Завороженные соплеменники с интересом смотрели
на приготовление к охоте. Они видели, как Гордая Лань с винтовкой в руках смело пошла к крокодилам в сопровождении Кажакина и шла к ним до тех пор, пока ее не остановил "муж". Крокодилы, повернув свои безобразные морды, подслеповатыми глазами с любопытством смотрели на двух наглецов, посмевших потревожить их покой. Почуяв добычу, они лениво, как бы раздумывая, поползли к пей, приподнявшись на лапах, виляя клиновидными хвостами,
— Стреляй в ближайшего к тебе, — посоветовал ей Кажакин.
С хладнокровностью, граничащей с безрассудством, присущим только дикарям, она, подпустив ближайшего крокодила метров на пять, произвела три прицельных выстрела в голову, от которых крокодила как мячик кидало из стороны в сторону даже тогда, когда он был уже мертв. Второй крокодил, как циркач, поднявшись на лапах с земли, с неожиданной для его неповоротливого тела прытью бросился к реке под громкие крики торжествующей публики.
Общими усилиями индейцы "отбуксировали" подальше от берега убитого крокодила, где его ждала та же участь, что и убитого оленя.
Кажакин залюбовался Гордой Ланью, когда она, довольная и радостная, принимала от индейцев поздравления с успешной охотой. Когда Кажакин и Гордая Лань продолжили путь к лагерю, он изъявил желание помочь ей мести винтовку, но она, капризничая, отказалась от его помощи. Индианка наглядно убедилась в пользе нового "орудия труда", поэтому осознанно решила с ним не расставаться, тем более, что винтовку ей подарили.
По дороге к лагерю Кажакин сердито втолковывал ей;
— Из этой винтовки ты можешь целиться к свою добычу на таком расстоянии от нее, на которое не хватит силы зрения человека. Ты не должна была так близко подходить к крокодилу. Тебе надо было отойти от него на безопасное расстояние и, прицелившись, стрелять. Иногда так бывает, что пуля дает осечку, и по желанию охотника винтовка не всегда стреляет. И тогда, если охотник близко находится от зверя, тот может на него напасть и растерзать. Если ты не будешь соблюдать этот правила, то я буду вынужден винтовку у тебя забрать.
Не услышав похвалы за удачную охоту, а, наоборот, получив нагоняй, она растерялась. Индианка понимала, что Большой Человек искренне хотел подарить ей винтовку, и вот сейчас он, боясь за ее жизнь, может лишить ее подарка, а причина кроется в том, что она не послушалась его наставлений. Ей не хотелось лишиться подарка, она осознала, наконец, как важно и необходимо неукоснительно выполнять все привила обращения с оружием. Выступившие на ее глазах слезы показали, как она огорчена его замечанием и тем, что может лишиться такого подарка. Ему стало ее жаль. Улыбнувшись, погладив ладонью по ее волосам, он, смягчаясь, поставил условие:
— Если ты больше не нарушишь моего запрета, то я винтовку оставлю тебе.
— Клянусь нашей любовью и нашим будущим сыном, что я буду поступать так, как требуешь ты, муж мой и господин.
— Гордая Лань, я так строг к тебе потому, что не хочу, чтобы эта винтовка принесла тебе горе и несчастье.
— Я поняла, что ты на меня сердился, желая мне добра, — успокаиваясь от пережитого неприятного внушения и вновь оживляясь, одними глазами ответила она. В них он увидел прежнюю преданность и любовь к себе.
У дома Меткого Томагавка они увидели Фредерика Буне в окружении его новых друзей.
— Ну как, фронт предстоящей для себя работы подготовил? — спросил Кажакин.
— Вполне! — заверил его Буне.
Меткий Томагавк предложил гостям переночевать у него, обещая накормить жареным мясом убитых животных, но они вежливо отказались.
Расставаясь с Гордой Ланью, Кажакин сказал:
— Я тебя буду навещать и помогать воспитывать нашего сына, но если ты нарушишь мой запрет, то я, увидев это с неба, больше к тебе никогда не приду в гости.
— Гордая Лань не позволит себе ослушаться своего господина-мужа, — заверила ома с гордым достоинством.
Возвращаясь на вертолете в квадрат 1295, Кажакин задумчиво сидел в своем кресле. Перед его глазами все время стоял гордый облик любящей его индианки, желавшей, но так и не попросившей у него любовной ласки. Ее любовь интуитивно подсказала единственно правильное поведение: если любишь мужчину и хочешь ему понравиться, то не следует быть навязчивой, нужно себя сдерживать.
