Виктор перевел прицел на него, но автомат предательски молчал. Будь у него старый добрый, оснащенный оптикой «АКМ», он бы с одного выстрела снял каждого из четырех. А капризная «ксюха», оружие патрульных ментов, проще говоря, оружие ближнего боя. Вот все патроны и ушли на две цели. Впрочем, наличие патронов в автомате сейчас не имело никакого значения. Каждый боец отдельного офицерского отряда сам был одухотворенным оружием.
Бросив бесполезный «АКСУ», Савченко рванулся вперед. Взвившись над оградой, он слетел с дерева и пружинисто приземлился на территории базы…
– На выход, ходу! – выбираясь из салона джипа, заорал Валерий Лацюк, вытаскивая за собой тяжелый баул.
Следом выскочил Норкин со своим уже бесполезным карабином, но отбросить его не успел, со звоном осколками разлетелось лобовое стекло, вторая пуля продырявила ему горло. Кровь брызнула фонтаном в обе стороны. Хватаясь руками за горло, Николай упал под колеса внедорожника.
– К пристани, быстро! – не помня себя, кричал Лоцман. – Семен, прикрывай!
Олег Серафимов кубарем выкатился из задней двери «японца», Дудиков опередил его.
Выстрелы со стороны ограды звучали оглушающе. Оставшиеся в живых трое «волонтеров» знали со слов младшего Лоцмана, что испытательный центр охраняют лишь двое часовых, но в мозгах бывших военнослужащих Советской армии сработал рефлекс – все стратегические объекты, кроме колючей проволоки, контрольно-следовой полосы и патрульных с собакой, охраняли еще и автономно наводимые пулеметы.
В чудо-пулеметы Валерий Лацюк не поверил, но в силу своей специальности мог признать, что действительно был еще один секретный пост, о котором его младший брат мог и не знать.
– Янки, прикрывай, мы отходим! – закричал Лоцман, предусмотрительно забегая за высокий кузов внедорожника.
– Понял, достану его, курву, – скупо кивнул Дудиков. Бывший спецназовец даже за годы не особо напряженной работы личным водителем начальника уголовного розыска не утратил навыков и качеств воина и при первых выстрелах засек биссектрису стрельбы. Его взгляд впился в полуголые кроны платанов, росших за оградой базы, и как только изнутри дерева вспыхнул желтоватый огонек, похожий на электрическую сварку, понял, стрелок сидит там. Но выстрелить не успел. Он ухватил боковым зрением, как упал на землю Серафимов, тяжелый баул увлек Олега за собой, и он, не выпуская из рук свое богатство, полетел кубарем.
Бежавший за ним Лоцман лишь на мгновение затормозил, несколько раз с силой дернул за ручки сумки, выхватил из еще теплой руки друга его ношу и, сгибаясь под тяжестью, бросился в сторону лестницы, спускающейся к пирсу.
Блуждающий взгляд Дудикова неожиданно остановился на самодельной замшевой кобуре Семафора, из которой выглядывала рукоятка «скорпиона». Семен в два прыжка оказался возле убитого, рванул на себя пистолет-пулемет и из двух «скорпионов» открыл огонь по замаскированной точке. Двести метров слишком большое расстояние для «карманного» автоматического оружия, впрочем, Янки и не надеялся достать стрелка, главное было – сбить прицел. То, что произошло в следующее мгновение, превзошло все его ожидания.
Листва на платане вдруг ожила и сорвалась огромной кучей в сторону, скользнув по веткам, гигантский пучок листьев сиганул с дерева через ограду. В воздухе перекувыркнувшись, человек кошкой приземлился на ноги и бросился к стрелку. К этому моменту оба двадцатипатронных магазина «скорпиона» были расстреляны. Янки отбросил их в сторону и рванул из подмышечной кобуры табельный «ПМ».
Бум, бум, бум – гремели выстрелы из «макарова», но мчавшийся к нему навстречу мохнатый человек-куст, будто предвидя направление пули, уходил с траектории.
Восемь выстрелов прогремели, как одна короткая очередь. Ни одна из пуль не зацепила бегущего. Теперь, когда расстояние сократилось до тридцати метров, Семен уже смог четко разглядеть, что это никакой не взбунтовавшийся клубок листьев или лесной отшельник – леший. Это был человек в шуршанчике, заросший густой щетиной.
Мозг бывшего спецназовца напомнил: «Человек – значит, смертен». Янки отшвырнул «макаров» и рванул с пояса свой «медвежий» кинжал.
Через несколько мгновений он уже мог разглядеть лицо нападавшего. Несмотря на запавшие и густо заросшие щеки, Семен узнал того самого морячка, которого они подставили чеченам в качестве козла отпущения. Тогда задуманное не получилось. Но сейчас бывшего сельского хлопца, бывшего спецназовца Дудикова не интересовали высокие материи (почему беглец не подался в родные края, а, наоборот, засел возле базы), он видел только потенциальную жертву.
