мы ничего о Перемоге, так до сих пор ничего и не знаем!
– А может, все это лишь балаган? – сказал Мартын. – Я имею в виду зверский поступок бандита Стася. Этакий кровавый спектакль… И сотворил он его для того, чтобы ввести нас в заблуждение. Ну чтобы мы не слишком усердствовали в поисках Перемоги. Дескать, все концы разом обрублены, так что хоть ищи его, хоть не ищи. А на самом деле этот несчастный старик не был никаким связным. А что? Известный прием, чтобы сбить сыщиков со следа. Классический.
Все присутствующие молча и разом взглянули на Мартына: каждый по-своему обдумывал те слова, которые он только что сказал.
– Может, оно и так, – наконец произнес Марко. – А может, и не так. Стась ничего не скажет, хоть его убивай.
– А если и скажет, то наверняка соврет, – добавил Мартын. – А это еще хуже.
– Вот именно, – согласился Марко. – И означает это одно: кто такой Перемога – мы по-прежнему не знаем. Даже его след понюхать – и то не можем. Потому что нет у нас его следа.
– Ну, след-то, предположим, имеется, – улыбнулся Тарас. – И, по моему мнению, довольно-таки отчетливый.
Все, кто присутствовал на совещании, на этот раз молча и одновременно взглянули уже на Тараса.
– Записочки, – пояснил Тарас.
– Это какие такие записочки? – не понял Марко.
– А те самые, которые разбойнички каждый раз оставляют на месте своих злодейств, – сказал Тарас. – Ну разве это не след? Это же – документы! А документы – вещь очень даже разговорчивая. Конечно, если уметь их понимать. А у нас, сдается, есть такой специалист! – И Тарас с улыбкой глянул на Мартына.
– А ведь и вправду! – хлопнул себя по лбу Мартын. – Записочки! Документы! Как же это мы все о них забыли! Вот только – сгорели все эти записочки во время бандитского налета на сельсовет.
– Сгорели, да не все, – отозвался Павло Онысько. – Три или четыре записочки я отвез в город и отдал их начальнику милиции.
– Именно четыре, а не три! – весело уточнил Тарас и вытащил из кармана четыре серые бумажки, аккуратно перевязанные ниточкой. – Выпросил я их у начальства. Сказал, что нужны позарез! Потому что пока там доберутся до этих бумажек… А то и вовсе потеряют. – Тарас махнул рукой. – Начальство мне их и отдало. Вот они! Возьми! – протянул он Мартыну четыре клочка бумаги. – И скажи нам всем, что ты в них узрел!
– Ну, ты молодец! – одобрительно произнес Мартын. – И как это ты догадался их забрать?
– Не поверите, братцы, – осенило! – широко улыбнулся Тарас. – Прямо-таки – шибануло меня в голову и во все прочие части моего организма! Прихвати, мол, с собой эти бумажки, пригодятся! Да ты не отвлекайся! – обратился он к Мартыну. – А возьми и прямо сейчас скажи нам всем, что ты в них видишь.
– Для этого мне нужно какое-то время, – проговорил Мартын. – Не все сразу…
– А тогда мы все пойдем во двор, – сказал Марко. – Пообщаемся с народом. А ты позови нас, когда тебе будет что сказать.
Пообщаться с народом особо не получилось – по той причине, что люди, все так же молча и сторонясь, проходили мимо выложенных в ряд мертвых бандитских тел. Мужчины проходили молча, с нахмуренными лицами, женщины охали и причитали. Председатель сельсовета угрюмо сидел на чурбаке и курил цигарку.
– Что, никто ничего не сказал? – спросил у него Марко.
– И не скажут, – сплюнул Михайло Хижняк. – Может, только ночью…
– Ладно! – махнул рукой Марко. – Как оно будет, так и будет.
Постояли, покурили. Мимо дважды прошел Олекса Цыганок. Он выходил на улицу, смотрел куда-то вдаль, будто к чему-то принюхивался, и вновь возвращался на сельсоветский двор.
– Что это ты там нюхаешь? – с подозрением спросил у него Марко. – Смотри мне! Пока я или Евген, или Павло тебе лично не позволят – никуда ни шагу!
– Да я ничего, – развел руками Олекса. – Вот, исполняю службу…
– Оно так и надо, – одобрил Марко.
Все, конечно, уже знали, что Олекса Цыганок шастает к какой-то таинственной вдове или молодухе, будто бы сладким медом была намазана та молодуха или вдова. Оно, конечно, дело известное и житейское, и потому и «ястребки», и милиционеры, и все прочие лишь посмеивались да качали головами: вот, мол, приперло хлопца, половины дня не может выдержать без своей красавицы! Очаровала она его, что ли? Посмеялись они и на этот раз. Один только Павло Онысько не смеялся: он внимательно посмотрел на Олексу Цыганка, отвел глаза, затем посмотрел еще раз, отвернулся и о чем-то задумался. Да так основательно и крепко, что только с третьего раза расслышал, как Марко вновь стал всех звать на совещание.
– Значит, так, – потер лоб Мартын. – Изучил я записочки. Все четыре… Так сказать, по всем канонам криминалистики. Да, действительно, любопытные документы. Кое-какой след в них просматривается.
– А я что говорил! – не удержался от радостного восклицания Тарас.
– И что же ты в них нашел? – спросил Марко.
– А вот что, – сказал Мартын. – Во-первых: записочки писал грамотный человек.
– Что значит грамотный? – поднял голову Павло Онысько.
– Это значит, что, скорее всего, не селянин и не хуторянин, – пояснил Мартын, – а человек с образованием. Что, разве есть среди селян кто-то с высоким образованием?
– Да вроде нет таких, – пожал плечами участковый. – Какое уж тут образование? Прочитать газету – и то не все смогут без запинки. А иные так и вовсе не умеют ни читать, ни писать. Из всех, кто более-менее грамотен – только председатель сельсовета да я. Ну, еще наберется человек пять.
– А женщины среди них – есть? – спросил Мартын.
– Женщины? – переспросил Павло Онысько, а все остальные с недоумением уставились на Мартына. – А при чем тут женщины?
– А при том, – сказал Мартын, – что эти записки, скорее всего, писала женщина. Тут и почерк, и слог, и еще кое-какие моменты. Грамотная женщина. Умная.
– Женщина… – удивленно произнес Марко. – Вот тебе и нате… Грамотная… А ты не ошибаешься?
– Похоже, что нет, – ответил Мартын. – Говорю же, о том, что писала женщина, свидетельствуют почерк, слог, некоторые другие детали… Меня этому учили в институте. До войны… Точно – женщина. Тут ошибиться невозможно. Так что же, есть в селе или на хуторах такая женщина? Припомни, участковый. Это очень важно.
– Мне и припоминать нечего, – сказал Павло Онысько. – Я и без того всех знаю наперечет – и в селе, и на хуторах. А уж грамотных тем более. Нет такой женщины.
– А тогда интересная получается картина! – покрутил головой Тарас. – Записочки, значит, имеются, а женщина, их написавшая, отсутствует! Как же так-то?
– А ты поищи сам, если мне не веришь! – огрызнулся участковый. –
