— Боюсь, мы не успеем, — после некоторой паузы сказал Верховный. — Пока доберемся, ОНИ уже там будут…
Голос у него был бесцветный и потухший. Вообще, у меня его поведение вызывало досаду и даже злость. Что за бракованного Верховного нам подсунули? Я полагал, что эти Серые Кардиналы должны быть несгибаемыми и твердыми как кремень и до последней капли крови, с фанатичным огнем во взоре отстаивать свою Верховную Власть.
А этот какой-то мямля. То ему холодно, то ноет по дороге, а теперь, вон, депресняк симулирует. Сомнения его, понимаешь, одолевают…
— Один, без сопровождения, это очень хорошо, — преувеличенно бодро заявил Степа. — Они считают вас мертвым и ничего не боятся. Они думают, что им никто не станет мешать. Это просто отлично!
— Ммм-да, пожалуй, — немного подумав, согласился Верховный. — Это и в самом деле снимает массу проблем.
Если не брать во внимание деланую бодрость, в целом Степа прав: иногда статус мертвого весьма полезен для живого. Знай Директор, что здесь и сейчас движется колонна с Верховным, ему достаточно было немного изменить курс, и через пару минут это была бы Мертвая дорога. В буквальном смысле…
База располагалась на высоком холме, вело к ней одно-единственное шоссе, так что о каком-либо скрытом передвижении не могло быть и речи: нас заметили издали и приняли меры.
Мы ехали с открытыми окнами, напряженно прислушиваясь и пытаясь понять, не примешивается ли к мерному урчанию наших моторов какие-то сторонние враждебные звуки.
Когда подъехали достаточно близко, Юра сообщил:
— «Охотники» в воздухе.
И точно, через несколько секунд я увидел две хищные тени, медленно поднимавшиеся над базой и услышал рокот винтов.
Степа, тотчас же передал циркуляр:
— Внимание по колонне. Все на месте, никто не выходит.
Колонна остановилась, а мы (головная машина) поехали к КПП. Чем ближе удастся подъехать, тем больше шансов, что по нам не будут работать без предупреждения, убоявшись нанести вред своим.
Увы, совсем близко подъехать не дали.
Метров за сто суровый мегафонный голос с КПП приказал остановиться, выйти из машины и положить руки на капот.
Оружие оставили на сиденьях, вышли, положили. А куда деваться?
— Старший, подойдите к КПП, — приказал мегафонный голос.
Верховный сделал было шаг, но Степа остановил его:
— Не стоит. Сам схожу. А вы лучше влево примите, чтобы вас с КПП не было видно, и лицо опустите… Что им сказать?
— Скажи, что приехал отец командира, по срочному делу.
— Хотелось бы чуть больше данных, — Степа не стал ждать ответа и неспешно направился к КПП.
— Командир — Виктор Иванович Скворцов, — торопливо выдал вслед Степе Верховный. — Отец — Иван Дмитриевич…
* * *
Не буду нагонять жути и лишний раз травить вас фобиями и страхами, которые бушевали в моей неокрепшей душонке. Скажу только: за те пять минут, что мы стояли под прицелом висящих в воздухе «охотников», я повзрослел лет на десять. Это было в разы хуже, чем когда мы ползали на брюхе по промзоне, прислушиваясь к рокоту вот таких же «ночных охотников».
Дело в том, что тогда они нас не видели, у нас было место для маневра и возможность прятаться.
А здесь мы были как на ладони. Если на базе остался хотя бы один «стилет» и он в бинокль опознает Верховного, нам всем конец. Единственное утешение: все, кто служит Верховной Власти — мастера своего дела. То есть мы умрем быстро и безболезненно.
Через пять минут Степа вернулся с командиром — высоким подтянутым мужчиной в камуфляже без знаков различия.
Увидев Верховного, командир обмер, схватился за сердце и хрипло просипел:
— Ннн… Гх-кх… Не может быть!
— Может, может, — опроверг Верховный. — Зайди за машину, поговорим.
Командир подошел к Верховному, пожал ему руку и сразу стало легче: пока он здесь, «охотников» можно не бояться.
— Кто-нибудь из этих тварей остался? — первым делом уточнил Верховный.
— Нет, все улетели.
— «Все», это сколько?
— Преемник и с ним четверо. Взяли «крокодила»[13].
— Преемник, б…! — ядовито пробурчал Верховный. — Преемник… Ну и что мы теперь будем делать?
— Как вообще такое могло получиться? — командир пребывал в смятении и искренне недоумевал. — Протокол запущен. Вы вроде как мертвый. Символ у него…
— А ты не заметил, когда он Символ предъявлял, у него цепочка, случайно, не обугленная была?
