Андрей хмыкнул.
Страшно подумать. Устроить такую мясорубку из-за груды резаной бумаги! Кошмар! «Хотя… — подумал он. — Дело не в бумагах, а в желании набить карман. Самый страшный и опасный зверь в природе вовсе не лев, а дорвавшийся до денег жлоб».
Что дальше?
Времени у него мало. Очень мало. Что предпринять в первую очередь? Понятно, что ни на работу, ни тем более домой ему ехать нельзя. Там, конечно, его уже поджидают. РУОП? Знакомый Стёпки? Пожалуй, это самый оптимальный вариант. Заодно попробуем проверить Петра А потом…
Андрей не обольщался. До похитителей добраться практически невозможно. Те, кто рассчитывает положить акции себе в карман, сделают все, что в их силах, лишь бы избежать огласки. Всё, что в их силах. А в их силах ВСЁ. Волк не церемонится со стадом. Пастух тоже. А когда и тот, и другой совмещаются в одном лице…
Впрочем, как свидетель его устроит и сержант-пэпээсовец. Он был в квартире, видел акции. Хотя, конечно, лучше бы заполучить кого-нибудь из похитителей, но… чем богаты, как говорится.
Состав подходил к центру. Андрей поднялся, приблизился к двери, взглянул на собственное отражение в тёмном стекле, спросил сам себя мысленно:
«Куда ты лезешь, старик? Жить надоело?»
И сам же себе ответил:
«Так? Надоело. Вспомни, хоть ты и влез уже в это дерьмо по самые уши, однако не убил сегодня этого фээсбэшного мужика. Почему? Да потому как раз, что надоело».
Впрочем, за его голову объявлена награда. Новое звание. Новая должность. Премия. И, если он хочет спасти свою жизнь, есть только один способ: найти свидетеля, видевшего акции, — но не одну, а много, кучу, всё, — и предать эту историю огласке.
Ладно. Он знает, что делать сейчас.
* * *
Коновалов выглядел озабоченным. Казалось бы, задержали особо опасного преступника и… пришлось отпустить. А он-то уже ощутил тяжесть новой звезды на погонах. Стоя в дверях кабинета, майор походил на нерадивого школьника, забывшего выучить урок.
Полковник, наклонившись вперед и сцепив пальцы обеих рук в кулак — в точности, как Олялин, — в который уже раз просматривал запись.
— Подходи ближе, майор, садись, — кивнул полковник. — О, смотри-ка! — Он нажал клавишу «пауза». — Видишь?
На экране застыл кадр: выезжающая из-под арки «четверка». В салоне пятеро мужчин.
— Видишь? — спросил полковник. — Знаешь, кто это?
— Наш задержанный, — промямлил Коновалов, ничего не понимая. — Значит, он всё-таки… А зачем же мы его тогда отпустили, товарищ полковник?
— А затем, майор, что нам неизвестно, как они поддерживают связь между собой. Может быть, Фокин не позвонит в назначенный час, остальные снимутся с места и улетят как птички в теплые края вместе с акциями. Спугнем, а с нас за это погоны снимут. — Полковник, в отличие от подчиненного, пребывал в приподнятом настроении. Он уже предвкушал скорую развязку. — То-то. А знаешь, майор, кто вместе с Фокиным в машине сидит?
Маков подошел к телевизору и принялся указывать пальцем:
— Вот этот, с. тонким лицом, видишь? Капитан Сланцев. Из наших, кстати. Вот этот, красавчик, старший лейтенант Томилин. Он из «наружки». Вот этот, полный, капитан Корягин. И он из бывших. Работал в «конторе», когда ты еще в армии служил.
— Это же его убили сегодня на Пушкинской? — вспомнил Коновалов.
— Верно, — кивнул полковник. — Его самого. И хорошо, что убили. Одной заботой меньше.
— А в центре кто? Тоже наш?
Коновалов указал на дремлющего парня с гладкими волосами, собранными на затылке в хвостик.
— Это, майор, самый интересный фрукт. Владелец крупного банка. Внебрачный сын Фролова Константина Георгиевича. Слыхал про такого?
— Конечно. — Коновалов посерьёзнел и кивнул: в потолок. — Фигура. А что он делает в машине? Эти сволочи его заложником, что ли, взяли?
Полковник посмотрел на майора, фыркнул, затем еще раз и наконец захохотал уже открыто, охая, всхлипывая и шлёпая себя ладонями по объёмистым ляжкам. Отсмеявшись, он вытер слезинку, повисшую в уголке глаза, покачал головой.
— Ну, майор, уморил. Уморил. Ты это серьёзно насчёт заложника?
— Так я подумал, что… — Коновалов растерялся. — Сын члена правительства… всё-таки. Не станет же он…
— Молодец, майор. Вот этой легенды и будем придерживаться. Бандиты захватили в заложники директора крупного банка, В течение двух суток заложник был освобожден силами УФСБ по Москве и области. Организуй «утечку» информации. Но чтобы слова «член правительства» не фигурировали ни в каком виде, понял?
— Так точно, товарищ полковник.
