– Значит, вот вы куда завернули! – Линзы очков Рахильского вдруг хищно блеснули. – Хорошо!
– Ничего хорошего! – чувствуя, что не может остановиться, повысил голос Федор Степанович. – Везде, где вы приходите во власть, случается беда. Разве сейчас не так? Или вы будете отрицать, что, начиная от президента и заканчивая вами, идеологами националистических группировок, все как один потомки Авраама?!
Арон Александрович открывал и закрывал рот словно рыба, выброшенная на берег.
Федор Степанович вдруг понял, что совершил, возможно, самую страшную ошибку в своей жизни. Его язык прилип к небу, в горле пересохло. Он поперхнулся последней фразой, схватился за отворот рубашки, с трудом перевел дыхание и начал подниматься по лестнице.
Несмотря на уговоры жены, едва затянулась рана, Тарас снова стал ходить на Майдан. Почти сразу после бегства низложенного президента денежный поток стал скуднее, превратился в ручеек. По всей видимости, фашистский переворот и был главной целью заокеанских спонсоров.
Это заметно отразилось на всей публике, обитающей на Майдане. Теперь людям приходилось здесь дневать и ночевать, чтобы перехватить очередную халтурку. Организаторы погромов и митингов стали тщательно выбирать личностей, подходящих им.
Мужчин и женщин, желающих заработать, становилось все больше. Один за другим закрывались предприятия, шли повальные сокращения штатов. Многих просто отправили в бессрочные отпуска. Даже самые ярые сторонники революции стали понимать, что страна катится в пропасть.
Четыре месяца после злополучного похода по Институтской улице промелькнули как один день. Теперь бурлил уже не только Майдан. Из него, словно из гигантского котла, вырвался кипяток, заливший весь юго-восток. Крым внезапно присоединился к России.
Постепенно Тарас стал склоняться к мысли, что пострадал не зря. Нельзя было по-другому поднять народ и вынудить вороватого президента бежать. И все же главной причиной его походов на Майдан была безысходность. Дома жена, которую уволили с работы, и сын.
Пенсию он не получал с конца прошлого года. Дело не в том, что ее не платили. Супруненко служил в России. Чтобы получить деньги, теперь нужно было ехать в Ростов.
Центр комплектования колонн и команд переместился с Майдана в Октябрьский дворец. Помещение, которое когда-то служило библиотекой, было заполнено людьми самого разного возраста и социального происхождения. Здесь толпились студенты, безработные, пенсионеры и даже личности, опустившиеся на самую низшую ступень социальной лестницы. Тарас уже знал многих не только в лицо, но и по именам и кличкам, некоторых угадывал по голосу. Вся эта публика крутилась вокруг площади Независимости с самой зимы, перебегала из одной группы в другую.
В помещении стоял гул недовольных и заспанных голосов. Кто-то звал какого-то Михася. В воздухе витали запахи немытых тел, одеколона, табака, чеснока и перегара. Одни пришли непосредственно с Майдана, проведя там не одну ночь, а то и месяц. Другие съездили после ночных акций домой и вернулись.
Большинство этих людей давно перестало понимать смысл времяпровождения на холодном пронизывающем ветру или под палящими лучами солнца. Вопрос о вступлении в Европейский союз вроде как решен, неугодный президент свергнут. Но толпа каждый день вываливалась на улицы. Люди поддавались массовому психозу, по команде невидимого дирижера начинали скандировать лозунги и речевки, доводить себя до исступления, размахивать флагами Украины.
– Фамилия? – Крепыш по прозвищу Глобус, сидевший за столом, поднял взгляд на Тараса.
– Супруненко, – представился тот.
Глобус что-то записал на листке, лежащем перед ним, и спросил:
– Адрес и семейное положение?
– Это еще зачем? – Тарас разозлился, хотя на этот вопрос ему приходилось отвечать чуть ли не каждый день.
– А вдруг тебе здесь голову проломят, кому сообщать? – вопросом на вопрос ответил Глобус.
– Женат, – сказал Тарас и продиктовал адрес, заранее зная, что никто в случае чего даже не попытается позвонить Олесе.
– В армии служил?
Тарас утвердительно кивнул.
– Воинская специальность?
– Я офицер. – Он оглянулся на парней, стоящих позади. – Десантник.
– Звание? – Глобус с интересом уставился на Тараса.
– Подполковник.
– Где проходил службу?
Тарас с шумом перевел дыхание.
– В России.
– Что? – Глобус переменился в лице. – Ты украинец?
– Конечно, – кивнул Тарас. – Только кто же тогда знал, что все так обернется?
– А может, это предатель? – неожиданно пробасил кто-то над самым ухом Тараса.
