Элинор Карлайл остановилась в местной гостинице. На улице она встретила бывшую экономку своей тетушки миссис Бишоп. Та вызвалась пойти вместе с ней в поместье, чтобы помочь ей разобрать вещи. Элинор отказалась, причем в довольно резкой форме. Потом она зашла в бакалейную лавку, купила рыбный паштет, при этом спросила, свежий ли он, и сказала, что рыбными консервами часто травятся. Улавливаете? Совершенно невинное замечание, но потом оно, конечно же, истолковывается против нее! Она находилась в доме, а где-то около часа дня заглянула в сторожку, где Мэри Джерард вместе с районной медсестрой Хопкинс, с этой любительницей совать нос в чужие дела, тоже разбирали вещи. Элинор сказала, что приготовила сандвичи, и пригласила их в дом. Они пошли вместе с ней, отведали сандвичей, а примерно через час меня вызвали туда, к Мэри – она была без сознания. Я сделал все возможное, но безрезультатно. Вскрытие показало, что незадолго до смерти в ее организм ввели большую дозу морфина, а полиция нашла клочок этикетки со словами «гидрохлорид морфи…» как раз в том месте, где Элинор готовила сандвичи.
– Что еще Мэри Джерард ела или пила?
– Они вместе с районной сестрой пили чай с сандвичами. Сестра его заваривала, а Мэри разливала в чашки. Тут едва ли что могло случиться. Конечно, я понимаю, адвокат устроит свистопляску вокруг этих сандвичей, заявит: мол, ели сандвичи все трое, и просто невозможно, чтобы отравился только кто-то один. Говорят, такое уже было в деле Хирна, вы, разумеется, помните.
Пуаро кивнул:
– Но на самом деле все очень просто. Вы готовите несколько сандвичей. В одном из них яд. Вы протягиваете блюдо. В нашем цивилизованном обществе заранее известно, что человек, которому предложат блюдо с сандвичами, возьмет тот сандвич, который ближе к нему. Предполагаю, что Элинор Карлайл сначала протянула блюдо Мэри Джерард?
– Совершенно точно.
– Хотя в комнате находилась и сестра Хопкинс, женщина более старшая по возрасту?
– Да.
– Неприятная деталь.
– Но в действительности это не имеет значения. Не станете же вы соблюдать церемонии на пикнике.
– А кто готовил сандвичи?
– Элинор Карлайл.
– Был ли кто-нибудь еще в доме?
– Никого.
Пуаро покачал головой.
– Очень плохо. И девушка ничего не ела и не пила, кроме сандвичей и чая?
– Ничего. Содержимое желудка при вскрытии ясно это показало.
– Итак, предполагается, что Элинор Карлайл надеялась, что смерть девушки припишут пищевому отравлению? – продолжал рассуждать Пуаро. – Но как она собиралась объяснить тот факт, что из их компании отравился только один человек?
– Иногда такое случается, – заметил Питер Лорд. – К тому же там были две баночки с паштетом, которые внешне почти не отличались друг от друга. Можно было бы предположить, что в одной баночке был доброкачественный паштет, а весь испорченный, по случайности, достался только Мэри.
– Согласно теории вероятности, – сказал Пуаро, – чисто математически шансы у такого рода случайностей весьма невелики. Но тут возникает другой вопрос: если мисс Карлайл хотела все представить как пищевое отравление, тогда почему она не воспользовалась другим ядом? Ведь симптомы отравления морфином ни в коей мере не напоминают симптомы пищевого отравления. Тогда уж следовало воспользоваться атропином[21].
Питер Лорд медленно проговорил:
– Да, совершенно верно. Но есть и еще кое-что. Эта проклятая Хопкинс клянется, что потеряла трубочку с морфином!
– Когда?
– Несколько недель назад, в ночь, когда умерла старая миссис Уэлман. Она уверяет, что оставила свой чемоданчик в холле в ее доме и обнаружила пропажу трубочки на следующее утро. По-моему, чушь. Скорее всего, разбила эту трубочку у себя дома, а потом забыла об этом.
– И вспомнила только после смерти Мэри Джерард?
– По правде говоря, она упомянула об этой пропаже сразу же – в разговоре с другой сестрой, дежурившей у постели больной, – с явной неохотой ответил Питер Лорд.
Эркюль Пуаро пытливо посмотрел на Питера Лорда.
– Мне кажется, mon cher, – мягко сказал он, – есть кое-что еще… то, о чем вы пока умолчали.
– Ну ладно, – согласился Питер Лорд, – лучше вам знать все. Испрошено разрешение на эксгумацию[22]. Старую миссис Уэлман собираются откапывать.
