– Ладно, – махнул рукой второй вайнах, понимая, что деньги лишними не бывают, а с мертвецами делиться не нужно. Он поднял сумку и направился к лестнице, ведущей в подвал.
Кабинет главы банка находился на третьем этаже, отдельно от всех помещений. Из окна был вид на море, которое открывалось сквозь немногочисленные постройки домов. Дорогая старинная мебель придавала особый благородный шик рабочему месту главы «Коммерческого кредита», но вошедшим вслед за банкиром было не до эстетических смакований.
Чеченец, следовавший за Гельтманом, едва перешагнул порог кабинета, как тут же рванул из-за пояса «стечкин», намереваясь с разворота выстрелить в Дудикова. Но бывший спецназовец был начеку, он проворно выхватил из ножен широкий «медвежий» кинжал, детище немецких оружейников середины XIX века, за который он, завзятый охотник, дал цену иномарки средней руки. Обоюдоострый клинок легко рассек бицепс боевика. Янки не дал противнику и мгновения на осознание опасности. Левая рука мертвым хватом захватила боевика за жесткие кудрявые волосы, задирая голову и натягивая кожу на горле. Клинок кинжала второй раз погрузился в живую плоть, распарывая ее из стороны в сторону.
– Теперь ваша очередь, господин банкир, – ощерился Дудиков и перешагнул через агонизирующее тело.
– Но как же деньги? – побелевшими от страха губами прошептал Гельтман.
– Кому нужны жалкие двести кусков, когда на кону сто «лимонов», – засмеялся Семен, делая шаг к банкиру.
Вид сучащих по изумрудному ковру ног, широкое лезвие кинжала, по которому тяжело стекала густая, как мазут, бурая кровь, и хищно оскаленное лицо Янки – вот что в последнее мгновение своей жизни увидел банкир. Он закатил глаза и рухнул на пол. Когда к Юрию Львовичу приблизился Семен, сердце финансиста уже не билось…
Жужжание дисковой пилы, грохот кувалды длились всего несколько минут, затем наступила звенящая тишина…
«Да, специалисту вскрыть абонированный сейф – это как мне банку килек», – подумал Лацюк и жестом сделал Серафимову знак «будь наготове». Действительно, еще неизвестно, что взбредет в голову новоиспеченным миллионерам, вдруг с ходу начнут палить. Тогда снова придется план корректировать.
Чеченцы вскоре появились, сгибаясь под тяжестью двух сумок. Увидев только милиционеров, Кошмар на ходу бросил:
– Где остальные?
– Премию зарабатывают, сейчас будут, – отрывисто бросил Лацюк, пропустив вперед абреков, он вытащил из кармана мобильник и набрал номер брата. Услышав ответ, коротко приказал: – Все на мази, Леха. Встречай, выезжаем…
– Понял, жду, – напрягся старшина второй статьи Козачук, телефон был ему уже не нужен, и пластиковая коробочка полетела в темно-зеленую воду, по которой, как диковинные медузы, медленно расходились разноцветные масляные пятна.
День в испытательном центре, несмотря на законные выходные, выдался безумно насыщенным. Причина, как всегда, крылась в одном из двух – если не ЧП, то приезд начальства. В данном случае выпал второй вариант, программа предварительной обкатки ныряющих глиссеров была окончена. Теперь катера спецназовцев предстояло выводить из акватории бухты на большую воду. А подобные испытания проводились в присутствии главного конструктора, вот его, родного, завтра и ждали.
Оба глиссера с раннего утра были спущены на воду, их двигатели и приборы протестированы, баки доверху заправлены, в ожидании команды «закончить регламентные работы» моряки сидели в уютном домике испытателей и развлекали себя игрой в домино и чтением прессы.
Алексей Козачук в несколько отрывистых затяжек докурил сигарету, задумчиво глядя в горловину бухты, обычно там «дремал» сторожевик. Но сегодня был выходной и никаких испытаний не намечалось, а потому погранцы отдыхали.
Окурок упал на бетон причала и зашипел под жесткой подошвой флотского ботинка. Алексей пересек пирс и остановился возле небольшого металлического контейнера, где хранилась всякая мелочовка. Незаметно осмотревшись, старшина наклонился и запустил руку под контейнер, там лежал завернутый в промасленную тряпицу «ТТ» с навинченным глушителем и «лимонка». Оружие он пронес на территорию базы два дня назад специально для этого случая.
Взведя курок, Алексей сунул пистолет под бушлат и ровным шагом направился в сторону домика испытателей, который по непонятной причине называли на авиационный манер «эскадрильей».
В помещении работала пара «козлов», мощных самодельных калориферов, отчего стояла практически африканская жара. Почти все испытатели и спецы, обслуживающие глиссеры, сидели без верхней одежды, пестрея полосатыми тельняшками.
