«Нет, я увижу на этом, холодном сейчас, экране ненавистное мне лицо в черной рамке, и вся страна увидит, а потом…»
Полковник Руднев нервничал больше обычного. Одно дело организовывать покушение, другое – все совершать самому. Машина с охраной осталась возле дома, где жил полковник. И, оказавшись в одиночестве, Руднев чувствовал себя не более уютно, чем человек, вдруг заметивший, что стоит голым на людной улице. В каждой скользнувшей по тротуару тени ему мерещился тайный агент генерала Потапчука по кличке Слепой. Действительно, в этой нелепой кличке таилась угроза.
Небо уже темнело, его заволокли тучи, и настроение у Руднева было под стать осеннему небу. Но одна вещица придавала полковнику уверенности. Нет, не оружие, на этот счет Руднев не обольщался: каким бы проворным ты ни был, всегда найдется умелец, способный быстрее, чем ты, нажать на спуск пистолета. Этой вещицей была черная прямоугольная коробочка с эластичным отростком – рация.
Именно она позволяла Рудневу ощущать свое могущество, чувствовать, что его власть не ограничена только салоном машины с заблокированными дверцами, но и простирается по городу, утопающему в вечерних сумерках.
– «Енисей», «Енисей», – отчужденным голосом произносил полковник в микрофон, – вызываю «Палисандр».
И Руднев весь превращался в слух.
– «Палисандр», – после недолгого молчания, когда у полковника уже начинал неметь палец, прижимавший кнопку, отзывалась рация, – слушаю вас.
– «Енисей». Где вы, почему до сих пор не связались со мной сами?
– Мы движемся к вам. Ждите.
В эфире не звучало никаких имен, званий – лишь позывные. И не мудрено: использовался официальный канал связи. И Руднев не мог гарантировать, что их никто не прослушивает. Голоса звучали бесстрастно, как голоса диспетчеров.
– «Палисандр»… – Слышу вас, «Енисей»… Наконец показалась машина. Руднев хорошо знал этот микроавтобус с затемненными стеклами. Его обычно использовали для специальных заданий, когда вставала необходимость вести наблюдение и оставаться незамеченными. Этот, подержанный с виду, "мерседеса-купе мог сойти и за фургон, развозящий фрукты, и за машину ремонтников теплотрасс, и за почтовую машину. Наклеенная на кузов реклама отвлекала внимание случайных прохожих. Сегодня на боку микроавтобуса красовалась надпись, исполненная клеящейся цветной пленкой – серебро по красному – «Берегите тепло, заклеивайте окна, уплотняйте двери».
"Однако, – подумал Руднев, – у себя дома я так и не успел заклеить окна.
Сколько уже собирался поставить рамы со стеклопакетами, но как подумаю, что это ж придется долбить простенки, сразу охота отпадает – пыль, чужие люди в доме.
Но развяжусь с делами, возьму отпуск и найму ремонтников, на кой черт тогда я зарабатываю деньги, если до сих пор у меня руки не дошли до ремонта".
Дверца микроавтобуса отъехала в сторону. Из недр «мерседеса» выбрался наружу человек в оранжевом с грязными пятнами жилете и заспешил к Рудневу.
Полковник отложил в сторону рацию.
– В ваше распоряжение прибыли… – Ты еще честь, дурак, отдай, – шепотом возмутился Руднев.
– Можно начинать, – исправился мужчина в оранжевом жилете.
– Едем, – Руднев вылез из своей машины и перешел в фургон.
В микроавтобусе было довольно уютно. Булькала кофеварка. На столике, идущем вдоль стены, расположилась аппаратура. При желании отсюда, используя микрофонную пушку, можно было прослушать разговор в машине, находящейся метрах в двухстах. Имелась здесь и рация, пользуясь которой, не нужно было беспокоиться, что тебя подслушает кто-то третий: во-первых – направленный радиолуч, во-вторых – надежная цифровая система шифровки.
– К объекту, – негромко скомандовал Руднев.
– Есть, – ответил шофер, тоже облаченный в оранжевый жилет.
Полковник Руднев взял в руки тяжелую трубку рации и связался с автомобилем, ведущим наружное наблюдение за генералом Потапчуком.
– Где объект?
– На службе.
– Машина?
– Ждет во внутреннем дворике.
– Предупреждайте о любых передвижениях объекта.
– Есть.
– Даже о самых незначительных, – нервы у полковника Руднева начинали сдавать.
– Доложим, непременно.
– Выходите на связь по мере надобности.
