— Это было чудесно, — прошептала она, обняв его и прижавшись к его телу.
Так, не расплетая объятий, они и уснули. А за окном дул холодный февральский ветер, который был не в силах помешать им, и выл в бессильной злобе.
— Эй, котёнок, пора вставать! — это заявление сопровождалось нежными поцелуями.
— Уже? — разочарованно прошептала Валькери, открывая глаза.
Драко улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, а затем спросила:
— А почему ты боялся, что я откажу тебе?
Он замер, удивлённый неожиданностью этого вопроса.
— Я подумал, что в вашем роду могут быть какие-нибудь запреты — ну, вроде как связать жизнь с человеком…
Валькери весело рассмеялась, прервав его.
— Драко, ты сошёл с ума! Моя мать — маггла! Какие могут быть правила?
Он поражённо уставился на неё.
— Представляешь, я совершенно забыл, кем была твоя мать! — признался он.
Пэнтекуин ухмыльнулась и, встав с кровати, быстро оделась.
— Надеюсь, в гриффиндорском душе никого не будет, — мечтательно вздохнула она.
— Надежда умирает последней, — Драко тоже успел одеться и теперь ждал, пока она оденет мантию-невидимку.
Выскользнув из гостиной Слизерина, Валькери быстро побежала в башню Гриффиндора — до начала урока оставалось меньше часа, а она должна успеть принять душ, позавтракать, заглянуть к Северусу и подготовиться к уроку.
Она влетела в спальню, чтобы взять что-нибудь — переодеться. Лаванда и Парватти вздрогнули, когда она ворвалась в комнату, а затем стали как-то пристально смотреть на неё.
— На мне узоров нету, — раздражённо буркнула Валькери, роясь в шкафу, выбирая, что надеть, а затем ринулась в душ.
И там, взглянув на себя в зеркало, она поняла, почему на неё так таращились. Под глазами — тени, губы — припухшие, кое-где — синяки.
— Чёрт! — выругалась она, заклинанием приводя себя в порядок. Ну ведь знала же, как должна выглядеть после такой ночи! И вернулась под утро! Теперь весь Хогвартс узнает, что она провела ночь с Драко. — Чёрт!
Решив, что ничего уже не исправить, она быстро спустилась в Большой зал к завтраку. Гарри подвинулся, давая ей место, и она накинулась на еду, время от времени поглядывая на часы.
«…Вольда не видел?» — спросила она.
«…У него появилась какая-то задумка насчёт заклинания, способного уничтожить Джелара, которое не исчезнет при его появлении. Так что он решил подумать в тишине, и после обеда собирался пойти к озеру», — ответил Гарри.
— Сомневаюсь, что такое возможно, — покачала головой Пэнтекуин, — но чем Хаос не шутит!
Гарри кивнул, соглашаясь, и вдруг его взгляд упал на руку Валькери, где сверкало кольцо, подаренное Драко. Он усмехнулся.
— Я должен тебя поздравить — или посочувствовать?
— И то, и другое, — улыбнулась Валькери.
Гарри рассмеялся и порывисто обнял её, а затем отстранился.
«…Главное, что ты — счастлива!»
— Спасибо, — прошептала она.
Кольцо заметил не только Гарри — почти вся женская половина Хогвартса уставилась на Валькери, и многие — с завистью.
— Так, я убегаю, — поднялась она из-за стола. — Кстати, сейчас вроде бы вы у меня? Чёрт, опаздываю, а надо ещё успеть посмотреть, как там Северус!
И она умчалась. А через полминуты раздался сдавленный вопль со стороны слизеринского стола. От взгляда Пэнси не ускользнуло новое украшение на руке Малфоя.
Пэнтекуин быстрым шагом вошла в комнату Снейпа.
— Ну, как жизнь?
— Отвратительно, — усмехнулся тот.
— То есть как всегда, — парировала девушка.
Она осмотрела его повязки, изредка осторожно прикасаясь к ним.
— Сегодня вечером придётся делать перевязку, — задумчиво произнесла Валькери. — Северус… у тебя в роду вампиров не было?
— Были, — отозвался Снейп немного удивлённо. — А что?
— Ты регенерируешь невероятно быстро — для человека, разумеется, — пояснила Пэнтекуин. — Я так и думала, что ты частично вампир… Ладно, я пойду. Да, кстати, как ты думаешь, что мне сегодня им объяснить?
Снейп на секунду задумался.
— Может, Омолаживающее зелье? — предложил он.
— Неплохая мысль, — согласилась Валькери.
