Сестра Хопкинс смотрела на нее с любопытством. «Вид у нее был очень странный, – будет впоследствии вспоминать сестра Хопкинс. – Говорила, как если бы не понимала, что говорит, и глаза у нее были такие блестящие и… тоже странные».
Чашки и блюдца гремели в тазике. Элинор взяла со стола пустую баночку из-под паштета и положила в воду. Когда она заговорила, то сама поразилась твердости своего голоса:
– Я наверху отложила некоторые вещи тети Лоры. Вы, наверное, сможете посоветовать, кому они могут пригодиться в деревне.
– Конечно же, – оживленно отозвалась сестра Хопкинс. – Это и миссис Паркинсон, и старая Нелли, и бедняжка, у которой не все дома, из Айви-коттеджа. Это же будет для них просто дар божий!
Они с Элинор прибрали в буфетной. Потом вместе поднялись по лестнице.
В спальне миссис Уэлман одежда была разложена аккуратными стопками: нижнее белье, платья, несколько выходных платьев, бархатное вечернее платье, шубка из ондатры. Шубку, объяснила Элинор, она думает подарить миссис Бишоп. Сестра Хопкинс с одобрением кивнула.
Она заметила, что соболя сложены в комоде.
«Собирается переделать для себя», – подумала сестра Хопкинс. Потом еще раз посмотрела на комод. Ей было интересно, нашла ли Элинор фотографию, подписанную «Льюис», и как с ней поступила, если нашла.
«Забавно, – продолжала она размышлять, – что мы с сестрой О'Брайен, не сговариваясь, написали друг другу об одном и том же. Никогда бы не подумала, что такое может случиться. Она наткнулась на фотографию именно в тот день, когда я написала ей о миссис Слэттери».
Она помогла Элинор рассортировать вещи, вызвалась связать их в отдельные узлы и потом проследить за их раздачей семьям нуждающихся.
– Я бы помогла вам здесь управиться, – сказала сестра Хопкинс, – а Мэри тем временем могла бы вернуться к себе и закончить с делами там. Ей осталось просмотреть бумаги в шкатулке. Кстати, а где она? Может, уже ушла в сторожку?
– Она оставалась в гостиной… – сказала Элинор.
– Не может быть, чтобы она просидела там все это время. – Она бросила взгляд на часы. – Ого! Мы здесь, оказывается, почти целый час.
Она поспешила вниз по лестнице. Элинор проследовала за ней.
Они вошли в гостиную.
– Ну и ну! – воскликнула сестра Хопкинс. – Да она заснула.
Мэри Джерард сидела в большом кресле у окна, чуть соскользнув с него. Странные хлюпающие звуки доносились оттуда: они срывались с губ девушки, которая еле-еле дышала.
Сестра Хопкинс подошла к ней и потрясла за плечо:
– Проснись, дорогая… – Она поспешно наклонилась и оттянула вниз веко девушки. Потом с помрачневшим лицом стала встряхивать ее за плечи.
Она повернулась к Элинор. Что-то угрожающее прозвучало в ее голосе, когда она сказала:
– Что все это значит?
– Не понимаю, что вы имеете в виду? Она заболела? – удивилась Элинор.
– Где телефон? Скорее вызовите сюда доктора Лорда! – потребовала сестра Хопкинс.
– Что случилось?
– Что случилось? Девочке плохо. Она умирает.
Элинор отпрянула.
– Умирает?!
– Она отравлена… – проговорила сестра Хопкинс, и в ее взгляде Элинор увидела тяжкое подозрение.
Эркюль Пуаро, чуть склонив набок свою яйцеобразную голову, вопросительно приподняв брови и сложив кончики пальцев, внимательно наблюдал за молодым человеком с приятным веснушчатым лицом, который с негодующим видом энергично шагал взад-вперед по комнате.
– Eh bien, мой друг, в чем же все-таки дело? – спросил он.
Питер Лорд застыл как вкопанный.
– Мосье Пуаро, – наконец заговорил он. – Вы единственный, кто может мне помочь. Мне о вас рассказывал Стиллингфлит, я узнал от него о деле Бенедикта Морлея. Абсолютно все считали, что это самоубийство, а вы доказали, что на самом деле было убийство.
– Вы хотите сказать, что самоубийство одного из ваших пациентов выглядит сомнительным? – поинтересовался Эркюль Пуаро.
Питер Лорд замотал головой:
– Речь идет о молодой женщине. Ее арестовали и собираются судить за убийство! Но она не совершала его! И я хочу, чтобы вы нашли этому доказательства!
Брови Пуаро поползли еще выше.
– Вы и эта юная леди – вы обручены, не так ли? Вы любите друг друга? – деликатно спросил он.
Питер Лорд горько рассмеялся.
– Вовсе нет, ничего подобного! У нее плохой вкус, она предпочла длинноносого надутого осла с мордой меланхоличной лошади! Глупо с ее стороны, но ничего не поделаешь!
– Понятно! – сказал Пуаро.
– Я и не сомневаюсь, что вам все понятно. И не стоит хитрить. Я влюбился в нее с первого взгляда. И поэтому не хочу, чтобы ее повесили. Ясно?
– Какие против нее выдвинуты обвинения? – спросил Пуаро.
– Она обвиняется в убийстве девушки по имени Мэри Джерард посредством отравления ее морфином. Вы, возможно, читали материалы следствия в газетах.
– А каков мотив?
– Ревность!
– А вы полагаете, она не совершала преступления?
