– И что произошло в последний раз?
– В тот вечер Эссекс позвонил и сказал, что я должна быть на одном перекрестке через десять минут. Сказал, что мы можем заработать десять «штук» и половина из них – мои. Лучшего и пожелать нельзя.
– Он указал вам машину?
– Вы угадали. Он указал мне свой собственный автомобиль.
– Свой собственный? – воскликнул я.
– Совершенно верно. Он сказал, что посигналит мне фарами, когда приблизится к перекрестку. Мне нужно будет постараться, чтобы прохожие поверили в то, что он меня сбил, но предупредил, что не станет останавливаться и чтобы я ничего не предпринимала, пока он не подаст условный сигнал. Он хотел обеспечить себе путь для отхода.
– Проклятье! – тихо проговорил я.
– Разве это не забавно? – спросила она.
– И вы были на месте, и он подал вам сигнал фарами? – на всякий случай переспросил я.
– Ну, конечно. Он проехал через этот перекресток раз десять. Надо было убедиться, что все в порядке, и только потом включил передние фары. Я отработала номер, и он дал газу и скрылся. Свернул за угол, и все.
– А что с тем платьем, которое на вас было?
– Позже он приехал ко мне домой, взял плоскогубцы и вырвал клочок материи.
– Дальше?
– Дальше он приказал мне ждать. Сказал, что вскоре ко мне придет один человек, чтобы договориться. На третьи сутки он позвонил мне и предупредил, что этот человек очень умен, что он молод, хрупкого телосложения, но соображает быстро, и чтобы я ничего не выдумывала, а только поменьше болтала и разыгрывала из себя пострадавшую. Он еще прибавил, что вы сами можете разыграть кого угодно. В заключение он снова напомнил мне о десяти тысячах, пять из которых полагались мне.
– А другие пять?
– Я должна была передать их адвокату.
Я замолчал, переваривая услышанное.
– Ну а теперь, – спросила она, – что вы собираетесь делать? Вы хотите испортить мне жизнь из-за этих пяти тысяч? Должна вам сказать, что это мой первый приличный заработок за шесть месяцев. Эти проклятые страховые компании заводят досье на тех, кто симулирует увечья, и всякий раз приходится придумывать что-то новенькое. Дело дошло до того, что я стала очень редко подавать в суд на тех, кто останавливается…
– А что происходит, если они останавливаются?
– О… – протянула она. – Они останавливаются, спрашивают, как сильно я ушиблась, а мой напарник отвечает, что вызвал «Скорую». Тогда они дают мне свои визитки, заверяют, что у них имеется страховка, и просят, чтобы я связалась с ними, что о происшествии они поставят в известность свою страховую компанию, а затем спрашивают, как меня зовут. Обычно я указываю фальшивый адрес и имя, и на этом дело заканчивается. Что касается тех, кто пытается скрыться, то я предпочитаю иметь дело с пьяными. Здесь мой помощник помогает мне вытрясти денежки.
– Каким образом?
– О, он обычно заходит в клуб или питейное заведение, выбирает клиента, который выпил достаточно, потом отправляется на место парковки, записывает номер машины и узнает, в каком направлении он собирается ехать. Позже я отправляюсь на место предполагаемой аварии. Конечно, таким образом мы многих теряли, но уж когда кто-то попадался, то трясли мы его не на шутку. Знаете, как это бывает: человек сидит в баре часа полтора, потом выходит, садится в машину и сбивает пешехода. Конечно, приходится останавливаться, но при малейшей возможности каждый старается улизнуть. Только его и видели. Конечно, мы тщательно выбираем время – когда движение не очень большое и у подвыпившего водителя есть искушение нажать на газ и смыться.
– И сколько таких дел вы провернули с Эссексом?
– Господь с вами, только одно! Сработано чисто и аккуратно.
– Кто эта девушка, которая должна была сидеть за рулем? Филлис Даусон – или Элдон? Вы о ней что-нибудь знаете?
– Ничего. Конечно, не она вела ту машину. Ее вел Колтон Эссекс. Машина принадлежит ему.
– Вы испортили ей крыло?
– Нет. Я просто оттолкнулась от капота, перевернулась вокруг себя пару раз, потом сделала полусальто и кувыркнулась.
– Ваш друг присутствовал при этом?
– Нет. Эссекс заранее предупредил меня, чтобы я работала в одиночку. Он сказал, что прохожие сами вызовут «неотложку», а когда я буду общаться с полицией, то должна сказать, что очень сильно ударилась. Естественно, – продолжала женщина, – я привела в доказательство массу всяких симптомов. Сотрясение мозга, травма спины, потеря координации, ужасная мигрень, боли в спине, ухудшение зрения… ну и прочее.
– Вам пришлось их отрепетировать? – спросил я.