Она вышла из комнаты, и Северус чуть вздохнул — то ли от разочарования, то ли от облегчения. Он и сам не мог до конца понять себя, но осознавал одно: его неудержимо тянет к этой девушке, так что он с трудом мог сдерживать себя. Это его немного пугало: раньше он всегда мог владеть своими чувствами и мыслями, но теперь, когда он видел Валькери, её поистине инфернальную красоту, красоту смертельно опасного хищника, в его голове мелькали такие дикие мысли, что он сам поражался.
«Северус, ты просто маньяк и извращенец. Она в три раза моложе тебя!» — подумал он. — «Ну, допустим, не в три, а в два с половиной…» — тут же поправился он. — «Но всё равно!»
Снейп ещё не знал, что Валькери старше его как минимум на десяток лет.
— Ты скучал? — весело спросила Валькери, входя к Снейпу уже вечером, где-то в семь часов.
— Безмерно, — Северус постарался вложить в свои слова как можно больше иронии, хотя он и правда скучал.
Валькери усмехнулась и, сдёрнув с него одеяло, принялась разматывать бинты. Мадам Помфри больше не помогала ей (разве что раза три в день заходила к Снейпу — проверить, как он) — Пэнтекуин сказала, что теперь сможет справляться и сама, однако в те четыре дня, когда Снейп лежал в бреду, медсестра часто сменяла Валькери, которая не могла дежурить возле его кровати целыми сутками напролёт.
— Может, будет больно, — предупредила она.
Снейп кивнул, и Пэнтекуин начала осторожно снимать последний слой бинта. В нескольких местах он присох к ране, и его пришлось отдирать, но Снейп не проронил ни звука и даже не поморщился.
Наконец, бинт был снят, и Валькери наклонилась, изучая рану. Действительно, она заживала невероятно быстро, хотя Снейпу всё равно оставалось лежать ещё около недели, даже если бы выздоровление продолжилось такими же темпами.
Аккуратно промыв рану, девушка смазала её края зельем, а затем наложила новую повязку.
— Зато теперь у тебя будет просто роскошный шрам на груди, Северус, — усмехнулась она. — Шрамы можно убрать магией лишь в первые две недели после их появления, а тебе придётся обходиться без магии ещё как минимум три недели, а иначе я не ручаюсь за последствия.
Пэнтекуин придвинулась ближе и наклонилась, чтобы проверить, хорошо ли она закрепила концы бинта. Она теперь оказалась невероятно близко от лица Снейпа, её дыхание слегка покалывало кожу на его груди, волосы были собраны в хвост, обнажая красивую шею с еле заметной голубоватой жилкой…
И Северус не выдержал. Схватив девушку за плечи, он прильнул к ней в жадном поцелуе, не обращая внимание на резкую боль в ране, отозвавшуюся во всём теле. Мгновение помедлив, Валькери ответила на его поцелуй. Две дикие страсти, до того с трудом сдерживаемые, схлестнулись в поединке; каждый хотел взять верх над другим, подчинить, поработить, выпить до конца. Языки, губы, зубы — всё стало оружием в этой борьбе, не прекращающейся ни на мгновение, несмотря на нехватку воздуха.
Наконец Валькери, задыхаясь, как и Северус, оторвалась от его губ и, встав с кровати, отступила на шаг. Её грудь тяжело вздымалась, на вишнёво-алой нижней губе выступила крошечная капелька крови — в порыве страсти Северус слишком сильно прикусил её — глаза сияли лихорадочным блеском. Её и без того нечеловеческая красота стала теперь поистине демонической.
— Не надо, Северус, — хрипло прошептала она и выскользнула из комнаты.
Снейп глухо застонал и, откинувшись на подушки, закрыл глаза. Его рана жутко болела, но он не замечал этой боли.
«Ну что, доволен, старый кретин? Казанова х…в!» — ругал он себя последними словами, уверенный, что поступил как последняя свинья.
Но голосок в глубине его души тихо шептал: «А ведь ей это тоже понравилось, скажешь нет?» и был абсолютно прав.
Пэнтекуин быстро шла по коридору подземелий, однако ноги её чуть дрожали. Да, такой бешеной страсти она никогда не встречала. Точно бы её окатила волна желания!..
Девушка прислонилась к колонне и судорожно сглотнула. Всё у неё внутри сжималось, и она чувствовала, что если бы не ушла, то могло бы произойти всё что угодно. В Ашкелоне и Лоно Хара к изменам относились совершенно иначе, нежели здесь — там это было в порядке вещей и никогда не скрывалось. Это скорее даже можно было назвать необходимостью — после двух-трёх сотен лет совместной жизни даже самые любящие супруги бы охладели друг к другу, а такой флирт на стороне был разрядкой в отношениях. Но тут всё было по-другому, и Валькери понимала, что может разбить сердце Драко, а меньше всего на свете она хотела причинить ему боль.
