— Зачем вам это понадобилось?
— Сам не знаю. Извините, если я снова обидел вас. Но я не хотел… Видимо, мне не следовало оставаться здесь, надо было уехать сегодня утром, но когда это случилось… Клайда нет в живых, и я здесь единственный из его нью-йоркских друзей… и мне показалось…
— Неважно, — грубо прервал Осгуд. — Оставайтесь, я же разрешил.
— Знаю, но честно говоря… я чувствую себя неловко… я сейчас же уеду, если вы…
— Прошу прощения, — вмешался Вульф. — Лучше вам остаться, мистер Бронсон. Вы можете мне понадобиться.
Умные глаза остановились на лице Вульфа.
— Ну, если сам Ниро Вульф говорит, чтобы я остался… — Бронсон развёл руками. — Но я могу переехать в гостиницу…
— Ерунда. — Осгуд нахмурился. — Вы же гость Клайда. Оставайтесь здесь. Но если вам захочется подышать свежим воздухом, старайтесь всё же выбирать не ту дорогу, что ведёт к владениям Пратта.
Он двинулся вперёд, и мы последовали за ним, Бронсон же снова поднёс носовой платок к увлажнившемуся лбу.
Несколько минут спустя мы сидели в большой уютной комнате с застеклёнными окнами до пола и книжными стеллажами вдоль стен. Прислуживала нам курносая девица, которая столь же превосходила манерами праттовского Бёрта, сколь уступала ему в расторопности. Нэнси исчезла, дав понять, что по первому зову появится. Осгуд хмуро глядел на свой бокал. Вульф потягивал пиво, слишком тёплое, судя по выражению его лица, а я довольствовался чистой водой.
— Я признаю только собственные методы, — вещал Вульф. — Образно говоря, мне приходится перелопачивать горы мусора в надежде, что блеснёт жемчужина. Вчера вечером в присутствии мистера Гудвина вы, сэр, вели себя неподобающим образом по отношению к нему и мистеру Пратту. Вы проявили грубость, заносчивость и безрассудство. Я хочу знать, было ли это вызвано эмоциональным потрясением, которое вы перенесли, либо вы считали, что Пратт замешан в смерти вашего сына, или же это ваше обычное поведение?
— Конечно, я был потрясён, — отрывисто произнёс Осгуд, — и, наверное, я порой и впрямь бываю заносчив. Не хотелось бы прослыть грубияном, но после всего, что случилось, я просто не мог держаться с Праттом иначе. Считайте, что такова моя натура, и забудем об этом.
— Почему вы недолюбливаете и презираете Пратта?
— Чёрт побери, это не имеет никакого отношения к делу! Давнишняя история. Она никак не связана с…
— Быть может, ответная неприязнь к вам со стороны Пратта и спровоцировала его на убийство?
— Нет! — Осгуд раздражённо замотал головой и поставил бокал на стол. — Нет и ещё раз нет!
— Как, по-вашему, есть ещё что-нибудь, что могло побудить Пратта убить вашего сына? Только будьте последовательны.
— Не знаю, трудно сказать. Пратт мстителен и хитёр, и в юности с ним случались припадки буйства. Его отец служил конюхом у моего отца. Пожалуй, в припадке ярости Пратт и впрямь способен убить.
— Не годится… — Вульф покачал головой. — Убийство было продумано и осуществлено очень тщательно. Если план и составлялся на скорую руку, то всё равно хладнокровно и расчётливо. К тому же не забывайте о том, что вашего сына никто не уличил в попытке повредить быку. Вы и сами на этом настаивали. Что же могло спровоцировать мистера Пратта на убийство, если он не застал вашего сына на пастбище?
— Не знаю. Даже не представляю.
— А Джимми Пратт? Был ли у него повод к убийству?
— Я с ним не знаком. Даже в глаза не видел.
— Вы ни разу не встречали его?
— Ну… встречал, быть может. Но мы не знакомы.
— А Клайд?
— Кажется, они общались с Джимми в Нью-Йорке.
— Но вам не известны какие-либо причины, которые могли толкнуть Джимми Пратта на убийство вашего сына?
— Нет.
— Тот же вопрос в отношении Каролины Пратт.
— Ответ такой же. Они встречались в Нью-Йорке, но знакомство было поверхностным.
— Прошу прощения, шеф, — вмешался я. — Вы позволите мне выдать один секрет?
— Разумеется. — Вульф вскинул брови. — Мы говорили о покойном сыне мистера Осгуда.
— Я понимаю. Так вот — Клайд и Каролина Пратт были помолвлены, но дело не выгорело.
— Так, так… — пробормотал Вульф.
Осгуд уставился на меня:
— Кто вам сказал такую чушь?
