Мы с Купером, прочитав письмо, переглянулись. «Левиафан» принадлежал Прохору. По логике, наших киднеппингеров нужно искать среди недоброжелателей хорошо известного в городе авторитета. А их, в принципе, не так уж и много. Этот контингент требуется отработать в первую очередь. Я взглянул на часы — двадцать ноль-ноль.
— Сколько? — поинтересовался Купер.
— Восемь.
— До указанного времени осталось двадцать шесть часов.
— Время еще есть.
— Не так много.
— Имеем то, что имеем.
Костя достал из пачки сигарету и закурил:
— Лихо завернули, — он прищурил глаз, спасая его от дыма. — Бомбить кабак Прохора? Серьезное дело.
— Непростое.
— А он будет там в десять часов.
— Наверняка.
— Похоже на то, что столкнемся лоб в лоб. — Костик достал из наплечной кобуры «тетешник», повертел в руках. — Без пальбы не обойтись.
— Шутки шутить изволите. «Левиафан» не просто кабак Прохора — это его штаб-квартира. Там будет бойня. Называй вещи своими именами, — мне было жутко неловко и в то же время приятно. Во-первых, потому что из-за моей Юли такие дела на бригаду навлекаю, а во-вторых, потому что Костя ни на секунду даже в мыслях не допустил того, что ею можно пожертвовать.
— Называю, Скиф. Людей надо человек пять. С «калашами». Меньшим числом точно не одолеем. Нас двое, нужно подобрать еще троих. Как минимум. Таких, которые не побоятся попереть против Прохора.
— Боря, Бес, Майкл. Они покатят…
— Майкл?
— Да, Мишка.
— Наш Майкл? — Костя сделал удивленные глаза.
— Он. А что тебя удивляет?
— Так он же сейчас бизнесмен. Охранное агентство — все дела. «Легион»-шмегион. Законность стопроцентная. Ни шага за грань…
— Поможет, должок у него передо мной.
— По тем делам с абхазами? Трехлетней давности? — Костя саркастически хмыкнул. — Он уже забыл о нем давно.
— Нет, по недавним делам, по «эскимосам».
— По кому? — Купер даже привстал.
— По «эскимосам», — повторил я, но разъяснять, о каких эскимосах речь, не стал.
— Не понял…
— Костик, была тут недавно одна заморочка. Собственно, она еще в процессе… — Я тщательно подбирал слова. — Немного подсобил другану старому…
— А почему я ничего не знаю?
— Мишка просил никому не говорить.
— Это почему еще?
— Хрен его знает, — покривил я душой. — У него спросишь.
— Хорошо, спрошу.
— Вернемся к делу.
— Давай!
— Значит, так. Идем впятером: я, ты, Бес, Майкл и Боря.
— Мы понятно… — Костя положил пистолет в кобуру и откинулся в кресле. — Майкл тоже. А Бес с Борей? Они как?
— Забашляем хорошо обоим, пойдут. Один хрен, все в масках будут. Страховка лишняя. Боря парень с пониманием, а Бес за бабки областное УВД на приступ возьмет.
— Рома-мент парень практичный.
— Не самое плохое качество.
— Как сказать.
— В данной ситуации — то, что надо.
— Жека, ты только пойми меня правильно, — Костя заметно смутился, — братанам не объясняй, из-за чего кипеш. Не поймут.
— Сам понимаю. — Я сконфуженно опустил глаза. — Что такое разборка между братвой из-за бабы? Фантастический бред.
— Герберт Уэллс.
— Рой Бредбери.
— Анекдот.
— Точно. К тому же будет даже не разборка, а тупой наезд по полному беспределу с разводом на бабки.
— Статья «Разбой». От восьми до двенадцати.
— До четырнадцати, — поправил я.
— Полагаешь, это уточнение должно добавить оптимизма?
— Нет. Полагаю, что после таких дел не о статье придется думать.
— Это верно, в точку. Тема нехорошая, — Костя переплел пальцы, хрустнул суставами, — блудняк паленый. Если сделаем что-то не так, проколемся на какой-нибудь мелочи — на зону сами проситься будем.
— Да, тюремная сырость покажется раем. — Я вздохнул. — Пока об этом не будем. Время еще есть. Будем думать.
— Чуть больше суток.
— Вагон времени. Попробуем откатать наши идейки. Глядишь, куда выведут. Для начала дам-ка я задание нашему профессионалу…
— Бесу?
— Именно, а потом уже займусь Борей и Майклом, — я взял мобилку и набрал нужный номер.
