– А дальше-то что было?
– Этот Шатров пошел в полный отказ. А у нас свидетели. Его ведь видели на месте преступления. Проводим опознания, так они его с ходу узнают. Проводим следственные эксперименты, а он их проваливает. А потом вдруг все разом переменилось, этот Шатров неожиданно пошел с нами на сотрудничество. Только вот сотрудничество-то это какое-то странное получалось. Подводим его к тому месту, где было совершено преступление, а он его не узнает. Говорим, покажи, как ты убивал, а он изображает нам совершенно не то! Мы ему подсказываем, говорим, что преступление было совершено вот таким образом, так он тут же с нами соглашается. А мы его ловим на этом, говорим, что убийство было совершено по-другому. Шатров снова с нами соглашается…
– И что, так было по всем случаям? – удивился Чертанов.
– То-то и оно, что не по всем. По некоторым он все рассказывал предельно четко. Вот за это и ухватились! А я сразу стал подозревать, что серийный убийца кто-то другой. На себя чью-то вину Шатров берет. Только зачем ему нужно было вместо кого-то на вышку идти, ума не приложу! Стал я свои сомнения начальству высказывать, так оно меня просто слушать не стало! Говорят, закрываем дело, и все тут! Чего же еще нужно? Я настаивал, и меня просто перебросили на другие дела. Строптивых у нас не любят, так что после этого случая карьера у меня не заладилась. – В голосе старика послышалась горечь. – Получается, что к этому маньяку у меня свои счеты имеются.
– А вы не помните, с какого времени Шатров вдруг стал сотрудничать с вами?
– Прекрасно помню! – оживился старик. – Его посетил какой-то парень… Обычно мы запрещаем подобные контакты, но парень уверял, что попробует переломить упрямство Степана Шатрова. И, как видите, – старик печально улыбнулся, – дело сдвинулось с мертвой точки. – Шатров вдруг стал признаваться во всем и наговорил на себя столько всего, что хватило бы на три вышки! – Виктор Валерьевич вдруг задумался. – Хотя если правдой будет всего лишь сотая доля из того, что он понарассказывал, то он вполне достоин сурового наказания.
– Но ведь после его расстрела убийства не прекратились? – напомнил Чертанов.
Старик печально вздохнул:
– То-то и оно, что нет. Но года через два все утихло… Не знаю, что стало с тем маньяком, не то его переехала машина, не то он умер от угрызений совести.
– Вряд ли! – возразил Чертанов. – С такими тварями подобного не происходит. А вы хорошо запомнили того человека, который к нему приходил?
– А как же! – откинулся на спинку стула старик. – Мне начальство велело допустить, ну и пришлось. Он был молодой, с усами, коротенькая бородка… Вы знаете, в нем было что-то отталкивающее. Не хочу сказать, что какая-то страшная внешность, наоборот, с виду милый, доброжелательный человек. Даже где-то приятной наружности.
– Что же в нем было антипатичного?
Старик задумался:
– Это трудно объяснить… Может быть, глаза? Такое впечатление, что он хотел приготовить из собеседника рагу!
– Понятно, – Чертанов сунул руку в карман и вытащил фотографию, которую ему на днях вручил Дмитрий Шатров. – Взгляните на этот снимок. Вы не могли бы узнать в этом мальчике того человека, который приходил к вам?
– Сейчас, минуточку…
Старик встал и зашаркал в сторону громоздкого комода, на котором лежали очки в футляре. Дужки очков были стянуты тонкой резинкой. Приспособление простое, но с головы очки не слетят. Утекеев долго укреплял потемневшую резинку на затылке, после чего бережно взял фотографию.
Постучав по фотографии искривленным желтоватым пальцем, он тут же сказал:
– Вот этот мальчонка и будет Шатров… А вот рядом с ним, тот, что постарше, этот самый, что приходил к нему.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно! Даже здесь у него лицо какое-то… как у волка! – подобрал он наконец нужное слово.
– Почему же как у волка-то? – удивился Михаил, забирая фотографию.
– Я ведь как из милиции ушел, так в егеря подался, – в голосе старика прозвучала какая-то бравада, – и на волков насмотрелся предостаточно. У всех нормальных людей глаза на определенном расстоянии друг от друга размещены, а у этого сдвинуты к самой переносице. Вроде бы он и улыбается, а ощущение такое, что зверем смотрит. Неприятно! Я-то за свою жизнь людишек насмотрелся предостаточно, – назидательно продолжал старик, – а только от этого человека за версту веяло какой-то опасностью.
Чертанов встал. Следом, несколько тяжеловато, поднялся Утекеев.
