Пленник не ответил и продолжал смотреть в одну точку. Его била мелкая дрожь — то ли от недавнего купания в ледяной воде, то ли от переживаний по поводу только что обрушившейся на него горькой правды.
Виктор продолжил напрягшимся от волнения голосом:
— И вы еще смеете осуждать моего отца, человека, которого оторвали от семьи под дулом пистолета и заставили служить государству на этой забытой всеми станции…
Он с трудом сдержал внезапный порыв ярости. Ему потребовались годы, чтобы простить отца — не за ужасные экспе рименты над людьми, а за то, что он бросил семью, ничего не объяснив. Правду о его судьбе Виктор узнал много позже. И сейчас он пытался убедить американца в том, что его отец был лишь жертвой обстоятельств. А может быть, он все еще пытался убедить в этом самого себя? Сумел ли он по-настоящему простить отца?
Виктор смотрел на лицо мальчика, дремлющего на его коленях.
— Уведите пленника, — проговорил он уставшим голосом, махнув рукой охраннику. — Он мне больше не понадобится.
Движение руки разбудило ребенка, который сонно потянулся к его щеке.
— Папа, — пробормотал он по-русски и прижался к Виктору всем телом, как только что вылупившийся птенец к матери.
Адмирал догадывался, почему ребенок проявлял к нему такую привязанность. У него остались несколько пожелтевших фотографий отца. Сходство их было поразительным: та же копна седых волос, тот же овал лица, те же холодные серые глаза. Для мальчика, который провел столько лет в «ледяной спячке», время остановилось. Он как будто бы заснул только вчера и, проснувшись, никакой разницы между отцом и сыном не видел.
Виктор нежно провел ладонью по лицу ребенка. «Эти глаза смотрели на моего отца. Эти ручонки прикасались к нему». Отец, должно быть, очень заботился о мальчике, если сумел вызвать такую глубокую привязанность. По-другому и быть не могло — ребенок стал для него единственной нитью, связывающей его с прошлым, с семьей, которую он потерял навсегда.
Улыбнувшись, мальчик что-то пробормотал на непонятном Виктору языке.
Зато американец его понял:
— Он разговаривает на инуитском диалекте!
С этими словами пленник как вкопанный остановился у двери и с удивлением посмотрел на ребенка.
— Что… Что он сказал? — взволнованно промолвил адмирал.
Американец подошел к нему и склонился над ребенком:
— Kinauvit?
Лицо мальчика посветлело. Он выпрямился и с интересом повернулся к незнакомцу:
— Makivik… Maki!
Пленник посмотрел на Виктора.
— Я спросил, как его зовут. Его имя Макивик, но он предпочитает просто Маки.
Виктор убрал прядь седых волос с лица.
— Маки.
Он повторил имя мальчика несколько раз и решил, что оно ему понравилось — в нем было что-то схожее с его внутренним восприятием ребенка.
Мальчик протянул руку и подергал Виктора за седую прядь.
— Nanuq, — пробормотал он и захихикал.
— Белый медведь, — перевел пленник. — Вы напоминаете ему белого медведя.
— Как и мой отец, — промолвил Виктор.
— Он принял вас за вашего отца? — с удивлением посмотрел на него американец.
Адмирал кивнул:
— Я сомневаюсь, что он знает, сколько прошло времени с тех пор.
Маки, осознав, что у него появился собеседник, что-то лепетал, потирая глаз кулачком.
Пленник с удивлением поднял брови.
— Что он сказал? — спросил Виктор.
— Он сказал, что вы не должны были еще проснуться.
— Проснуться?
Они ошарашенно уставились друг на друга.
«Неужели…»
Виктор невольно перевел взгляд на стену, отгораживавшую коридор с резервуарами:
— Нет. Это невозможно. — Его голос надломился от волнения. — Спросите его — где?
Пленник какое-то время молча смотрел на адмирала, как бы читая его мысли, а потом перевел взгляд на мальчика.
— Маки, — спросил он. — Nau taima?
Несколько секунд они о чем-то переговаривались, и наконец ребенок сполз с коленей Виктора на пол.
— Qujannamiik, — прошептал американец и повторил на английском: — Спасибо.
Виктор поднялся с кресла:
— Он знает, где может быть мой отец? Вместо ответа Маки помахал рукой:
— Malinnga!
— Следуйте за мной… — перевел пленник.