– Ну, что там, Леха? – увидев вошедшего Козачука, спросил седоусый старший механик. – Команды «отбой» еще не было?
– Поступила другая команда, – остановившись в дверном проеме, мрачно произнес старшина второй статьи.
– Какая еще команда? – не понял кто-то из испытателей.
– А вот какая! – срываясь на фальцет, выкрикнул Алексей, доставая из-за пояса пистолет.
– Ты чего, пацан, антифриза хлебнул? – не удержался старший группы Иван Иванович.
Хлопок выстрела слился со звоном разлетевшегося на осколки графина.
– Быстро руки за голову и мордой к стене.
– Да у тебя всего семь патронов осталось, а нас одиннадцать человек. Разорвем на клочки, кто уцелел! – угрожающе прорычал стармех.
– Верно подмечено, кто уцелеет, – нервно засмеялся Алексей и левой рукой продемонстрировал рубчатый корпус оборонительной гранаты. – Никто не уцелеет.
– Ты не Козачук, ты засланный, сука, казачок, – растерянно пробормотал Иван Иванович, поднимаясь первый из-за стола и закладывая руки за голову.
Старшина пропустил эти слова мимо ушей, лишь произнес:
– Мне ваши жизни не нужны, но только попробуйте геройствовать, и эта лачуга станет для вас братской могилой, взрывчатки здесь полно.
Выйдя из «эскадрильи», Козачук прикрепил «лимонку» предохранительной чекой к рукоятке двери. Окна дома были надежно забраны стальными решетками, наружу оставался лишь один выход.
Встав неподалеку от головного глиссера, Алексей, чувствуя нервную дрожь в ногах, потянулся за очередной сигаретой, а заодно глянул на небо – быстро надвигались сиреневые сумерки. «Отлично, – подумал клятвоотступник, – еще час, и наступит глубокая ночь, а тогда нас и с противолодочными кораблями не взять»…
Пропустив чеченцев вперед, Лацюк оглянулся, – перепрыгивая через ступеньку, быстро спускался Дудиков, лишь от живота поднял большой палец, что означало – вопрос с абреком и банкиром разрешился без проблем.
Первым из здания банка вышел Серафимов, в своей милицейской форме он должен был воплощать надежность государственной системы и заодно отвлекать внимание будничностью ситуации.
Быстрым шагом спустившись с крыльца, он встал у «Мицубиси-Паджеро», следом вышли двое чеченцев, впереди боевик по прозвищу Испанец, чуть поодаль Кошмар.
Выстрелов из дома напротив никто не услышал, лишь Салман Гильядов запоздало сообразил, что дело нечисто, когда увидел, как его боец покатился кубарем по ступенькам, выронив туго набитую сумку. Он рванулся было в сторону, но тут же левый бок обожгло пулей, впечатавшейся в бронежилет. И его развернуло на девяносто градусов. Когда вторая пуля ударила в центр груди и вместе с пластинами бронежилета вмяла в бока спрятанный под ним автоматический пистолет, боль пронзила все тело, выключая сознание. Выронив сумку, Кошмар посмотрел вокруг невидящими глазами и тяжело завалился на бок…
– Ходу! – рявкнул Лацюк, подхватывая сумку с крыльца, вторую уже забрасывал в салон Серафимов. Семен Дудиков проворно вскочил на водительское сиденье, и внедорожник, взревев мощным мотором, диким мустангом сорвался с места…
– Суки, – почему-то по-русски прошипел Салман, в бессильной ярости глядя вслед удаляющемуся «японцу». Забытье длилось лишь несколько мгновений, теперь наступило прозрение. Только сейчас до него дошло, почему менты вели себя так спокойно все время и даже не полезли в хранилище, чтобы выяснить, какие именно документы изымают чеченцы. «Они все знали заранее, Ильяс никуда не сбежал. Его похитили, допросили и убили», – полыхнула в мозгу огнем логичная мысль. Гильядов медленно поднялся, оглядываясь. Говоря откровенно, он бы и сам так же поступил с кяфирами, только почему-то не подумал, что хитрость и коварство, как палка, имеют два конца. Впрочем, признавать себя побежденным он без боя не собирался, сейчас взгляд вайнаха зацепился за пятидверную «Ниву» начальника уголовного розыска. Машина была на ходу, а значит, был шанс поквитаться.
Покачиваясь из стороны в сторону, Салман подошел к машине, отворил дверцу и сел на место водителя, но прежде чем повернуть ключ в замке зажигания, услышал где-то внизу металлический щелчок. Это был знакомый звук встающей на боевой взвод противопехотной мины.