— А про наших… Не будем выносить сор из избы. Начальство уже в курсе. Для широкой общественности на записи: момент освобождения заложника. Освобождения, а не захвата, понял?
— Так точно.
— Молодец.
Маков перемотал запись вперед и остановил пленку, когда в кадр попало лицо Молчаливого.
— А этого узнаешь?
— Так точно. Пётр Колесов. Сотрудник фирмы «Холодок». Как и Фокин.
— Верно. Ну, а теперь давай свои соображения.
— Они все — бывшие наши сотрудники.
— Блестящая догадка, — усмехнулся полковник. — Майор, и за что ты только свое звание получил, а? Заказчик похищения — не уголовник, а человек, который привык иметь дело с «конторой». Понял?
— Так точно. Думаете, это Фролов?
— Дошло наконец, — вздохнул с облегчением Маков. — Поздравляю,
— Так надо брать его — и весь разговор. Провести обыск дома…
— Брать члена правительства? — понизил голос полковник. — Ты в своём уме, Коновалов? Понимаешь, что говоришь? И думать забудь. У тебя доказательства есть?
— Никак нет,
— То-то и оно. И не пори ерунду. Это же додуматься надо до такого: брать, обыск, С ним пусть свои разбираются, а мы без специального сигнала сверху и пальцем шевельнуть не можем. Вот так. Нам какую задачу поставили? Бумаги найти и похитителей поймать. Этим и займёмся. Я послал за Фокиным «наружку». Раз они до сих пор здесь, значит, и акции все еще у них. «Послушаем», может, и всплывет что. А вот когда они акции заказчику передавать станут, тут-то мы их и накроем.
— И Фролова? — спросил хмуро Коновалов.
— Майор, ты что, совсем бестолковый? Я же тебе русским языком сказал: с Фроловым свои разбираться будут. Слишком уж высокого полета птица. На это Генеральная прокуратура имеется, Верховный суд, наконец. Пусть отрабатывают. А то как жрать — у всех рот здоровый и ложка огромная, а как в дерьме ковыряться, так все в сторону норовят улизнуть.
— На плёнке пятеро, — буркнул Коновалов. Получив втык, он не рискнул больше лезть с вопросами, — А эксперты, изучавшие запись охранного агентства, вроде бы говорили, что похитители работали двумя группами. И что их было как минимум восемь человек.
— Помню я, что эксперты говорили. Вот, посмотри. — Маков перемотал пленку назад. — «Профессор» и с ним девица. Наши компьютерщики «почистили» картинку. Насколько возможно, конечно.
Коновалов вгляделся в статичный кадр.
— Удалось установить, кто они?
— Это я у тебя должен спросить, — снова хохотнул полковник. — Поди поработай с такими кадрами. Нет, надо всё-таки тебя на пенсию отправлять. Надо. Вот с акциями закончим и… Да не бойся, не бойся. Шучу я.
Коновалов подхватил смешок на излёте. Задребезжал тонко, давая понять, что шутку оценил. Маков откинулся в кресле.
— С «профессором» — дохлый номер. Фигуру его камера так ни разу толком и не взяла. По окружающим ориентирам, рост около метра семидесяти пяти. Плюс-минус пять сантиметров. Описание не ах. Подходит и Романову, и Диденко, и еще половине мужиков Москвы. Парик. Маска. А вот с девицей дело обстоит получше. Ирина Валентиновна Трофимова. Жена Виктора Константиновича. Невестка Константина Георгиевича Фролова.
— Я пошлю людей? — вскинулся майор.
— Послали уже, пока ты бегал. В квартире Трофимова её нет.
— А муж?
— Муж дома. — Маков выключил видеомагнитофон, повернулся к подчиненному. — Тут вот какое дело… У неё есть сын. Три года. Живет с отцом. Вот я и подумал… Если, скажем, с сыном что-то случится… Допустим, похитят. Что сделает мать?
— Ну как… — Коновалов расплылся в улыбке. — Прибежит как миленькая. Тут-то мы ее и того… возьмём.
Маков кивнул. Не хотелось ему с ребенком возиться, но что поделаешь?
— Значит, пошли парочку сметливых ребят, пусть возьмут пацана и отвезут на одну из наших квартир. Понял?
— Так точно.
— Кстати, что там с нашим милиционером? Давай докладывай. Угомонили его наконец?
— Товарищ полковник… «Объекту» удалось уйти.
— Уйти? — Веселость с лица полковника словно стёрли. Как мел со школьной доски.
— Товарищ полковник, честное слово, ума не приложу… Мы весь дом вверх дном поставили. Ускользнул, гнида.
— Коновалов, — голос Макова стал зловеще-спокойным, — подними все контакты этого мента. И контакты второго тоже подними'. Задействуй всех свободных людей. Носом землю рой, на пупе крутись, делай что хочешь, но завтра к трем часам дня ты должен избавить меня от этой занозы в заднице! Понятно тебе? И смотри, Коновалов, теперь я уже не шучу. Или в пятнадцать ноль-ноль на мой стол ляжет отчет о его задержании, или в одну минуту четвертого я подпишу рапорт о твоей отставке. Ты хорошо меня слышал, майор?
