Наверху в это время слышался хруст и шорох полиэтилена, пыхтение и матюки — братки тащили мешок по горизонтальной трубе к колодцу. Минут через пять пришли и крикнули:
— Лови! — После чего вниз полетел крючок с веревкой.
Механик по проверенной методе прицепил груз — тот мешок, что торчал из воды, и по команде «Вира!» ларевцы стали вытягивать второй мешок. Воды еще убыло, и из-под поверхности показались еще два мешка, тоже наискось навалившиеся на третий, самый маленький и легкий, 50-килограммовый, который весной первым сбросили в яму.
Олег померз еще немного, дожидаясь, пока ему скинут веревку, а потом снова взялся за работу, стал готовить к подъему третий мешок. Чем ниже опускался уровень воды, тем больше повышалось у него настроение. Он даже начал верить, будто Ларев, заполучив в довесок к золоту бандитов гражданской войны антиквариат времен Стеньки Разина, не станет после этого отправлять Механика на тот свет, а даже отстегнет чего-нибудь от щедрот своих…
«МЫ СТРАННО ВСТРЕТИЛИСЬ…»
Гоги Дзобладзе, пока Механик с ларевцами доставал мешки из затопленной ямы, добрался до Самсонова и очень удивился тому, что никакого «Чероки» там никто в глаза не видел.
— Как не видел, слушай? — удивлялся Георгий Луарсабович. — Я идиот, да? У меня глюки наплывают, да?
Но ни ночная смена самогонного заводика, ни ночной сторож «Липочки», ни алкаши, еще шатавшиеся по селу с песнями, ни бабки, чаевничавшие допоздна, обсуждая деревенские сплетни, никакого «Чероки» не видели.
Конечно, Дзобладзе не хотел выглядеть идиотом, но все-таки тому, что никто в «Липочку» не наезжал, немало порадовался. Хотел было даже позвонить Буне и успокоить, но потом решил, что время уже близится к полуночи и надо ехать домой, в областной центр. А утро, как известно, вечера мудренее.
В общем, Гоги вновь уселся в «Опель» и покатил от Самсонова к выезду на шоссе. Справа от него промелькнул поворот к коровникам, и вот тут-то Дзобладзе впервые подумал, будто черный «Чероки» мог ехать и не в село.
Конечно, он краем уха слышал, что место это очень дурное, хотя бы потому, что весной тут убили Васю Хряпа и трех его товарищей, а до этого Шкворня с братками и любовника Райки Мартыновой — Аркашу Величко. Широкие народные массы Самсонова об этом даже не знали. Большинство жителей Стожков, видевших через щелочки в шторах некоторые эпизоды, были убеждены, что Райка переехала к Аркану в город, более осведомленные утверждали, будто она уехала на иномарках с бандитами и все хозяйство вывезла. Само собой, нашлись бабки, которые утверждали, что эту оторву — то есть Райку, со всем добром украли чеченцы и продали в Турцию. Заодно и на бедного Дзобладзе косились — дескать, он тоже кавказский человек, небось посредничал в этом бизнесе, поскольку все были в курсе, что он с Райкой пару раз переспал, прежде чем определить ее в ресторан «Кахетия» к земляку Малхазу Царцидзе. Участковый пару раз наведывался, интересовался, пришлось лишние отстежки делать…
Тем не менее Гоги все-таки решил, что надо краем глаза посмотреть, нет ли кого в коровниках. Конечно, не вылезая из машины, не отпуская рук от баранки и не снимая ноги с педали газа.
Развернувшись, он покатил в горку, выключив дальний свет, и «Опель» довольно быстро добрался до того самого ближнего коровника, в котором трудились Механик и его сопровождающие…
Оба знаменских братка, услышав шум приближающейся машины, тут же напряглись, взяли оружие на изготовку и погасили фонарики. Но Дзобладзе уже заметил отблески света в окошках, и ему стало ясно, что там, в коровниках, находятся какие-то люди. Знакомиться с ними Гоги не собирался. Он помнил, что в коровниках уже не раз прятали трупы, и ему очень не хотелось перейти в эту уважаемую категорию раньше времени. Поэтому он круто развернулся и вдарил по газам.
— Блин! — проворчал один из ларевцев. — Уехал!
— Ну и хрен с ним… — благодушно произнес второй. — Подумаешь, мужик какой-то не туда свернул. Увидел, что в тупик заехал, и погнал обратно. Что мы его, ловить будем? Все равно он внутрь не заезжал, нас не видел.
