Нужно отдать должное столичным ментам, подкрепление прибыло через десять минут в виде трех маневренных групп ОМОНа, вслед за ними прилетел медицинский вертолет спасателей. Картунов хотел тебя отправить в Кремлевскую больницу. Ты ведь помнишь, Глеб, как он всю дорогу щебетал, что у него в Москве все схвачено. В чем впоследствии я смог убедиться. Но старлей из ОМОНа посоветовал отправить тебя в Склифосовского, дескать, в Кремлевке лечить умеют застарелые геморрои, а в Склифе огнестрелки каждый день, там знают, как лечить таких. Короче, отправили тебя на вертолете, но медицинское обслуживание взял на себя Картунов. В обществе настоящих ментов этот человек сразу же преобразился, в мгновение ока стал хозяином жизни И главное, менты это сразу почувствовали, принялись лебезить перед ним. Объявили перехват, «мы сейчас вас соединим с городским телефоном… если хотите, к вашему человеку приставим охрану». А он знай себе командует…
— Ну а что дал перехват, задержали кого-то? — перебил я Андрюхин треп.
— Шиш, — ответил Акулов. — Странно даже, у них на ходу был только один «Паджеро», у второго ты радиатор раздолбал, лужа большая осталась. Только на буксире и тянуть эту таратайку. А ничего не нашли… Либо у них был заранее приготовлен трейлер, загрузились и ушли на родной Урал. Либо заползли в ближайшую деревеньку отсидеться и устран нить поломки, но это вряд ли. Там хорошо прошерстили окрестности, если бы кто-то чужой был, местные обязательно заложили бы. Тем более что Вадим Григорьевич пообещал премию в тысячу баксов за сведения о нападавших. И ничего, как в воду канули.
— Ну а как наш клиент? — спросил я, интересуясь судьбой бывшего заместителя местной администрации маленького уральского городка.
— Он хорошо, как говорят янки — на миллион долларов, Хотя на самом деле намного больше. Оборот его банка зашкаливает за сто миллионов, так что ему неплохо.
— Какого банка? — не понял я.
— «Самоцвет-инвест», который имеет филиалы в десяти крупнейших городах Урала и Восточной Сибири, а в Москве у них главный офис. И Вадим Григорьевич Картунов имеет честь его возглавлять в качестве генерального директора.
— То есть как возглавлять? Ведь законом запрещено совмещать государственную службу и коммерческую деятельность.
— Ну, законы для того и пишутся, дружище, чтобы их обходить. Можно подумать, ты с луны сюда свалился. Тем более коммерческая работа в Москве, а служба где? У черта на куличках, в какой-то дыре, в Тьмутаракани. И в качестве кого? Заместителя старого маразматика. Это вроде как и не считается.
— Что-то ты, Андрюха, больно распелся, — возмутился я, — сплошные дифирамбы Картунову. С чего бы это?
— Тебе тоже не мешало бы проявить уважение к Вадиму Григорьевичу. Он, между прочим, бабками зарядил полбольницы, чтобы тебе отдельная палата, операция, послеоперационный уход. Все, кто имеет к тебе отношение, богу молятся на такого пациента. Один ты недоволен, законник чертов. А что касается меня, так и мне на Картунова грех жаловаться. Кроме обещанного гонорара, он еще оставил мне «Шевроле». Правда, без стекол и обшивка как решето, но зато мотор в норме да салон почти без повреждений. Вот сдам в автосервис. Пусть восстановят, ведь сам знаешь, зверь машина.
После такой тирады мне даже как-то совестно стало: человек для меня постарался, а я такая неблагодарная свинья. Чтобы загладить свою вину, спросил:
— Ну а как разрешился вопрос с хребтовской диктатурой милиции?
— У-у, — от восторга Акулов чуть не завыл, — на следующий день Вадим Григорьевич прямиком к министру МВД. Как он говорил, в Москве для него все двери открыты. Ну, значит, у министра он и заявляет: так и так, примите меры, а не то обращусь в ФСБ. Министр мужик путевый, недаром сам объявил операцию «чистые руки», говорит Картунову: «Не надо ФСБ, без них обойдемся». И в тот же день специальным рейсом в Екатеринбург отправилась особая комиссия, на четверть состоящая из следователей Генпрокуратуры, на четверть из оперов «особой инспекции» — охотников за ссученными мусорами, остальные члены комиссии были бойцы доблестного московского СОБРа. В общем, в тот же день к вечеру сотрудники милиции и прокуратуры Хребта-Уральского отправились в каталажку, а их функции взяли на себя собровцы, которых впоследствии сменил сводный отряд милиции Свердловской области. Сейчас идет следствие, и виновные предстанут перед судом. Да здравствует наш российский суд, самый гуманный суд в мире, — со смехом закончил свое повествование Акулов.
— Да хватит вам, — наконец не выдержала Натаха, — не успел прийти в себя, сразу за дела. Что да как. Почему у меня не спросишь, как я это время жила, чем занималась?