Понимая, что уже говорит лишнее, полковник выключил рацию, не дожидаясь ответа. Рядом с ним в салоне микроавтобуса находились двое людей, присланных отставным генералом. Третий сидел за рулем. Ехали молча. Руднев нервно вертел в руках витой провод от радиотрубки, и чем ближе они подъезжали к дому Потапчука, тем сильнее становилось его волнение.
Полковник отлично знал привычки генерала, меры безопасности, которые тот предпринимает. В последние дни Потапчук никуда не выезжал без охраны. Дежурила охрана и у него дома. Две машины подъезжали к самому крыльцу, затем в сопровождении телохранителей генерал поднимался к себе. Вклиниться куда-нибудь в этот конвейер было невозможно. Действовать предстояло нагло и коварно, используя приемы покушения из тех, которые предпочитают уголовники, а не работники спецслужб.
Во двор дома генерала Потапчука вела только одна арка. Попасть туда каким-либо другим путем было невозможно. Руднев разложил на коленях схему теплотрассы этого района, на которой красным маркером были обведены два смотровых колодца.
– Остановись здесь, – приказал полковник водителю, указывая на люк колодца, расположенный возле самого бордюра.
Микроавтобус притормозил.
– Показываю, – Руднев решил напоследок еще раз проинструктировать своих людей, – вот этот люк, спускаетесь в него и пробираетесь по коллектору к следующему люку, который находится как раз под въездной аркой. Задача ясна?
– Не проще ли сразу спуститься в люк под аркой?
Выставим строительные заборчики и сделаем все дело за пять минут.
– Арка просматривается из окон квартиры. Охрана может заподозрить неладное, а здесь, на улице, мы им не видны.
– Хорошо, приступаем.
– Только не перепутайте люки: сначала возвращайтесь назад на пятнадцать метров, потом поворот налево и через восемнадцать метров – над вами нужный люк.
Трое мужчин в оранжевых жилетах вышли на проезжую часть, сняли крышку люка. Двое исчезли под землей, с трудом протиснулись в узком коллекторе и оказались прямо под крышкой люка, расположенного в арке.
Моментально схватывающим клеем они укрепили на этой крышке мину направленного действия. Профессионалы в своем деле, они орудовали ловко и быстро.
Только после того как был установлен детонатор, их движения стали медленными и расслабленными.
Минут через двадцать люди в оранжевых жилетах вылезли на улицу, убрали строительный заборчик и исчезли в микроавтобусе. Руднев нервничал больше всех.
«Может не получиться», – забеспокоился он, вспомнив, на какой большой скорости машина Потапчука обычно влетает в арку.
– Нужно сделать так, чтобы в арку они въехали медленно, чтобы сбросили скорость, – обратился он к помощнику, сидевшему рядом, – Сделаем, – коротко ответил тот и вылез из микроавтобуса.
Генерал Потапчук возвращался домой. Машина быстро неслась по городу – еще один квартал, еще один… «Какой компактной кажется столица, когда едешь по ней на машине», – подумал генерал.
Зазвонил телефон в его портфеле – тот самый, по которому он связывался с Сиверовым. Машина уже подъезжала к дому.
– Да, я слушаю.
– Генерал… – начал Сиверов.
– Погоди, я уже возле дома, поднимусь к себе, тогда поговорим.
– Это срочно.
Машина Потапчука свернула в арку, и тут шофер увидел помятую картонную коробку, лежавшую прямо на дороге. В коробке могло быть все, что угодно, в том числе и мина. Водитель резко затормозил и дал задний ход, машина с охраной подперла его. Громко работали двигатели, машины спешили въехать во двор.
– Я не слышу тебя! – крикнул Потапчук в трубку.
Злясь на задержку и невозможность поговорить, генерал рванул дверцу и, даже не дожидаясь, пока шофер остановится, вышел из машины.
– Сейчас, – бросил он в трубку и, пробежав арку, остановился, – слушаю тебя, – шум моторов тут не так доставал.
– Генерал… – снова начал Глеб.
В этот момент раздался оглушительный взрыв; передние колеса машины, в которой еще несколько секунд назад сидел Потапчук, оказавшиеся над люком, оторвались от асфальта, «волга» взлетела в воздух, перевернулась и рухнула на автомобиль с охраной. Взрывной волной генерала, продолжавшего сжимать в руке телефонную трубку, отбросило к стене дома, он ударился затылком о карниз и осел на асфальт. Трубка упала на землю.
– Генерал, генерал! – кричал Глеб. Никто ему не отвечал. Сиверов слышал только гул пламени, охватившего машины, вопли жильцов. – Черт! – выругался Глеб, сидевший в старенькой «победе» генерала Лоркипанидзе.