– Спасибо, вы мне очень помогли!
– Чего уж там, – отмахнулся старик. – Я ведь все понимаю. Если что потребуется, так милости прошу!
Чертанов вышел из подъезда. Первым его желанием было – позвонить Вере! Он даже достал мобильный телефон, но потом зло сунул его в карман. Нутро неприятно саднило от уколов ревности.
Сегодня он не пойдет домой. Вера совсем не удивится его отсутствию, по долгу службы ему приходилось задерживаться до утра и раньше, так что не следует ожидать каких-то надутых губ и необоснованных обвинений. А потом, ведь у них совершенно свободные отношения. Не нравлюсь? Да ради бога! Забирай свои тапочки и сваливай!
Может, попробовать перекантоваться у Балашина? Нет, не стоит. Парень он, конечно, замечательный, но душевности в его квартире не отыскать, а всему виной супруга, что держалась с каждым приятелем мужа подчеркнуто холодно.
К Захару Маркелову? Тот человек свой до мозга костей. Так же, как и Михаил, до сих пор не перебесился, а потому в его квартире можно отыскать не только кусок колбасы, но и девушку. На такие вещи Захар был мастак! Но и здесь имелось одно «но»… Предстоящий день обещал быть тяжелым, а потому надо бы отдохнуть, без внутреннего напряжения, без разгульного удальства, когда теряется счет выпитой водке. Хотя общество милой девушки могло как-то заглушить навалившуюся печаль.
Господи, как же он мог забыть! На этом свете была еще одна женщина, которая смогла бы принять его в любом состоянии и обличье. Звали ее Маргарита, или просто Риточка, очаровательное создание двадцати четырех лет от роду. Необычность ситуации заключалась в том, что еще полтора года назад она была осведомителем Крылова, который сумел зацепить ее на наркоте и держал на крепком крючке. Маргарита была официанткой крупного ресторана, где любили коротать времечко, отдыхая от боевых будней, лидеры преступных группировок и авторитеты всех мастей. Наведываясь к Риточке за оперативной информацией, Крылов никогда не забывал пощупать ее сдобные телеса.
Перемены в жизни Риты начались с появления в ее жизни Чертанова, который, познакомившись с ней, не пожелал тратить время на долгую осаду и овладел ею уже на второй вечер знакомства. Продолжительное время Маргарита являлась предметом воздыханий и Крылова, и Чертанова, которые наведывались к ней едва ли не по графику, причем не подозревая о существовании друг друга. И лишь когда Михаил едва не столкнулся с Геннадием Васильевичем у порога ее квартиры, он понял, что тут не все так просто.
Уже на следующий день, вдоволь наплакавшись, Маргарита рассказала о своей тайной роли, и майору Чертанову пришлось проявить немало изобретательности, чтобы вывести ее из-под «опеки» полковника Крылова. Судя по тому, с какой стойкостью упирался Геннадий Васильевич, об игре своего подчиненного он не догадывался. Михаилу не однажды хотелось спросить полковника, какова в интимном плане его агент Маргарита?
В благодарность за освобождение от «опеки» полковника Риточка отвадила от себя всех своих прежних ухажеров, и Чертанов частенько забегал к ней после работы, зная, что его всегда дожидается не только ужин, но и расстеленная и уже согретая сдобным женским телом постель.
С Ритой Чертанов расстался, как только в его жизни появилась Вера. Безо всяких объяснений. Чертанов вообще не терпел никакого садизма и мазохизма. В их с Ритой жизни был момент, когда им было хорошо вместе, но это не может продолжаться вечность.
Достав мобильный телефон, Чертанов набрал знакомый номер. Хорошо бы Маргарита оказалась дома! А вдруг в ее жизни уже появился другой мужчина?
– Да, – услышал Чертанов знакомый голос.
Теплая волна воспоминаний накрыла его с головой, отчетливо воскресив в памяти самые яркие страницы их романа.
– Это Михаил.
На несколько секунд в трубке повисла гнетущая тишина. Чертанову показалось, что прошла вечность.
– Вот как… Что это ты вдруг звонишь мне?
Ее голос как будто бы ничего не выражал – холодный, как вода из глубокого колодца.
– Ничего… Просто я захотел повидать тебя, – честно признался Чертанов.
В этот раз пауза была еще более длительной. Из опыта Михаил знал, что после подобного молчания обычно следует отказ. Чертанов хотел уже отключить телефон, как Маргарита сказала:
– Я тоже по тебе соскучилась. Приезжай!
Михаил широко улыбнулся и сунул телефон в карман. Старая любовь не ржавеет.