— Да, цепочка была почерневшая, это факт. Я еще подумал…
— Что?
— Ну, подумал — очень странно все это.
— Витя, ничего странного…
Тут Верховный быстро и доходчиво объяснил, как все получилось, и, что характерно, при этом ни разу не соврал, выложил все как есть. Наверное, у них с командиром были особо доверительные отношения.
— Ясно… То есть, если я сейчас не подчинюсь Протоколу… И у вас ничего не получится… Меня потом сразу же прислонят к стенке.
— Точно, — не стал зря обнадеживать Верховный.
— А если подчинюсь… То вы, наверно, и до КПП мне дойти не дадите?
— Дадим, — разоткровенничался Степа. — Мы тобой прикроемся как щитом и захватим базу. Интересно, твои люди будут по тебе стрелять?
— Не знаю, — покачал головой командир. — В принципе, Протокол, все озадачены, но… Не знаю. Я в такую ж…у никогда в жизни не попадал.
— Я тоже, — признался Верховный. — Честно говоря, я даже и представить не мог, что ОН на такое пойдет… Ну и что ты думаешь?
— Да что тут думать? Вы живы. Вы здесь. А ваш ублюдок вас предал! — командир отступил в сторону и широким приглашающим жестом указал на КПП. — Заезжайте. База в вашем распоряжении…
* * *
Через десять минут мы поднялись над базой на трех Ми-24 и взяли курс на Инкубатор. В авангарде следовала пара «ночных охотников».
Это было похоже на иронию Судьбы. Сложись ситуация немного иначе, эти же самые «охотники» запросто могли похоронить нас в сотне метров от КПП.
В полете выяснился один неприятный нюанс по поводу конвоя Резерва.
У нас не было возможности установить с ними связь.
А если бы и была, они сейчас действуют по Протоколу, подчиняются Директору и будут биться насмерть с любым, кто попробует приблизиться к Резерву.
— А конвой, это «стилеты»? — с надеждой уточнил я.
— Нет, — Степа ткнул пальцем в иллюминатор — на летевшие рядком «вертушки» с телохранителями Вени и Домовитого. — Это вот такие же хлопцы. Лучшие из лучших. И нам придется положить их всех до единого. По-другому никак…
«…Верховные индивидуально друг с другом разбираться не могут. Они привлекают к этому делу целую толпу народа. Нет, не потому что вредные от рождения, а просто так получается. Масштаб у них такой…»
Не знаю, как там все сложится дальше, но я уже сейчас начинаю тихо ненавидеть всех Верховных вместе взятых. Если уж вам так приспичило уничтожать друг друга, возьмите дуэльные пистолеты, выходите в поле — и вперед, резвитесь сколько влезет. Почему из-за ваших дрязг должны страдать столько людей?
* * *
Вскоре впереди показался эвакопункт Резерва.
Он был похож на небольшой «лагерь» (или, если хотите, на жилую «зону»): пять одноэтажных продолговатых домов барачного типа, высокий забор с четырьмя вышками по углам и КПП с площадками для транспорта с наружной и внутренней стороны.
«Охотники» доложили, что единственная посадочная площадка на территории лагеря занята «вертушкой»… И эта «вертушка» как раз собирается взлетать.
Степа подтвердил очередность целей, один из «охотников» выпустил ракету и «вертушка» превратилась в груду металла.
Одновременно, словно получив общую команду, со стороны КПП по нам стал стрелять конвой Резерва. Они укрывались за бронированными микроавтобусами, и «охотники», уходя на вираж, сообщили, что видят «трубы» — у защитников лагеря были гранатометы или даже ПЗРК, так что нужно было немедленно работать: как и ожидалось, времени на установку контактов у нас не было. Ни единой секунды.
Не могу (да и не хочу) рассказать, как все это было в деталях, потому что толком ничего не видел: звено дружно ушло на боевой разворот и отработало по защитникам лагеря разом со всех подвесок. Спустя несколько секунд «охотники» зашли на второй круг и сделали дубль.
Длилось все это очень недолго. Когда наши вертолеты вышли из разворота и стали один за другим садиться перед КПП, с той стороны полыхало море огня и по нам уже никто не стрелял.
«Охотники» остались в воздухе, чтобы прикрывать высадку и контролировать ситуацию, а мы десантировались на площадке перед КПП и осторожно вошли на территорию через искореженные взрывом ворота.
Слава богу, добивать никого не пришлось. Никто не орал, не звал маму, не ползал в луже крови… Самоотверженный конвой Резерва погиб в мгновение ока, быстро и безболезненно.