***
Моя «восьмерка» остановилась возле спортивного клуба «Апполион», когда уже смеркалось. Я вышел, нажал на брелоке кнопку сигнализации — машина в ответ моргнула фарами и мелодично мяукнула. Наградил неоновую вывеску ироничным взглядом и прошествовал в помещение. В холле, как обычно, слонялся, так называемый, администратор, он же один из трех совладельцев спортклуба — Петя Вьетнамец.
Такое погонялово он получил не из-за раскосых глаз, смуглой кожи и маленького роста, хотя это, наверняка, тоже сыграло определенную роль. В далекой рэкетирской молодости он держал на Центральном рынке ряды торгашей, приехавших из Вьетнама. Я пожал его сухую крепкую руку и уже по традиции, выработанной годами, поинтересовался:
— Петро, вы с корефанами думаете вывеску менять? Сколько можно народ распугивать?
— Скиф, может, все же и ты привыкнешь, как все нормальные клиенты? Сколько лет прошло с открытия клуба, пора бы уже…
— Вряд ли. Я же не «все». Как, вообще, можно заниматься в зале под таким названием? — категорически не согласился я.
Я давно издевался над выбранным тремя владельцами спорткомплекса названием «Апполион». И неоднократно пояснял Пете Вьетнамцу, который исполнял роль смотрящего и, вследствие чего, был постоянно на глазах — терся и по делу, и без дела в клубе, что Апполион это греческая калька от имен Аваддон, Абаддон. Имеет два смысла. Первый — обозначает имя ангела смерти. Второй — уничтожение, прекращение бытия. Но все мои пояснения во внимание не принимались, название они, конечно, менять не собирались.
Мои попытки добиться вразумительного ответа на вопрос, какой смысл вкладывался в такое название при открытии спортклуба, так же были тщетны. Внятного ответа я так и не получил. Это давало почву для самых изощренных издевательств с моей стороны.
Я высказывал самые разнообразные предположения, начиная с того, что уничтожение, прекращение бытия относится к жировым отложениям клиентов «Апполиона» и кончая тем, что во главе спортклуба стоят ангелы смерти. На последнее Петя обычно отвечал: «Ну, да! Демоны мы, в натуре. Ты что, по ходу не в курсе?»
— Легко заниматься, комфортно. Людей полно и никто не жалуется, — продолжал свои разглагольствования Петя. — Ты решился? Пришел, наконец-то, попробовать? Тебе первый месячный абонемент бесплатно.
— К чему такие жертвы?
— Только для тебя.
— В честь чего? Замануха какая-то? В чем подвох?
— Нет никакого подвоха. Исключение. Будешь почетным членом.
— Согласен быть только почетным…
— А членом? Что, не хочешь? Ведь первый месяц на халяву? — весело скалился Вьетнамец.
— Вот где собака порылась. А я-то думал! Значит, первый месяц бесплатно, а за второй слупите по полной программе? А то, глядишь, и двойной тариф возьмете с бедного студента?
— А как ты хотел? Мы же не благотворительный фонд, успевший наворовать бабок раньше и в другом месте. Мы коммерческая структура, нам лавэ самим косить приходится.
— Хорошо. Добазарились. Как только поменяете название, так сразу перейду заниматься в ваш спортзал. Устраивает?
— А сейчас?
— Под таким названием — нет. Я не демон.
Я острил по привычке, не отвлекаясь от тягостных раздумий связанных с Юлей, квадратура разговора с Вьетнамцем была при каждом моем посещении «Апполиона» примерно одна и та же. Слушать внимательно Петра было совсем не обязательно, тем более напрягать свои извилины.
— Так сегодня ты что, не будешь заниматься? — разочаровано поинтересовался Петька.
— Нет, я к Борьке.
— К Гераклу?
— Да. Видел его?
— Конечно. Он, по-моему, уже заканчивает.
Я взглянул на часы:
— По времени уже должен.
— Пройди, — Вьетнамец мотнул головой в сторону прохода ведущего из холла через раздевалки и душевые кабины, в спортзал.
— Давай посмотрим, открой, — я кивнул на вертикальные жалюзи, которые прикрывали большое окно, через которое можно было наблюдать за происходящим в зале. — Лень обходить.
— С чего это ты такой ленивый стал?
— Набегался сегодня, — пояснил я и помассировал левую часть груди. — Дел много было. Еле ноги переставляю.
— Раз просишь, сделаем. Для тебя, Скиф, легко. А вообще жалеть себя надо. Сейчас, — Вьетнамец прошел за стойку администратора и щелкнул нужным тумблером на пульте.
Жалюзи послушно разделились по центру и разъехались в разные стороны. За ними обнаружилось толстое стекло, отделяющее наблюдателей от спортивного зала. Там уровень пола был на несколько метров ниже, чем у холла, где находились мы с Петром. Таким образом, все, что находилось в спортзале, располагалось под нами и просматривалось, словно на открытой ладони.