19 часов 18 минут
Дрейфующая станция «Омега»
Аманда сидела за столом, наблюдая за переводом дневников. Дженни медленно читала вслух текст, написанный на инуктитуте, а Крейг составлял из слогов слова на русском языке.
Первый том они «просканировали» быстро, оставляя нерасшифрованными целые куски текста. В нем содержалась история создания полярной базы «Грендель» с момента трагедии американского парохода «Жаннетт» в 1879 году.
«Жаннетт» под командованием лейтенанта Джорджа Делонга был послан в Северный Ледовитый океан на разведку нового судоходного маршрута между США и Россией, но в пути оказался скованным полярными льдами. Пароход продрейфовал в ледяной ловушке две зимы, пока льдины не раздавили корпус судна в 1881 году. Выжившие члены экипажа сумели спастись на трех спасательных шлюпках, протащив их по ледяной пустыне до открытой воды. Только две лодки добрались до устья реки Лена в Сибири.
Участь третьей лодки осталась загадкой для всего мира, но, похоже, только не для русских. «Суббота, первое октября в году 1881 от Рождества Христова», — перевели Крейг и Дженни небольшой отрывок из корабельного журнала, включенный в повествование об истории станции. «Господь услышал наши молитвы и смилостивился над нами. После ужасного ночного шторма, когда нам пришлось укрываться под брезентом и каждый час вычерпывать воду из лодки, наступил ясный и спокойный рассвет. Мы увидели перед собой остров. Нет, не землю, которая была пределом наших мечтаний, — лишь огромный айсберг, утыканный пещерами, в которых можно было на время укрыться от разгула стихии. В пещерах мы обнаружили тела каких-то странных морских существ, прекрасно сохранившиеся во льду. Мы находились на грани истощения после долгого путешествия по океану и не задумываясь набросились на еду. Мясо оказалось вполне съедобным и сладковатым на вкус. Слава тебе, Господи!»
Аманда наблюдала за собравшимися в комнате людьми, которые прекрасно знали, о каких «существах» шла речь. Грендели. Даже то, что мясо было сладковатым, указывало на правильность предположения доктора Огдена о том, что грендели по своей физиологии походили на арктических древесных лягушек. Как и у лягушек, глюкоза выполняла функции криозащитного вещества в организме гренделей.
Дженни и Крейг продолжали расшифровку текста.
«Второе октября… Нас осталось трое. Не знаю, чем мы прогневали морских богов, но наши грехи возвратились к нам в стократном размере. Ночью чудовища восстали из мертвых и напали на мирно спящих людей. Роли наши поменялись. Звери, мясом которых мы до сих пор питались, устроили пиршество из человеческой плоти. Только трем из нас удалось спастись на лодке, но звери продолжали преследовать нас даже в открытом океане. Нам удалось избежать неминуемой гибели, поразив охотившегося за нами монстра удачным выстрелом гарпуна. Мы тащили тушу огромного зверя за лодкой, пока не убедились, что он действительно мертв. Потом мы отрубили ему голову и сохранили ее как трофей, чтобы показать всему миру, какие формы может принять гнев Господний».
Это решение оказалось неразумным и привело к трагедии. После трехдневных скитаний по океану беглецы высадились на сибирский берег неподалеку от небольшой деревушки и рассказали о своих приключениях местным жителям. Те, к сожалению, оказались очень суеверными. Они испугались, что голова монстра привлечет внимание его сородичей к поселению, и убили незваных пришельцев. Местный батюшка освятил голову монстра крестом и замуровал ее под фундаментом церквушки, дабы очистить от порока.
Только через три десятилетия слухи об этом событии дошли до одного русского историка и натуралиста. Он навестил деревушку, чтобы убедиться в правдивости истории, выкопал череп монстра и вернулся в Санкт-Петербург, где и передал трофей в огромное хранилище Института Арктики и Антарктики. С этого момента начались активные поиски таинственного ледяного острова. Однако, даже имея в распоряжении карты, составленные погибшими моряками, русские потратили еще два десятилетия, чтобы отыскать огромный айсберг, который к тому времени стал частью полярной шапки. Впрочем, усилия были потрачены недаром.
История, рассказанная моряками, полностью подтвердилась. Русские обнаружили лежбище находившихся в спячке гренделей.
В этом месте исторического повествования Крейг, терпение которого подошло к концу, остановил Дженни и заставил ее перейти к переводу описаний экспериментов Владимира Петкова в оставшихся двух томах. Петков оказался отцом русского адмирала, который командовал операцией по захвату «Омеги» и заброшенной ледовой базы «Грендель».