– Нет, конечно нет.
Некоторое время Пуаро задумчиво смотрел на него, потом спросил:
– Так чего именно вы хотите от меня? Чтобы я провел расследование этого дела?
– Я хочу, чтобы вы выручили ее.
– Я не адвокат, мой друг.
– Попробую изложить задачу яснее: я хочу, чтобы вы нашли доказательства, которые дали бы возможность адвокату защитить ее.
– Довольно любопытное требование, – заметил Пуаро.
– Потому что я не напускаю тумана, вы это имеете в виду? Так ведь все очень просто. Я хочу, чтобы эту девушку оправдали! И думаю – вы единственный человек, который способен это сделать!
– Вы желаете, чтобы я рассмотрел имеющиеся факты? Отыскал истину? И таким образом обнаружил, что же на самом деле произошло?
– Я хочу, чтобы вы отыскали любые факты, которые помогли бы ее спасти.
Эркюль Пуаро ловко зажег тоненькую сигарету.
– Но не аморально ли то, что вы предлагаете? – спросил он. – Отыскать истину – да, это всегда важно. Но истина – обоюдоострое оружие. А вдруг я открою факты, свидетельствующие против этой леди? Вы требуете, чтобы я их утаил?
Питер Лорд поднялся со стула, побледнев как полотно.
– Это невозможно! – воскликнул он. – Ничто из того, что вы найдете, не может в большей степени свидетельствовать против нее, чем те факты, которые уже есть! Они ее обличают окончательно и бесповоротно! В газетах чего только уже не понаписали! Нет, что бы вы ни нашли, ухудшить ее нынешнее положение просто невозможно! Я прошу вас мобилизовать всю вашу изобретательность – Стиллингфлит говорил, что вы чертовски изобретательны, – и найти какую-нибудь лазейку.
– Но ведь ее поверенные наверняка это сделают? – предположил Пуаро.
– Сделают? – Молодой человек презрительно расхохотался. – Да они сдались прежде, чем ввязались в бой! Они поручили защиту королевскому адвокату Балмеру, специалисту по безнадежным делам, – что само по себе говорит о том, как они оценивают имеющиеся перспективы! Этот мастак-оратор с надрывом в голосе будет ссылаться на молодость заключенной и прочие смягчающие обстоятельства… Но судья даст ему от ворот поворот. Абсолютно точно!
– Но предположим, что она действительно виновна… вы и тогда хотели бы, чтобы ее оправдали?
– Да, – тихо произнес Питер Лорд.
Эркюль Пуаро пошевелился в кресле.
– Вы заинтересовали меня… – проговорил он и после паузы добавил: – Но, думаю, вам следует по возможности предельно точно сообщить все известные вам факты.
– Разве вы ничего не читали об этом в газетах?
Эркюль Пуаро махнул рукой.
– Так, кое-что. Но газетчики так умеют все переврать, что я никогда на них не полагаюсь.
– Все очень просто, – сказал Питер Лорд, – ужасно просто. Эта девушка, Элинор Карлайл, после кончины своей тетки получила в наследство поместье Хантербери-холл, расположенное неподалеку отсюда, а также крупную сумму денег. Завещания миссис Уэлман не оставила, поэтому мисс Карлайл, будучи ближайшей кровной родственницей, стала единственной ее наследницей. У миссис Уэлман есть еще племянник по мужу – некий Родерик Уэлман. Он был помолвлен с Элинор Карлайл – они знали друг друга еще с детства. Теперь самое главное. В Хантербери жила девушка, Мэри Джерард, дочь привратника. Старая миссис Уэлман всячески с ней носилась, отдала ее в лучшую школу, наняла учителя музыки и так далее. В результате девушка стала походить на настоящую леди. Родерик Уэлман, очевидно, увлекся ею. И по этой причине его помолвка с Элинор Карлайл была расторгнута.
Подходим к дальнейшим событиям. Элинор Карлайл объявляет о продаже поместья, и некий майор по имени Сомервел покупает его. Элинор приезжает туда, чтобы разобраться в личных вещах тетки, ну и вообще, отдать нужные распоряжения. Мэри Джерард, чей отец только что умер, тоже приехала туда из Лондона, чтобы освободить сторожку от их с отцом вещей. Итак, мы подошли к утру двадцать седьмого июля.
Элинор Карлайл остановилась в местной гостинице. На улице она встретила бывшую экономку своей тетушки миссис Бишоп. Та вызвалась пойти вместе с ней в поместье, чтобы помочь ей разобрать вещи. Элинор отказалась, причем в довольно резкой форме. Потом она зашла в бакалейную лавку, купила рыбный паштет, при этом спросила, свежий ли он, и сказала, что рыбными консервами часто травятся. Улавливаете? Совершенно невинное замечание, но потом оно, конечно же, истолковывается против нее! Она находилась в доме, а где-то около часа дня заглянула в сторожку, где Мэри Джерард вместе с районной медсестрой Хопкинс, с этой любительницей совать нос в чужие дела, тоже разбирали вещи. Элинор сказала, что приготовила сандвичи, и пригласила их в дом. Они пошли вместе с ней, отведали сандвичей, а примерно через час меня вызвали туда, к Мэри – она была без сознания. Я сделал все возможное, но безрезультатно. Вскрытие показало, что незадолго до смерти в ее организм ввели большую дозу морфина, а полиция нашла клочок этикетки со словами «гидрохлорид морфи…» как раз в том месте, где Элинор готовила сандвичи.