— Наташенька, золотце мое, — слабо улыбнулся я, — ты же сама знаешь, когда я вижу тебя, обо всем забываю. Даже о нашем офисе и наших делах. Если бы не ты… Скажи, а этот коварный мужчина рассчитался с фирмой за мою командировку?
Натаха не приняла шутливого тона и, как положено исполнительной сотруднице, подробно отрапортовала.
— Да, фирма получила двадцать пять тысяч долларов наличными. Из них пять тысяч ушли на мою зарплату и оформление документации с оплатой аренды помещения, оружия, коммунальных услуг, выплатой налогов за якобы проделанную работу.
— Молодец, — вяло проговорил я, длительная беседа окончательно меня обессилила. И тут же в дверном проеме появился врач (можно подумать, он услышал мой слабеющий голос), строго глянул из-под толстых стекол своих очков и громко объявил:
— Время посещения окончено.
Натаха склонилась ко мне и нежно поцеловала в щеку. Андрюха слегка пожал мою перевязанную руку и, поднимаясь с табуретки, сказал:
— Выздоравливай, Глеб, все неприятности позади.
Он уже был в дверях, когда я его окликнул:
— Андрюха, когда майора обмывать будем?
— Какого еще майора, — угрюмо отмахнулся Андрей, исчезая в коридоре.
С того момента, как ко мне вернулось сознание, организм пошел на поправку. Не знаю, что больше помогло: хорошее лечение врачей с их чудо-лекарствами или Натахино сверхвитаминизированное питание, а может, и то и другое вместе взятое плюс невинный стриптиз, который мне устраивали медсестры, как бы невзначай демонстрируя свои прелести.
Прошло уже две недели осознанной жизни, в мою палату заглянула курносая и рыжеволосая медсестра и весело сообщила:
— К вам посетитель.
В мое израненное сердце закралось смутное сомнение: время для посещения больных еще не наступило, и тот, кто прошел мимо неумолимых стражей, наверняка обладал большой властью. Как я не люблю людей, принадлежащих к большой власти.
Через минуту дверь распахнулась, и на пороге моей палаты появилась широкоплечая фигура Донцова. Олег скалился белозубой голливудской улыбкой.
— Привет инвалидной команде, — рявкнул Донцов.
Олег поставил возле моего изголовья табуретку и сел на нее, широко расставив ноги. Как всегда, одет он был стильно. Дорогой пиджак в мелкую серую клетку, черные шерстяные брюки стального цвета, стального цвета шелковая рубаха, оттененная черным с серебристой проседью галстуком. На левой руке золотой перстень с черным камнем, чуть выше на кисти супермодные часы «Картье».
Прямо не российский мент, а типаж из «Полиции Майами», странно, как это им еще не заинтересовались ни своя «инспекция по личному составу МВД», ни чужие ребята из ФСБ, ни общенародные опричники из налоговой полиции. Ведь майор из РУОПа живет явно не по средствам.
Ничего этого я, конечно, не сказал, и не потому, что сейчас он мог перешибить меня одним ударом, просто хотелось узнать, какой ветер занес Донцова сюда. Ему явно было что мне рассказать.
— Итак, гражданин начальник, — заговорил я первым, — мы пришли, чтобы меня допросить или чего доброго сообщить, что моя лицензия частного детектива аннулирована?
Олег широко улыбнулся, хмыкнул и покачал головой:
— Догадливый ты, черт, но на этот раз ошибся. Ничего такого у нас с тобой не будет. Я просто пришел тебя проведать по старой памяти.
— Ой ли, — не поверил я.
— Не веришь, — еще шире оскалился Донцов, я отрицательно покачал головой, он звонко хлопнул себя по коленям, хохотнул, потом сказал: — Знает кошка, чье сало съела. Ладно, расскажу тебе правду. Попало в мои руки дело «о перестрелке у Кольцевой дороги», полистал я его, посмотрел внимательно, глядь, а там погрешность на погрешности. На месте перестрелки обнаружены два ствола — «Калашников» и «стечкин», отпечатки почему-то с них не были сняты, а впоследствии из дела исчезли и сами стволы, а их место заняла отписка: «Оружие отдано на экспертизу по делу о заказных убийствах». После чего дело было закрыто «за отсутствием состава преступления». Ничего себе, в этом «аттракционе» принимали участие несколько автоматов, подствольные гранатометы. Человека чуть не укокошили, а дело прекращено даже в отношении пострадавшего, у которого, кстати, и было на руках захваченное оружие. Бред какой-то, обращаюсь к начальникам в больших погонах. А начальники, вьслушав мою тираду, испуганно кивают на потолок и шепчут: «Не твоего ума дело». Ну хорошо, говорю, не мое, и ладно. Но давайте что-то решим с пострадавшим, лишим человека оружия и лицензии частного сыщика. Ведь сам погибнет, и у нас будут неприятности. Согласились крупнопогонные дяди, а через пару дней заявляют: «Не по Сеньке шапка». Более влиятельные силы, чем они, заблокировали твою отставку. Сечешь, чья работа?