– Брось, – отмахнулся Глобус. – Просто он ошибся и сейчас хочет все исправить. Правильно?
– За полгода уже исправил. – Тарас усмехнулся.
– Пойдешь с Кравчуком, – решил Глобус. – Сегодня снова требовали очистить Майдан. Возможно, милиция лютовать начнет. Будете в резерве.
Тарас вышел на улицу. Кравчука он знал, видел на Майдане. Тот появлялся там в окружении парней в масках, вооруженных битами и обрезками арматуры. В отличие от большинства мужчин, приехавших с Западной Украины, Кравчук не брил голову. У него были длинные, до плеч, волосы, которые перед потасовками он стягивал на затылке резинкой. Сейчас этот субъект стоял слева от входа, накинув на голову капюшон ветровки, и о чем-то говорил с длинноногой женщиной, в руках у которой были блокнот и ручка.
Тарас подошел ближе.
– Ты ко мне? – поймав на себе его взгляд, спросил Кравчук.
Тарас утвердительно кивнул.
– Оружие есть?
– Нет.
– Я тебя помню, – неожиданно сказал Кравчук. – Ты уже с нами был.
– Был, – эхом подтвердил Тарас.
– Давайте я вас запишу! – пропищала женщина.
– Погоди записывать! – раздался сзади знакомый голос Глобуса.
Тарас обернулся.
Координатор стоял рядом с коренастым мужчиной в джинсовой куртке.
– Вот он. – Глобус показал рукой на Тараса. – Как ты и просил.
Супруненко почувствовал, как предательски затряслись его руки, а во рту пересохло. Нет, сейчас ему ну никак нельзя оказаться в казематах СБУ. Он не боялся ни пыток, ни побоев. Страх был только за семью. Кто им поможет? Что они будут есть?
– Офицер, говоришь? – Мужчина прищурился, смерил Тараса взглядом. – Специалисты нам нужны.
– Кому?
– Стране, – с пафосом выпалил Глобус.
«Хрен редьки не слаще!» – подумал Тарас.
Мужчина вынул блокнот, подошел к нему и заявил:
– Паспорт давай!
– Скажите хоть куда?..
– Добровольцем пойдешь, – огорошил его мужчина. – Ты ведь сам заявил о желании встать в ряды украинских вооруженных сил, – заученно сказал мужчина. – Или что-то имеешь против?
Тарас лишь развел руками. В армию он не собирался, но прекрасно знал, чем заканчиваются попытки уклониться от службы.
Документы Тараса исчезли в кармане незнакомца.
– Но у меня жена и ребенок, – обрел дар речи Тарас. – Мне надо утрясти свои дела…
– Суток хватит? – что-то карябая в своей записной книжке, спросил мужчина.
– Что? – Тарас не сразу понял, о чем речь.
Мужчина вырвал листок и протянул ему.
– Если остановят, покажешь, а паспорт пока побудет у меня.
Супруненко посмотрел на клочок бумаги и к своему удивлению обнаружил, что это бланк с печатью, очень похожий на увольнительную записку. В нем были полностью указаны его имя, фамилия и адрес. В верхнем левом углу стояли число и дата возвращения. На следующий день он должен прибыть в пункт сбора, расположенный в военкомате Днепровского района на улице Николая Лебедева.
Булат стоял перед зеркалом и разглядывал свое лицо. Раньше он как-то не придавал значения внешности. Выбрит, умыт, аккуратно подстрижен – и достаточно. После сорока ни к чему расфуфыриваться. Однако слова продавщицы заставили его задуматься об отношении к жизни.
«Действительно, чего это я так расклеился? Сорок лет – еще не тот возраст, чтобы ставить на себе крест, – оттягивая нижнее веко, думал он. – Вот и сосудистая сеточка почти не проходит. Да и тяжесть в правом боку начинает тревожить. «Все, сегодня последнюю бутылку беру и на ней останавливаюсь, – решил он, однако тут же усмехнулся собственным мыслям. – И какая по счету последняя она будет после увольнения? Нет, Булат, ты окончательно спившийся человек».
Он попытался подсчитать, сколько времени не притрагивался к спиртному после увольнения из армии. Выходило, что не больше года, пока работал инструктором парашютистов в клубе под названием «Зенит».
Там же закрутился у него романчик с одной из подопечных дам. Светлана в свои тридцать с хвостиком решила прыгнуть в тандеме. Так уж получилось, что они приземлились в кровать. Он не спрашивал ее о прошлой жизни. Однако та сама однажды ранним утром заявилась в гости и оказалась самой что ни на есть настоящей. Супруг этой дамочки был старшим помощником капитана корабля.
