— Я этого не знаю. Мне известно, что деньги доставлялись сюда на бронированной машине с усиленной охраной самим Рашидом Мамедовым и его людьми. С ним приехало шесть экспертов по русской живописи. Отсюда же после разгрузки денег он на той же машине вывез тридцать картин. Акты приемки-сдачи составлены в двух экземплярах. По одному для каждой стороны. Расписки оформлялись нотариусом, мое присутствие здесь было не обязательным.
— Отдайте список картин майору или просмотрите с ним вместе, все ли на месте. Я вижу пустые рамы у стены. И откройте сейф. Вы знаете, что в нем?
— Затрудняюсь даже предположить… При мне Баскаков его никогда не открывал.
Сейф открыли. Он был пуст. Адвокат пожал плечами:
— Непонятно, зачем хранить сейф в сейфе?
Подошел технарь:
— Товарищ полковник, с этой стороны можно выйти без кода, тут есть тумблер.
— Значит, дыра в коридоре оправдана. Через нее они уносили деньги. В хранилище мог попасть только один человек, чтобы открыть дверь остальным.
Догадка подтвердилась. Лейтенант показал полковнику игрушечный танк с фонарем на башне, прикрученным скотчем.
— Электронная игрушка. Управляется пультом. В трубе нашел. На саморезах свежие следы от отвертки.
— В такую трубу может влезть только ребенок, — разглядывая воздуховод, сказал Кулешов.
— Упускаете один момент, Леонид Палыч, — вмешался криминалист. — Как мог сюда влезть ребенок или кто-то еще, если решетка была прикручена с внешней стороны?
— Выдавили. Так же как сделали это в залах, чтобы забросить туда дымовые шашки. А перед уходом закрутили. Возьмите с собой пару человек и обойдите здание. Я хочу знать, где они влезли.
— А танк зачем? — спросил лейтенант, продолжая вертеть в руках игрушку.
— Ты же видишь фонарь. Или его в зубах держали? Думаешь, легко по такой трубе лезть.
Подошел адвокат.
— Все картины на месте. Странно.
— Ничего странного, их интересовали только деньги. Налет совершили бандиты, а не любители изобразительного искусства. Это понятно, но есть вопрос, на который я не знаю ответа. На кой черт им понадобилось имитировать пожар и поднимать панику?
— Поищите ответ у Рашида Мамедова, — сказал пожилой мужчина в погонах полковника милиции, начальник научно-технического отдела управления.
— Хорошая мысль. Не зря ты носишь фамилию Светлов.
Кулешов набрал номер телефона, но соединения не произошло.
— Здесь же бункер, Леня, — ухмыльнулся Светлов. — Связь не работает. Пойдем на улицу, заодно и покурим.
Они выбрались из подземелья. Кулешову удалось дозвониться до генерального директора отеля «Континенталь».
— Какую сумму вы привезли в хранилище Баскакова?
— Ровно сто миллионов долларов. Что там произошло? Вся Москва шумит. Я не верю, будто в хранилище можно проникнуть извне.
— Скоро увидимся и поговорим подробнее. Сейчас я занят.
Полковник убрал телефон в карман и улыбнулся Светлову:
— Я тебя понял, светлая голова. В джип не влезет столько денег. На полках осталось шесть миллионов, девяносто четыре испарились. Значит, работала не одна группа.
— А теперь покумекай, Леня, зачем нужен был пожар. Двери галереи распахнули настежь, музей превратился в проходной двор. Подумай о пожарных. В дымовую завесу все заходили в масках, с баллонами за спиной.
— Идею твою понял, Светлов. Но зачем переправлять деньги через воздуховод, если можно вытащить их через канализацию?
— Наверное, на паях работали две банды, которые не доверяли друг другу. И правильно делали. Игумен со своими ребятами погорел в прямом и переносном смысле, но мы ничего не знаем о тех, что ушли невредимыми с другой частью добычи. Кстати, среди пассажиров взорвавшегося джипа ребенка не было. Все мужики крупные. Тот, кто ползал по трубе, ушел с другой командой через музей.
— Но эти десятки миллионов надо было протащить по трубам и вынести из музея! Фантастика.
— Я ни на чем не настаиваю, Леня. Ты сыщик, вот и ломай себе голову. Я говорил только об очевидных вещах.
Кулешов нервничал — все вроде бы понятно, но необъяснимо.
Метрдотель пожал плечами:
— Ничем не могу помочь. Желтков ушел в отпуск. В пятницу работал, кажется. Я ведь не знаю их графика.
Федоров и Степанов были растеряны, как дети, которые торопились на новогоднюю елку, а их не пустили.
Капитан показал метрдотелю фотографию двух девушек:
— Может быть, их еще кто-нибудь видел?
