Максим пропустил соглядатаев вперед, постоял еще немного у столба с рекламным щитом, делая вид, что потерял что-то на дне рюкзака, и пошел неторопливо к своей платформе. Народ уже толпился у дверей серого с красным вагона. Максим предъявил на входе билет, нашел свое место у прохода, недалеко от дверей, и приготовился заснуть. Народу в вагоне было полно – люди сновали мимо, громко переговаривались, рассаживаясь по своим местам. Позади Максима устроился крупный юноша с огромным круглым животом. Он занял собой сразу два места, включил ноутбук и застучал по клавишам. И на переднем сиденье двое, по виду – влюбленная парочка, сидят в обнимку, шушукаются и щебечут, как волнистые попугайчики.
– Пожалуйста, приготовьте ваши документы. Проверка, – объявила проводница, полная низкорослая тетенька в застиранной синей униформе. Она раскрыла, было, рот, чтобы повторить просьбу, как ее вежливо отодвинули в сторонку. В вагон вошел невысокий, очень подвижный товарищ в строгом костюме и подошел к парочке.
– Да сколько можно, проверяли уже, – проворчал жирный юноша. Максим потянулся к своему рюкзаку, покосился назад – пухлого пассажира внимательно рассматривал второй «кондуктор» – упитанный, с круглой харей.
– На, – юноша, не глядя на проверяющего, подал ему свой паспорт и билет, одновременно постукивая пальцем по тачпаду ноутбука.
– Пожалуйста, – буркнули в ответ секунд через тридцать. Юноша чертыхнулся вполголоса, зашуршал чем-то и в тот же момент Максим услышал у себя над головой:
– Ваши документы.
Он обернулся и ответил приветливой улыбкой на змеиный оскал проверяющего с широкой мрачной мордой:
– Простите, вы что-то сказали? Что случилось?
– Усиление, – нехотя пояснил «кондуктор», протянул свою короткопалую лапу к Максиму и повторил нетерпеливо: – Документы. Вы всех задерживаете.
– А, извините. Сейчас, одну минуточку, – Максим открыл рюкзак, покопался в нем для виду и вытащил, наконец, свой билет и паспорт. Схватил их и в порыве подобострастия попытался вскочить на ноги, да так неловко, что лежавший у него на коленях мобильник свалился на пол и улетел под кресло.
– Сидите, – контролер ловко извлек из рук Максима документы и уставился на фотографию в паспорте. Потом перевел взгляд на оригинал и снова уставился в документ.
– Конечно, конечно, – Максим уже согнулся в три погибели и делал вид, что пытается дотянуться до телефона. А сам слышал все – голоса двух влюбленных, обернувшихся с первого сиденья, бормотание застывшего у дверей проводника, недовольное сопение жирного юноши у себя за спиной. Максим нагнулся еще ниже, кое-как вывернул руку и уже коснулся кончиками пальцев корпуса мобильника, когда увидел боковым зрением, как к первому «кондуктору» подошел второй и теперь топчется рядом в проходе и говорит что-то тихо и неразборчиво.
– Цель поездки? – голос был незнакомый, звучал безразлично, но вместе с тем требовательно.
– Белые ночи. Люблю, знаете ли, Санкт-Петербург в это время года, – сдавленно пробормотал Максим из-под кресла, пытаясь припомнить, когда он, собственно, был в этом славном городе последний раз.
– Белые ночи уже закончились, – мгновенно, словно и не ждали другого ответа, отреагировали оба «кондуктора».
– В самом деле? Какая жалость. Значит, мне не повезло, и придется ехать еще раз, – Максим, зацепил, наконец, телефон и уже подтаскивал его к себе.
– Вам придется пройти с нами, – слова заставили Максим сначала замереть, потом разогнуться рывком и непонимающе уставиться на проверяющих:
– Простите? Я… – договорить ему не дали. Первый, мордатый здоровяк, засунул билет и паспорт во внутренний карман своего пиджака, застегнул на верхнюю пуговицу, но Максим успел заметить на плече «кондуктора» светлый кожаный ремень, почти невидимый на фоне белой рубашки. «Контролеры» ловко, даже нежно подхватили Максима под руки, подняли на ноги, да так и остановились в проходе. В вагон из тамбура ввалилась толпа подростков. «Детишки» были уже в той стадии, когда после первой дозы суррогатного алкоголя на подвиги еще не тянет, но соответствующие мысли и идеи уже формируются, дело только за добавкой. С собой «туристы» волокли набитые едой и выпивкой сумки и пакеты, один из них споткнулся, и, чтобы не упасть, вцепился в спинку кресла и попутно заехал локтем по голове пассажира. Полная тетенька охнула и визгливо выругалась, ей ответили сразу несколько человек, и атмосфера в вагоне сразу стала веселой и шумной.
– Назад, – среагировал на изменившиеся декорации второй «кондуктор», крепко взял Максима за локоть и потянул за собой.
– Хорошо, хорошо, – покорно согласился Максим. – А в чем дело? Это надолго? У меня встреча назначена, на завтра, на девять утра…
– Успеешь, – его подтолкнули в спину. Мордатый, с кобурой под пиджаком, подхватил на ходу рюкзак Максима, толкнул его в спину. – Иди, не оборачивайся.
«Как скажете» – идти пришлось через весь вагон. Максим опустил голову, сделав вид, что смотрит себе под ноги, а сам косился по сторонам. Его провожали взглядами все – кто мельком, кто пялился в открытую. Кому-то, впрочем, происходящее было безразлично, некоторых больше занимала крепнущая перепалка в другом конце вагона. Шедший первым «контролер» схватился за дверную ручку, повернул ее, и в это же время пол под ногами вздрогнул. Максим неловко взмахнул руками, оступился и отшатнулся назад.