– А как вы думаете?
Я встал и принялся мерить шагами пол.
– Черт бы вас побрал, – находившись, констатировал я.
– Правда? – сказала она. – Послушайте, Дональд, вы так хорошо ко мне отнеслись… Что вы собираетесь делать со всем этим?
– Сам не знаю.
– Сдадите меня полиции?
– Нет, – успокоил я ее. – Во всяком случае, не сейчас. Мне хочется узнать, что стоит за всем этим.
Глаза женщины блеснули.
– Я уверена, что мы думаем об одном и том же.
– То есть?
– За всем этим стоят деньги. Такой адвокат, как Колтон Эссекс, работает по-крупному, разная мелочь его совершенно не интересует. Возьмите человека, который желает попасть в дорожное происшествие, заплатить десять штук, чтобы потом оставить мне только половину этой суммы.
Конечно, моя ошибка в том, что я позволила себя обнаружить. Мы договорились, что я исчезаю с горизонта, и если кто-либо на меня наткнется, то выкручиваться придется самой. Они станут все отрицать, а, учитывая мои показания, я рискую тут же оказаться за решеткой. Мне же никто не поверит, даже если я поклянусь на десяти Библиях. Я подозреваю, что Эссекс на это и рассчитывал. Деньги, деньги. Я думаю, тут пахнет огромными деньгами! Когда долго занимаешься подобным рэкетом, у тебя вырабатывается нюх на деньги. Может, заключим сделку?
– Никаких сделок, – покачал головой я.
– После того как я раскрыла свои карты, – с явным неудовольствием проговорила она, – с вашей стороны не совсем честно так поступать.
– Вы выложили карты на стол, потому что другого выхода у вас не было, – сказал я. – Я вас нашел. Все, что мне остается, – это сообщить в полицию ваше местонахождение, и конец счастливым денечкам.
– Думаю, в этом у вас преимущество, – признала женщина. – Впрочем, я догадываюсь, что все это значит.
– Что?
– Вы хотите сами добраться до этих денег… и, черт возьми, я думаю, вы достаточно сообразительны для этого!
– Как у вас идут дела? – спросил я, уходя от вопроса.
– Не так уж плохо. Хотя, конечно, невозможно выигрывать постоянно. Приходится бороться с математическими законами. Когда я снимаю кон, то беру десять процентов и играю только на них. Выиграв, я ухожу. Если мне не везет, я проигрываю эти десять процентов, не больше. Только так можно играть в казино. Если повезет, я могу выиграть все, что лежит на столе, но как бы ни везло другим, я рискую лишиться только своих десяти процентов.
– Ловко, – заметил я.
– Когда имеешь дело с математикой, важно заключить соглашение с самим собой, – философски заметила она.
– Куда вы направитесь потом?
Она только улыбнулась в ответ.
– Давайте, облегчите душу, – продолжал я. – Мне ничего не стоит подойти к телефону и позвонить в полицию. У меня на руках все козыри, и я должен это знать.
– Хотите испортить мне жизнь?
– Если бы я хотел испортить вам жизнь, то давным-давно сделал бы это.
– Я полечу в Солт-Лейк-Сити. Там живет моя дочь.
– Она замужем?
– Вдова.
– Дети есть?
– Нет. Она держит там маленькое заведение. Для меня в ее доме всегда найдется местечко.
– Вы даете ей деньги?
– В этом нет необходимости. У нее хорошая работа. Я у нее ничего не прошу, и она не задает ненужных вопросов.
– Она ни о чем не догадывается?
– Знаете, – рассмеялась миссис Честер, – порой она посматривает на меня с подозрением. Держу пари, что она принимает меня за гулящую, считает, наверное, что я веду аморальный образ жизни.
– Но она не подозревает, чем в действительности вы зарабатываете себе на жизнь?
Миссис Честер отрицательно покачала головой.
– Дайте мне адрес вашей дочери.
Она взяла листок бумаги и написала на нем адрес.
– Как зовут вашу дочь?
– Эйлин Адамс.
– У нее есть телефон?
– Есть. Вам нужен номер?
– Запишите на память, – попросил я.
– Отдаю себя в ваши руки, – сказала она.
– А что еще вам остается делать, – сдержанно заметил я. – Не забывайте: один звонок куда следует…
– Вы собираетесь это сделать?
– Не знаю.
Она задумчиво посмотрела на меня:
– Меня не проведешь. Я знаю, за чем вы гоняетесь. Вы почуяли деньги, и вам не терпится наложить на них лапу. Работая на пару, мы получили бы в два раза больше и могли бы разделить барыши.
– Как по-вашему, на кой мне сдался ваш адрес?
– Ну чтобы… черт, да не знаю я.
– Возможно, чтобы работать на пару?