Когда Фредерик Буне отправился к индейцам со своей экспедицией, Кажакин передал Гордой Лани массу разных подарков, в том числе кавказской породы овчарку — дрессированного, умного ласкового кобеля по кличке Рекс, который должен был стать телохранителем Гордой Лани и ого будущего сына.
Прошло три года с того момента, когда Кажакин выступил со своим сенсационным докладом на международном симпозиуме ученых в Москве. Теперь не осталось в мире ни одного скептика, который решился бы сомневаться в фантастических прожектах русского Ивана. Он стал знаменитостью, одним из самых уважаемых ученых планеты. Его заработной плате мог позавидовать президент любого высокоразвитого государства. Каждая академия считала за честь избрать его своим почетным членом.
Кажакин, обладая уникальными знаниями и возможностями, по-прежнему был одним из самых плодотворно работающих ученых. Он работал как в области научного познания, так и в претворении научных разработок в промышленности.
Его жена Франсуаза де Крессе-Кажакина, являясь дочерью крупного промышленника, очень хороню изучила и усвоила законы капиталистической жизни. Поэтому все финансовые вопросы мужа она решала сама с помощью своих высокооплачиваемых помощников. Кажакин в финансовые дела жены не вмешивался, во веем соглашаясь с пей, потакая ее слабостям и капризам. К слову сказать, их у нее было не так уж и много. Она любила красиво одеваться, проводить время с мужем, ходить с ним в Большой театр на выступления знаменитых артистов. Кажакин во многом шел навстречу ее желаниям, так как они в основном совпадали с его. Он был непреклонен только в одном — в нежелании покинуть Россию и уехать жить к ней на родину.
Это было не только желание Франсуазы, но и французского правительства, но как она убедилась, своего "медведя" она могла заманить туда лишь в гости к своим родителям или для кратковременного официального визита в академию.
В старинной части Москвы они купили дворец графа Шереметева. Только благодаря огромному авторитету Кажакина и уважению к нему, правительство ораны и Верховный Совет сочли возможным пойти навстречу желанию Кажакина. Таким проявлением уважения к заслугам мужа со стороны органов власти Франсуаза была покорена и смирилась с той участью, что ей придется жить в снежной и с холодной зимой стране,
Франсуаза, в зрелом возрасте повстречав и полюбив Кажакина, порой со страхом думала: "Без моего большого Ивана моя жизнь могла превратиться в пустое, бесполезное существование. Благодаря ему я научилась жертвовать собой ради других, испытывая от этого но страх, а гордость. Я увидела многих людей подобных ему, одержимых любовью к человечеству, искренних и честных, как дети. Я являюсь их единомышленником".
В их семейной жизни никогда не было конфликтов и ссор, не говоря уже о невысказанных обидах. Они стремились друг к другу. Родители Франсуазы и Ивана [задевались их семейному счастью и при встречах напоминали, что им давно уже пора стать дедушками и бабушками. Иметь детей было сокровенным желанием и самих молодых. Однако в этой части у них прогресса не было, хотя они, не сдерживаясь, одаривали друг друга любовными ласками. Когда все возможные сроки истекли, Франсуаза убедилась, что ома не только не может родить ребенка, но доже ни разу не забеременела.
Заподозрив неладное, Франсуаза потребовала, чтобы они с мужем сходили к врачу и выяснили причину такого неприятного факта. Проверку они прошли в Академии медицинских наук России, где консилиум авторитетных врачей дал категорическое заключение, что только по вине Франсуазы у них с Кажакиным никогда не будет детей, так как у нее сильно травмирована и деформирована шейка матки, а поэтому она не способна выполнять уготованную ей природой роль. Болезнь была страшно запущена и не было никакой надежды на успешное ее лечение какими-либо медицинскими способами.
Франсуаза вспомнила свое первое школьное увлечение учителем математики, которое она тогда приняла за любовь. Теперь результат ошибки молодости прямо сказался на се потомство и семейной жизни. Кажакин как мог успокаивал Франсуазу, говоря, что они любят друг друга и отсутствие детей в семье не отразится на их отношениях, Его доводы и уговоры почему-то действовали на нее раздражающе, Франсуаза по-прежнему была нежна, внимательна к мужу, отвечала на его ласки, но у нее сломался какой-то стрежень, который перечеркнул весь интерес к жизни.
