Вероника Васильевна поняла, что этот бессовестный мент так и сделает, поэтому деньги отдала, после чего Грузнов повёз Юлю к Самохину. Идея Грузнова состояла в том, чтобы Юля сдала деньги в бухгалтерию компании «Сибкомпроминвест», а взамен получила расписку с печатью, что получит их назад по первому требованию. Самохин пошёл к Данилиной, но та даже слушать не захотела.
— Мы банковскими операциями не занимаемся, — отрезала она, и Самохин вынужден был уйти с пустыми руками. Грузнова отказ огорчил, потому что он очень рассчитывал на это.
— Да это же не банковская операция, — убеждал Самохина Грузнов. — Ты объясни ей суть проблемы.
Юля сидела в огромном мягком кожаном кресле холла третьего этажа, на котором располагались кабинеты административного персонала компании. Она смотрела, как носились по коридору молодые, хорошо одетые люди и завидовала им. Юля тоже хотела бы жить этой жизнью, также носиться по коридору с важным видом, но понимала — что возможно для них, закрыто для неё.
— Пойди сам и объясни, — сказал Самохин, которому надоело убеждать Грузнова в том, что спорить с Данилиной бесполезно.
— Хорошо, я сам ей всё объясню, только отведи меня к ней.
— Я не могу. Ты думаешь, она сидит и ждёт, чтобы кто-нибудь к ней зашёл, и что-то рассказал?
— Что делать будем?
— Это не мои проблемы, — сказал Самохин.
Он не знал, как отделаться от Грузнова с его подопечной. У него было своих дел невпроворот, поэтому, когда увидел проходящую мимо Валю Панову, он окликнул её.
— Валечка, тебя можно на минутку?
— Если только на минутку, а то я очень занята.
Валя подошла к ним, мельком взглянув на Юлю.
— Валечка, ты его, наверное, помнишь. Это Дима Грузнов из уголовного розыска. Ну, а это, напоминаю, секретарь Данилиной, Валюша Панова. А я исчезаю, извини, брат, дела.
Самохин стремительно исчез, а Грузнов отвёл Валю в сторону и негромко вкратце обрисовал ситуацию.
— Помогите, Валечка. Мне очень надо поговорить с вашей Данилиной, — просительно сказал Грузнов.
— Я постараюсь, но обещать не могу. Посидите пока, если надо будет, я вас позову, — ответила Валя Панова и, взглянув ещё раз на Юлю, помчалась по своим делам.
В ожидании вызова они провели в креслах более часа, в течение которого Валя бегала туда-сюда по коридору, но их не вызывала. «Возможно она забыла про нас», — подумал Грузнов, но ещё минут через десять к ним подошла Панова.
— Мы только можем продать ей наши акции, — сказала она. — Нашими акционерами могут быть и несовершеннолетние. Она должна придумать свой шифр и пароль, по которым её будем идентифицировать. Насчет проживания я уже звонила в детский дом.
— В детском доме могут не принять, — засомневался Грузнов. — Я тоже звонил, и мне ответили, что нужно, во-первых, направление от городского отдела народного образования, а, во-вторых, у них бюджета не хватает даже на имеющихся детей.
— Примут, — уверенно сказала Панова и обратилась к Юле:
— Будешь там жить, и учиться, а одновременно работать нянечкой. Там много работы с малышами, так что будешь помогать персоналу. Зарплату будешь получать у нас, так что это пройдёт по благотворительной линии как оказание помощи детскому дому персоналом. Ты согласна?
Юля кивнула. Всё равно ей идти было некуда. Вероника Васильевна её теперь не примет, своего дома у неё нет. Может быть, в детском доме будет лучше? Раньше, в прошлой жизни, она слышала, что в детских домах очень плохо, но детям, лишённым родителей, всё равно нужно где-то жить, вот они там и мучаются. Теперь и она была обречена жить в детском доме! Она со страхом ехала в неизвестность вместе с Валей, а бугай, который вёл машину, весело смотрел на Юлю и пытался её подбодрить.
— Если что, ты Валюшке позвони, я приеду. В обиду тебя не дадим. Правда, Валюха?
Валя молчала, грустно глядя на дорогу. Директор детского дома внимательно посмотрела на Юлю и поджала губы.
— Девочку мы возьмём нянечкой, но учтите, если что случится, будете вы отвечать. И питать её бесплатно мы не можем, у нас денег на это нет, — сказала она Вале.
— Я же вам говорила по телефону, мы оплатим счета. А если надо разрешение мэра города, это тоже без проблем.
В голосе Вали послышались металлические нотки, и директор детского дома решила не спорить. Она не сомневалась в том, что когда у этой девушки за спиной такая известная компания, то и к мэру не трудно пробиться. И неизвестно, что она там наговорит!