Я пропустил реплику мимо ушей и продолжал, обращаясь к Вульфу:
— Сведения точные. Молодые были обручены давно, но Клайд, по-видимому, не хотел ставить отца в известность о том, что попался на удочку женщине из рода Праттов, к тому же ещё и спортсменке. Но вот случилось так, что Клайд клюнул на другой крючок и полностью переключился на другую соблазнительницу, и в результате ось Клайд-Каролина затрещала и переломилась. Соблазнительницей оказалась не кто иная, как та юная леди, с которой я вчера обедал — Лили Роуэн. Позднее, а именно прошлой весной, она взбрыкнула и дала Клайду от ворот поворот. С тех пор он болтался в Нью-Йорке, пытаясь вернуть капризницу. Не исключено, что и сюда он приехал лишь потому, что знал наперёд о её приезде. Впрочем, это только догадки. У меня не было возможности…
— Ну, хватит! — вскипел Осгуд. — Чушь собачья! Несёте всякую отсебятину, да ещё…
Я оборвал его, обратившись к Вульфу:
— Пусть он объяснит, почему хотел свернуть шею Лили Роуэн.
— Мистер Осгуд, — заговорил Вульф, — я предупреждал вас, что расследование убийства неизбежно связано с грубым вторжением в личную жизнь. Или вы примиритесь с этим, или мы рвём контракт. Если вас коробит от образных оборотов в речи мистера Гудвина, то я вас прекрасно понимаю и поддерживаю, хотя помочь, к сожалению, бессилен. Если вам не по нутру вскрытые им факты — давайте прекратим расследование. Выяснять все подробности, даже самые интимные, — неизбежные издержки нашей профессии. Что вам известно о помолвке вашего сына с мисс Пратт?
— Впервые слышу о ней. Он никогда не заикался о помолвке, да и дочь тоже, хотя должна была бы знать — они очень дружили с Клайдом. Нет, не могу поверить…
— Теперь уже можете. Мой помощник очень аккуратен с фактами. А что вам известно об увлечении Клайда мисс Роуэн?
— Это… Хорошо, я скажу, только это должно остаться между нами.
— Ну, что вы! Думаю, в Нью-Йорке по меньшей мере сотня людей знает об этом больше, чем вы…
— Мне известно, что примерно год назад эта девица вскружила голову моему сыну. Он хотел жениться на ней. Она, кажется, богата или у неё богатый отец. Она не желала выходить за Клайда. Она бы погубила его, впрочем, всё и так к тому шло. Клайд ей надоел, но он к тому времени уже настолько запутался в её сетях, что вырваться никак не мог. Он был глух к любым доводам и увещеваниям. Не хотел возвращаться домой и торчал в Нью-Йорке лишь потому, что она была там. Он пустил на ветер уйму денег, и я перестал ему помогать, но, как видно, зря. Не знаю, на какие средства он жил последние четыре месяца. Подозреваю, что Нэнси, несмотря на мой запрет, помогала ему. Пришлось урезать её содержание. В мае я поехал в Нью-Йорк, чтобы попытаться урезонить эту Роуэн. Я с ней встретился, молил её и унижался, но без толку. Проклятая шлюха!
— Определение не совсем точное. Шлюха брала бы деньги. Однако, пока что я не вижу причин, которые могли побудить мисс Роуэн к убийству. Скорее мисс Пратт… Её бросили ради другой, к тому же она сильна физически. Женщина способна долго вынашивать обиду, хотя внешне это может не проявляться. Когда ваш сын вернулся из Нью-Йорка?
— В воскресенье. Вместе с сестрой и своим приятелем Бронсоном.
— Вы знали о его приезде?
— Да, он позвонил из Нью-Йорка в субботу.
— К тому времени мисс Роуэн уже была у Праттов?
— Не знаю. О том, что она здесь, я узнал только вчера вечером от вашего помощника, когда был у Пратта.
— Она уже была там, Арчи?
— Не знаю, — я покачал головой.
— Впрочем, неважно. Я только пытаюсь отделить зёрна от плевел. — Вульф снова обратился к Осгуду: — Чем ваш сын объяснил свой приезд после столь долгого отсутствия?
— Он приехал… — Осгуд помедлил, затем сказал: — Они приехали на ярмарку.
— А на самом деле?
— Чёрт бы вас побрал! — Осгуд сверкнул глазами.
— Я понимаю, мистер Осгуд. Никто не любит стирать грязное бельё на людях. Итак, зачем приехал Клайд? Просить денег?
— Как вы догадались?
— Очень просто. Молодым людям вечно недостаёт денег, а вы перестали финансировать сына. Он просто нуждался в деньгах или просил какую-то конкретную сумму?
— Конкретную. Ему понадобилось десять тысяч.
— Вот как… — Вульф слегка приподнял брови. — А зачем?
— Он отказался объяснить. Сказал только, что попадёт в беду, если не получит денег… — Осгуд махнул рукой. — А, ладно, рассказывать так рассказывать… Клайд растратил кучу денег, когда втюрился в эту интриганку. В мае я выяснил, что он увлёкся азартными играми — потому-то я и урезал его содержание. Когда он попросил десять тысяч, я подумал, что это картёжный долг, но он отрицал.
