вслух возразил Чижевскому: — Но если это официальные эмиссары прокуратуры или МВД — не стали бы они так грязно работать!
— Если официальные, не стали бы, — спокойно заметил Чижевский. — А если неофициальные? Вот это мне и надо проверить… Теперь кое-какие дополнительные сюжеты. Помните нашего доблестного главбуха Авраменко? Я встречался с ним. Валера не стал отпираться и рассказал, что некоторое время назад к нему домой наведался генерал Урусов со своими быками. И Авраменко пришлось подтвердить ему, что вы уехали за границу.
— Что значит «подтвердить»? — насторожился Варяг.
— Значит то, что Урусов и без него был в курсе. Ему было известно о вашем вылете. Во всяком случае, так говорит Авраменко. И похоже, не врет.
— Известно? Но откуда?
— Генерал Урусов не лыком шит, он нашел Сергея Сучкова — настоящего Сучкова в Ставрополе, — вызвал его к себе повесткой в Москву, на Мытную, и имел с ним разговор. К счастью, наш Сучков оказался молодец — держался как Зоя Космодемьянская на допросе, не проговорился… А потом отзвонился мне и все выложил, видно, боялся, что мы его в чем-то заподозрим.
— Выходит, Урусов почти с самого начала был в курсе моих перемещений… — задумчиво пробормотал Варяг. — И если это так, то, вероятно, он уже вчера знал, что я в Нью-Йорке…
Это предположение кое-что проясняло. То, что похищение. Лены и Лизы, вполне возможно, организовал Урусов, точнее, не сам, конечно, а через своих оперов, которые действуют в Америке… Во всяком случае, это как раз в его стиле. Но какай у них может быть цель? Зачем им похищать женщину и ребенка и требовать в качестве выкупа — смешно сказать — пять миллионов долларов, когда на кону совсем другие бабки. Причем самое загадочное, подумалось вдруг Варягу, что Урусов почему-то до сих пор не объявил в розыск Сучкова — не того, ставропольского, а его, лже-Сучкова. Раз ему известно, что Игнатов путешествует по миру по документам Сучкова, отчего же не дублировать ордер, выданный на задержание Игнатова? Почему эмвэдэшный генерал не ищет Сучкова? То ли потому, что ему незачем его искать, то ли потому, что он вовсе не собирается официально его найти? Может, у него есть-какой-то свой тайный резон оставить его на свободе?