Юлю отвели в группу, в которой она должна была работать, и показали место, где она будет спать. Полночи она проплакала, потому что она давно уже отвыкла, чтобы кто-то о ней заботился.
Почти целую неделю Лариса и Лена проводили вечера вместе, но радости это не доставляло. Настроение было упадочное, а у Ларисы и вообще тоскливое. В тот вечер, когда произошёл разрыв между ней и Вадимом, она решила, что никогда больше не будет о нём вспоминать, но весь следующий день они с Леной ждали его звонка. Лена считала, что Лариса неправильно поступила, что отпустила его одного в таком состоянии. А вдруг он не доехал домой, а валяется где-нибудь в больнице? Но в этом случае его бы разыскивала Таисия Тихоновна и точно позвонила бы Ларисе. Предположим, она не знает номер телефона Ларисы, но зато точно знает, в какой гостинице они остановились, и могла отыскать Ларису. Следовательно, Вадим благополучно добрался домой, и ничего с ним не случилось. Лариса не понимала причины, по которой Вадим так поступил, а Лена считала, что из-за травмы у него помутилось в голове. Но когда прошло помутнение, он же должен был позвонить и извиниться, попросить прощение! Возможно, она бы его простила, но он не звонил. Лариса не хотела даже подходить к телефону, и дежурной телефонисткой была Лена. Когда звонил телефон, Лена стремительно брала трубку, надеясь, что звонит Вадим. Но звонили какие-то сексуально озабоченные мужики, проживающие в гостинице, и Лена с брезгливостью бросала трубку.
В четверг утром девушки с Федором поехали на какой-то разрушенный хутор устраивать засаду на транспорт с наркотиками. Транспорт следовал из Афганистана транзитом через Таджикистан в Россию и далее маршрут раздваивался: часть наркотиков шла в Сибирь, а остальные в европейскую часть страны. Целью засады было уничтожение сопровождения и, по возможности, захват хотя бы одного из бандитов живьём для получения информации о маршрутах доставки наркотиков. Эта локальная операция являлась малой частью разворачивающейся борьбы с поставками наркотиков из Афганистана, большую часть которого контролировали талибы[31], в Россию и Европу. Объёмы поставок были огромные, и за счёт этого в значительной мере финансировалась[32] гражданская война в Афганистане.
Информация о транспорте была получена по линии ГРУ от одного из агентов из Афганистана. Налаживанию наркотрафиков способствовали криминальные структуры, которые на торговле наркотиками зарабатывали колоссальные деньги. Благодаря процветающей коррупции, они создавали среду безопасного распространения наркотиков и блокировали слабые попытки правоохранительных органов бороться с их сбытом. Данная операция проводилась силами спецназа ГРУ и ФСБ, которые должны были блокировать наиболее вероятные маршруты наркотрафика. На одном из маршрутов работала группа майора Федора Кривомазова в составе трёх человек, задачей которых было уничтожение транспорта в случае его появления. После этого группа должны были незаметно скрыться, с тем, чтобы это выглядело очередной бандитской разборкой, что должно было инициировать конфликты между криминальными группировками и этим наносился удар по сложившейся системе транспорта и сбыта наркотиков. После операции в дежурную часть областного УВД должно было поступить сообщение от неустановленного лица о перестрелке в районе Черной речки, а оперативная группа, которая срочно прибудет на место происшествия с журналистами, найдёт там только труппы и некоторые вещдоки на месте засады. Эти вещдоки должны были установить связь людей, напавших на транспорт, с московскими, тюменскими и новокузнецкими криминальными группировками.
Федор с девушками засели в разрушенной хибаре на краю хутора. Хибара была удобна тем, что мимо неё в полусотне метров проходила грунтовая сельская дорога, которая, как предполагалось, могла быть одним из путей транспорта наркотиков. Между хибарой и дорогой росли кустики и заросли высокого бурьяна, что обеспечивало скрытное наблюдение за дорогой.
Сидение в засаде — это сплошное ожидание, причем необходимо стараться ни о чём не думать. Думая о чём-то, можно задуматься, а, задумавшись, вовремя не заметить цель. А если ты не заметишь цель, то твоя засада будет простой тратой времени, но ещё будет хуже, если не ты заметишь цель, а она тебя заметит первой. И даже если всё сложится удачно, и ты заметишь цель вовремя, то необходимо некоторое время, чтобы переключить свои мысли и включиться в работу. Засада в ожидании огневого контакта — тяжкое испытание и в психологическом плане, так как неизвестно чем этот контакт может закончиться. Непростое это дело — сидение в засаде!