– Распластую, как порося, – скрипнул зубами Семен. Ослепленный яростью, он даже не обратил внимания, как приближающийся к нему морячок сложил на груди руки, правой вытягивая из чехла на запястье левой метательный нож. Бросил его также на ходу, легким взмахом от живота.
Вороненый кусок заточенного китайского железа, невидимый в полете для человеческого зрения, перевернулся лезвием вперед и с утробным звуком ударил «волонтера» в грудь, входя по самую рукоятку, плотно обмотанную нейлоновым фалом.
Острая боль пронзила тело Дудикова, он упал на колени, только успев прошептать:
– Как же так… – затем неловко завалился на спину, изо рта хлынула густая алая кровь.
Сумки, набитые облигациями Национального банка Соединенных Штатов Америки, казались просто неподъемными. Валерий Лацюк гнулся вопросительным знаком, но упорно тащил кровавый груз. Ведь это из-за этих цветастых бумажек они поставили на кон все, что имели.
Он бежал вперед из последних сил, не оборачиваясь, не мучимый мыслями, что с его друзьями, с которыми он за последние годы сжился как один организм. Но теперь каждый был за себя, потому что нет возможности ни отступать, ни маневрировать, не было пространства ни для того, ни для другого. Единственный шанс выжить – двигаться вперед, и как можно быстрее.
Вот уже и спасительная лестница, преодолев которую он окажется на пирсе. Ноги подгибаются, глаза заливает едкий пот, в груди набатом стучит сердце, но Лоцман не собирался останавливаться. Он уже видел цель своего кросса и брата рядом.
Алексей, стоящий на борту глиссера, также увидел брата, он соскочил на бетонное покрытие и бросился тому навстречу.
– Где остальные? – выхватывая из ослабевших рук одну сумку, встревоженно спросил старшина.
– На войне как на войне. Уходим, – прохрипел Валерий, сообразив, раз рядом не оказалось никого из «волонтеров», то уже и не будет…
Когда Виктор выскочил на причал, глиссер, уже развернувшись кормой, уходил в сторону открытого моря.
– Два брата-акробата, когти рвете? Ну, ну, – угрожающе пробормотал Савченко. Он проворно заскочил на борт второго глиссера, пробежал на нос, отвязал швартовочный конец, швырнул его на берег, потом запрыгнул на крышу кабины и скользнул в открытый люк. Рухнув в кресло рулевого, он наконец смог перевести дух и сосредоточиться. Но его глаза непрерывно следили за удаляющимся глиссером, а пальцы привычно щелкали тумблерами.
Автоматически закрылся люк, пневмозамок с шипением загерметизировал крышку. Ровно заработавший двигатель стал набирать обороты.
– Он сказал: «Поехали!» – и взмахнул рукой», – ощутив небывалый прилив энергии, засмеялся Виктор, разворачивая глиссер в сторону горловины бухты. Наконец все системы заработали в полном объеме, и за кормой катера взвился водяной гейзер, швыряя его в погоню за собратом.
Серые громады бетонных молов, охватывающие берега бухты, остались позади. Сейчас Савченко разогнал глиссер до предельной скорости, чувствуя себя пилотом гоночного автомобиля или даже боевого самолета. Тело вжалось в кресло, а пальцы намертво сомкнулись на штурвале.
День стремительно угасал, и разглядеть корму беглеца можно было с трудом. Виктор то и дело бросал взгляды на светящийся экран радара, где узконаправленный луч цепко удерживал в поле зрения первого «Ихтиандра».
В открытом море беглеца освещали залитые ярким светом торговые порты Новоморска и Комсомольска.
– Суки!.. – выругался Алексей Козачук, он только сейчас взглянул на экран локатора и обнаружил погоню. Бортовой компьютер тут же классифицировал объект, это был брат-близнец «Ихтиандра-1». В голове Алексея проскочила злая мысль: «Нужно было брать две гранаты. Одной заминировал бы «эскадрилью», второй подорвал глиссер». Следующая мысль была уже более конкретной: «Стоп, если я всех запер, кто же гонится?»
Ответа не было, но страх уже начал хватать за горло ледяной рукой.
– Так он будет гнаться за нами, пока не подоспеет авиация, – наконец вслух произнес Козачук. – Тогда все, кирдык.
– Что, нет никакого способа оторваться? – спросил Лацюк. Он после бега с грузом, оказавшись в безопасности, уже пришел в себя, и вот теперь его накрыла с головой волна настоящего панического страха. У ног лежали сто миллионов долларов, а на берегу остались остывающие трупы, всего того, что он натворил, хватит не на одну «вышку» или по нынешнему судопроизводсту не на одно пожизненное заключение. И это когда, как говорится, счастье было так близко.