— Мог фонари разглядеть. Стукнет сдуру ментам…
— Да брось ты! Тени собственной боишься. Ерунда! «Мы странно встретились и странно разойдемся…»
Внизу тем временем Механик подцеплял на крюк уже четвертый мешок. После того, как его извлекли из воды и начали втаскивать в трубу, уровень воды в яме опустился до колен, и стал виден пятый, как уже говорилось, самый маленький и легкий мешок. Именно от этого мешка Еремин почему-то ожидал наибольших неприятностей. Наверно, потому, что зимой, когда Олег и Юлька вывозили клад с озера Широкого, с этим мешком произошло наибольшее количество приключений. То Юлька, пытаясь выдернуть этот мешок, примерзший к обледенелой трубе, съехала вместе с ним в канализационный коллектор бывшего немецкого бункера, то этот мешок захватили братки Серого, которых Механику пришлось убивать, то Юлька и Анюта вместе с этим мешком чуть бандитам не попались…
А Гоги Дзобладзе, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида — нет ли погони? — уже выезжал на большую дорогу и поворачивал в сторону областного центра. Нет, никто за ним не гнался.
Конечно, ни сообщать в милицию, ни звонить Буне Георгий Луарсабович не собирался. За свой объект он ответит, а что там, в коровниках, делали люди, приехавшие на «Чероки», — не его епархия. Если они притырили труп на территории Басмача, Витя сам разберется, когда проспится. Можно спокойно ехать домой, в город, и ложиться спать. Утром можно позвонить Вите и сообщить, что «Чероки» приезжал в коровники. Правда, самого джипа Гоги не видел, но был убежден, что никакой другой машины тут быть не могло.
Гоги совсем успокоился, даже насвистывать стал — на душе полегчало. И уже перенесся в мечтах прямо в свою уютную городскую квартиру, к доброй, послушной, хотя и чуточку располневшей Хатуне, к милым детишкам Нодарчику, Зурабчику и крошке Тамрико. Все страхи казались пустыми и беспочвенными.
Даже показавшаяся справа у обочины машина ГАИ — к неудобоваримому названию ГИБДД Гоги еще привыкнуть не успел — настроения ему не испортила. Правда, поста в этом месте раньше не было, но ничего необычного в том, что дорожные стражи порядка сшибают деньги с водителей, Дзобладзе не видел. Недаром в Грузии еще в советское время надо было платить две тысячи рублей для того, чтоб приняли на работу в эту уважаемую инспекцию даже в каком-нибудь глухом районе. А в Тбилиси или Кутаиси цены повыше были. Все понятно, время сложное, денег много никогда не бывает. У гаишников тоже дети, тоже кушать надо. Разве Гоги жалко 250 рублей для тех, кто не может прожить на одну зарплату? Нет, не жалко.
Светящийся жезл требовательно указал: к обочине! И Гоги послушно притормозил, немного не доехав до гаишного «жигуленка».
У левой обочины стояли еще две машины — джип «Тойота» и маленькая «Нива». Около них тоже находился гаишник с жезлом, вроде бы разговаривал с двумя водителями.
Гоги, взяв права, техпаспорт и 250 рублей, вылез из кабины. Гаишник уже подходил к нему, поигрывая жезлом. Приложил руку к козырьку, вежливо представился:
— Инспектор ГИБДД старший лейтенант Малюгин Алексей Иванович. Ваши права, пожалуйста!
— Вот… — Гоги подал права, придержав техпаспорт с купюрами.
Малюгин посмотрел, посветив на права фонариком, улыбнулся:
— Та-ак, Георгий Луарсабович. А общегражданский паспорт ваш можно поглядеть?
— Конечно, уважаемый. Всегда при себе! — Гоги уже давно сделал себе постоянную прописку в городе, благо это было намного легче, чем в Москве, и не беспокоился.
Старлей поглядел «серпастый-молоткастый», согласно которому Гоги все еще числился гражданином СССР, полюбовался на вкладыш с орлом, удостоверявший, что Гоги уже полноправный российский гражданин, сверил плохо бритую физию с фотографиями, глянул на графу «прописка» и вернул паспорт. А вот права возвращать не торопился, еще раз посмотрел.
— По-моему, гражданин Дзобладзе, с правами у вас какой-то непорядок… — задумчиво произнес Малюгин. — По-моему, надо съездить в отдел и проверить.
Гоги похолодел. Права у него, мягко говоря, были купленные. Правда, он уже давно с ними ездил и никаких нареканий они не вызывали. Тем более если он, строго по здешней таксе, при каждом предъявлении вкладывал в них по 250 рублей.
— Зачем в отдел, а? Нормальные права, товарищ старший лейтенант! — И Гоги торопливо выдернул из техпаспорта те самые купюры.
— Та-ак! — прямо-таки просиял Малюгин. — Дача взятки должностному лицу при исполнении служебных. Авдюхин! Марцев! Есть 291-я!
Гоги ахнул: что делать, а? Честные, что ли, попались?! Вай мэ-э! И так растерялся, что даже не стал упираться, когда к нему подскочили два дяди в кожаных куртках и, что называется, «в одно касание» запихнули на заднее сиденье, но не гаишного «жигуленка», а его же собственного «Опеля». За руль уселся какой-то мужик, выскочивший из «Тойоты», и «Опель», круто развернувшись, переехал на другую сторону шоссе, оказавшись между «Тойотой» и «Нивой». А гаишник Малюгин быстренько юркнул в свои «Жигули» и газанул в сторону города. Только его и видели.