– Ну и что?
– Вероятно, обнаружат то, что хотят найти, – морфин.
– Вы об этом знали?
Лицо Питера Лорда побелело под веснушками.
– Я это подозревал, – пробормотал он.
Эркюль Пуаро хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
– Mon Dieu![23] – воскликнул он. – Я не понимаю вас. Так вы знали, что она убита?
– Всемогущий Господь! – крикнул Питер Лорд. – Да нет же! Мне и в голову не приходило такое. Я думал, что она приняла его сама.
Пуаро откинулся на спинку кресла.
– Ага! Значит, вы подозревали, что…
– Разумеется! Она заговаривала со мной об этом. Не раз просила меня «прикончить» ее. Ей было невыносимо чувствовать себя беспомощной. Еще бы! Эта унизительная зависимость… когда она прикована к постели и за ней ухаживают, как за младенцем. К тому же она была очень решительная женщина.
Меня удивила ее смерть, – помолчав, продолжал он. – Я думал, она еще поживет. Я удалил сестру из спальни и провел самое тщательное обследование. Конечно, без вскрытия невозможно говорить о чем-либо с уверенностью. Да и вообще, какой в этом был смысл? Если она решила свести счеты с жизнью, то стоило ли поднимать вокруг этого шумиху? Лучше подписать свидетельство о смерти, чтобы человек мог покоиться с миром в своей могиле. К тому же я мог и ошибиться. Возможно, я напрасно умолчал о своих подозрениях. Но мне в тот момент и в голову не приходило, что старую леди могли убить. Я думал, что она сама приняла такое решение.
– Как, по-вашему, она раздобыла морфин? – спросил Пуаро.
– Не имею никакого представления. Но я же говорю: она была женщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.
– Не могла ли она получить морфин от сестры?
– Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!
– А от кого-нибудь из родных?
– Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.
– Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставив завещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?
Питер Лорд вдруг усмехнулся.
– Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, она собиралась сделать завещание и очень волновалась по этому поводу. Она не могла разборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайл должна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своей тети.
– Значит, Элинор Карлайл знала, что ее тетя хочет сделать завещание? А если бы она умерла без завещания, то все наследство переходило к Элинор Карлайл?
– Она этого не знала, – поспешно заверил его Питер Лорд. – Она понятия не имела, что ее тетя так и не составила завещания.
– Это, друг мой, она так говорит. Она могла знать.
– Послушайте, Пуаро, вы что – свидетель обвинения?
– Сейчас – да. Мне нужно знать все слабые стороны защиты. Могла ли Элинор Карлайл взять морфин из чемоданчика?
– Да. Но с таким же успехом это мог сделать и кто-нибудь другой. Например, Родерик Уэлман. Сестра О'Брайен. Слуги, наконец.
– Или доктор Лорд?
Питер Лорд широко раскрыл глаза.
– Вполне… Но чего ради?
– Ну, скажем, из милосердия.
– Тут уж ничего не поделаешь! – покачал головой Питер Лорд. – Вам придется мне верить!
Эркюль Пуаро снова откинулся на спинку кресла.
– Давайте рассмотрим такой вариант: допустим, Элинор Карлайл взяла морфин из этого саквояжа и дала своей тетушке. В доме кто-нибудь знал о пропаже морфина?
– Кроме двух медсестер – никто.
– Как, по вашему мнению, будет действовать прокурор? – спросил Пуаро.
– Вы имеете в виду, в случае, если в теле миссис Уэлман обнаружат морфин?
– Да.
Питер Лорд мрачно проговорил:
– Даже если с нее снимут обвинение в убийстве Мэри Джерард, она будет вновь арестована – теперь уже по подозрению в убийстве тети.
– Но мотивы разные: в случае с миссис Уэлман мотивом была бы выгода, а в случае с Мэри Джерард – ревность, – задумчиво сказал Пуаро.
– Верно.
– Какую линию предполагает избрать защита? – продолжал Пуаро.
– Балмер собирается сделать упор на отсутствие мотива. Он будет развивать версию, что помолвка Элинор с Родериком была чисто семейным делом, затеянным исключительно для того, чтобы угодить миссис Уэлман, и как только тетя умерла, Элинор ее расторгла по собственному желанию. Родерик Уэлман даст показания в пользу этой версии. И, по-моему, он почти верит в нее!
– Верит в то, что Элинор не испытывала к нему большой любви?
– Да.
– В таком случае, – заметил Пуаро, – у нее не было причины убивать Мэри Джерард.
– Совершенно точно.
– Но тогда кто же убил Мэри Джерард?