– Тихо ты, – зашипели за спиной, хватка у локтя ослабла, и этих мгновений оказалось достаточно.
– Извините, – Максим тряхнул левой рукой и почувствовал, как вниз от локтя к манжете толстовки тяжело скользнул нож в «скандинавских» ножнах. Рукоять показалась наружу сантиметров на пять, но это было то, что нужно. Максим выдернул нож правой рукой, прижав лезвие клинка к запястью. Его снова схватили чуть выше локтя, подтолкнули вперед. Дверь распахнулась, первый «кондуктор» уже вошел в тамбур. Максим снова пошатнулся в такт движению поезда, повернулся рывком и всадил нож в живот своему «проводнику». Тот успел сделать еще несколько шагов, получил второй удар, рухнул на колени и повалился боком на грязный пол тамбура.
– Ты чего… – с широкой морды сползла появившаяся на ней ухмылка, второй «кондуктор» бестолково пялился то на неподвижного напарника, то на прижавшегося спиной к стене Максима.
– Устал, наверное, – предположил Максим, пригнулся и бросился вперед. Реакция у этого кабана оказалась нормальной, он успел даже запустить руку за обшлаг пиджака и расстегнуть кобуру. Но на этом его время истекло, и губернаторский посланник упокоился у двери в вагон. Он так и умер, прижав руки к правому боку, словно пытался остановить сочившуюся сквозь пальцы кровь от двух проникающих ножевых ранений. Максим захлопнул дверь и глянул мельком через дверное стекло в вагон – на них никто не обратил внимания, все тихо. Вернее, разборка там в самом разгаре, проводница мечется по проходу и пытается угомонить пассажиров. До тамбура она доберется не скоро, но все равно надо спешить.
«Ничто так не добавляет резвости, как щелканье собачьих зубов в районе задницы» – Максим обыскал обоих убитых и нашел немало интересного. Паспорт и билет вернулись в рюкзак, а на распечатку – гибрид своей фотографии из личного дела и «доработок», составленных по словесным описаниям, не иначе, Максим любовался секунд десять.
– Похож, – резюмировал он, сложил листок и затолкал его в задний карман джинсов. Нож вытер о подкладку пиджака мордатого «кондуктора», убрал в ножны и вернул нож в рукав толстовки. Потом аккуратно, чтобы не перемазаться в крови, вытащил из светлой кобуры «макарова». Запихнул пистолет за пояс джинсов, прикрыл его футболкой и уже взялся за ручку двери между вагонами, когда в кармане пиджака второго «кондуктора» ожил мобильник. Максим раздумывал недолго, нашел трубку и ответил на звонок.
– Серега? Серега, что у вас? У нас чисто, – торопливо докладывал кто-то на ходу, ветер относил слова говорящего в сторону.
– Взяли, – хрипло, стараясь говорить отрывисто, сообщил Максим, – в Твери сойдем, там встречайте.
– Понял. А… – дальше Максим слушать не стал. Нажал «отбой», бросил мобильник на пол и шагнул к двери между вагонами, обернулся и глянул на трупы – оба лежат удачно, перегораживают вход в тамбур. Первого же курильщика поджидает сюрприз, даже два. Максим рванул на себя дверь перехода между вагонами, перепрыгнул вибрирующий мост над грохочущей бездной, распахнул вторую дверь и оказался в соседнем вагоне – приличном, купейном. Здесь полумрак, тишина и покой, все спят или переговариваются вполголоса. Второй вагон, третий четвертый – все, приехали, впереди тупик. Максим остановился перед наглухо закрытой торцевой дверью последнего вагона, прижал к стеклу ладони, посмотрел в окно. Поезд пока не набрал скорость, он еще не выбрался за пределы Москвы, ждать нельзя. Максим выдрал из-за пояса пистолет, перехватил его поудобнее в правой руке, отвернулся и несколько раз с силой врезал рукоятью «макарова» по стеклу. Оно пошло трещинами, но уцелело. Максим не сдавался, ударил еще раз, потом еще, и под конец врезал подошвой ботинка в переплетение трещин. На пол тамбура вывалился крупный обломок стекла, Максим натянул на кисть руки рукав толстовки, расколотил кулаком остатки и расчистил проем. В лицо бил теплый влажный поток ветра, поезд пронесся мимо маленькой станции, пустой перрон скоро остался позади. Максим по пояс высунулся из «окна», пытаясь разглядеть в рваном свете редких фонарей хоть что-то. Вроде, насыпь, а внизу тянется редкая лесополоса. Все, ждать больше нечего. За спиной грохнула, открываясь, дверь в тамбур, Максим оглянулся, пнул ее ногой. С той стороны кто-то вскрикнул испуганно и недовольно. Максим швырнул в пробитую дыру рюкзак, сам отбежал назад, разогнался, как смог, и ринулся следом, вытянув руки вперед. Приземление мягким не было, ладони проехались по щебенке, потом по мокрой траве и глине, Максим перекатился несколько раз, ударился плечом, бедром и коленом во что-то острое и вскочил на ноги. Постоял секунд тридцать, прислушиваясь к себе – вроде, все цело, руки-ноги двигаются, глаза видят, голова соображает. И рванул вверх по насыпи, побежал вдоль полотна назад к городу, высматривая в ярком свете фонарей свой рюкзак.