— Посидите за столиком, я сейчас поспрашиваю официантов.
— А где живет Желтков?
— Кажется, в общежитии. Ребята должны знать. Сейчас кого-нибудь пришлю.
Ресторан пустовал, он еще не открылся, и сыщики присели за ближайший столик. Степанов осмотрел зал.
— Можно определить по фотографии, за каким столиком они сидели?
Минут через десять к ним подошел рыжий парень лет двадцати пяти. Он вернул снимок и сказал:
— Это я их фотографировал, они сидели за моим столиком. Та, что красивая, дала аппарат, обычную мыльницу, и попросила их щелкнуть. Ее зовут Диной.
— Когда это было? — спросил Федоров.
— В мае. Веселые девчонки.
— Вы их часто видели?
— Нет. Только один раз. Но такую кралю, как Дина, забыть нельзя.
— Вы с Желтковым работаете в одну смену?
— Нет, в разные.
— Значит, в субботу, пятнадцатого июня, вы не работали, — продолжал допытываться полковник.
— Я-то как раз работал, а Семка нет.
Федоров нахмурился.
— Семка — это Желтков?
— Ну да.
— Он обслуживал девушку в субботу, она здесь встречалась с мужчиной в половине девятого, так он мне сказал.
— Вы что-то путаете. В субботу никого из этих девушек здесь не было. Ресторан пустовал. Футбол же был, наши играли. Мне не повезло, у меня смена, а Семка небось у ящика сидел, а не столы обслуживал. Он в субботу не работал.
— Вы знаете, где он живет?
— Прописан в общаге. Он же из хохляндии, не москвич, а живет у вдовушки. Семен — спец по бабам, кочует от одной к другой. В общаге не появляется, и вещей его там нет. Сейчас какая-нибудь одинокая старушка повезла его в Египет или Турцию косточки греть на солнышке. Раньше чем через месяц не объявится.
— У Семена есть машина? — спросил Степанов.
— Горбатенький «Фольксваген». Не его, а какой-то вдовушки, он ей от мужа достался. Сама ездить не умеет, да и ему некомфортно. Ругался.
— Хорошая машина. Юркая, быстрая.
— Для вас. А Семен много лет дальнобойщиком работал, огромные фуры гонял, с прицепами. Навыки другие.
— Номер машины знаете?
— Нет, конечно. Помню, что регион стоял пятидесятый. Значит, машина зарегистрирована под Москвой. Цвет желтый, бабий. Найти нетрудно, это же не «Форд». «Жуков» у нас мало, даже в Москве.
— Спасибо за совет, — Федоров хмыкнул. — Увидимся еще.
— Значит, все он врал! — сделал заключение Степанов, когда сыщики вышли на улицу. — Морочил голову. Этот же Семен был курьером фокусника и возил ему обеды и тубусы. Он же его и застрелил. Опередил артиста. Разумеется, он мог знать Оксану. Парень был в деле, несомненно. Нам бы понять, на кого он работал.
— Что тебе это даст?
Капитан и полковник стояли возле машины и курили. Оба не знали, что сейчас делать.
— Дальнобойщик! — неожиданно воскликнул Федоров.
— Что? — не понял капитан.
— В день ограбления Желтков в ресторане не появлялся. Он мог устроить аварию на Варшавке. Водитель бензовоза был очень опытным, сумел так вывернуть машину, что прицеп с цистерной встал поперек дороги, фургон Дегтяря врезался в нее и взлетел на воздух, а кабина бензовоза не пострадала, водитель скрылся. Я еще тогда подумал — дело тут нечисто, вполне могли разъехаться. Прямая трасса, хорошая видимость. На том участке никогда аварий не случалось.
— Но бензовоз связан с делом о бриллиантах, а фокусник, пользуясь сходством с Константинесом, работал с картинами.
— Оба ограбления — ветви одного дела, тут нет сомнений. У трупа Игумена найдена титановая коробочка, полная бриллиантов. Ясно, что он ее не из дома прихватил. Зачем галерейщику Баскакову нужны бриллианты?
— Дали на хранение. Его бункер надежней любого банка.
У Степанова зазвонил мобильник:
— А, это ты, неугомонный Симаков! Теперь ложки с вилками нашел? Все, ресторан нас больше не интересует.
— Вам придется приехать. Я сам не знаю, что нашел. Увидите и определите. Думаю, это важно.
— Ладно. Сейчас будем. — Степанов убрал телефон в карман. — Опять охранник с Кутузовского. Толковый малый, я бы такого в свою бригаду взял, не задумываясь. Просит приехать.
— Езжай, Стас, а я к нашим гаишникам смотаюсь, попробую найти «Жука». Их и впрямь не так много, да еще желтых.
