— Вот что я вам скажу: в данном случае совершенно не важно, какой она была.
— Ну это легко сказать… Но не всегда получается… Ведь так, мадемуазель? А вот я совершенно беспристрастен. Жертва может быть воистину святой — а может быть чудовищем. Факт остается фактом: человека лишили жизни! Убийству нет оправдания — каковы бы ни были причины, его вызвавшие.
— Убийство! — Сара судорожно втянула в себя воздух. — Но где доказательства, что это убийство? Какая-то весьма сомнительная улика? Доктор Жерар и сам ни в чем не уверен!
— Имеется и менее сомнительная улика, мадемуазель, — мягко сказал Пуаро.
— И какая же? — вскинулась она.
— На запястье покойной был обнаружен след от укола. И это еще не все. В один прекрасный теплый иерусалимский вечер я, стоя у окна своей спальни, нечаянно услышал некую фразу. Хотите, я повторю ее, мисс Кинг? Я слышал, как мистер Рэймонд Бойнтон произнес: «Ты же понимаешь — ее необходимо убить!»
— Так и сказал?! — вырвалось у Сары.
— Да, так и сказал.
— Подумать только, и это услышали именно вы! — сильно побледнев, воскликнула Сара.
— Так уж вышло, — ответил он довольно кисло. — Что ж, случаются иногда такие совпадения. Теперь вы понимаете, почему я добиваюсь расследования?
— Я считаю, вы совершенно правы, — тихо, почти шепотом сказала она.
— Вот как? И вы согласны мне помогать?
— Конечно. — Ее голос звучал твердо, в глазах был холод. Пуаро поклонился.
— Благодарю, мадемуазель. А теперь расскажите мне, пожалуйста, обо всем, что случилось в тот день, и поподробней.
— Постойте, дайте вспомнить… Рано утром наша группа отправилась на экскурсию. Бойнтоны с нами не пошли. Я увидела их лишь во время ленча. Миссис Бойнтон, как мне показалось, вопреки обыкновению была в отличном настроении.
— Как я понял, обычно она не отличалась особой любезностью?
— О да! — воскликнула, сморщив носик, Сара и подробно рассказала о том, как старая дама вдруг милостиво разрешила детям погулять.
— Это что, тоже было необычно?
— Конечно. Она ведь не отпускала их от себя ни на шаг.
— А вам не показалось, что она как бы хотела загладить свою вину?
— Я лично ничего подобного не заметила, — сухо ответила Сара.
— Но что же в таком случае заставило ее вдруг смилостивиться?
— Для меня это тоже загадка. Правда, тогда у меня мелькнула мысль, что она затевает нечто вроде игры в кошки-мышки.
— Вы не будете любезны, мадемуазель, разъяснить мне, что это такое?
— Ну вспомните, как ведет себя кошка, когда поймает мышь: отпустит, а потом снова — хвать ее… Такие развлечения совершенно в стиле миссис Бойнтон. Я решила, что она изобрела какую-нибудь новую жестокую забаву.
— И что же было дальше, мадемуазель?
— Бойнтоны послушно отправились на прогулку…
— Все?
— Нет, самая младшая из них, Джиневра, осталась в лагере. Мать приказала ей идти к себе в палатку и лечь спать.
— Девушка хотела спать?
— Отнюдь. Но ее желание в расчет не принималось. Раз мамочка велела, значит, так тому и быть… Остальные отправились в путь. Мы с доктором Жераром присоединились к ним.
— В котором часу это было?
— Примерно в половине четвертого.
— Где находилась в это время миссис Бойнтен?
— Надин — это супруга Леннокса — усадила ее в кресло у входа в пещеру.
— Продолжайте.
— У поворота дороги мы с доктором нагнали Бойнтонов и пошли с ними вместе. Но очень скоро доктор Жерар надумал вернуться назад. Выглядел он скверно — я сразу поняла, что у него началась лихорадка. Хотела даже его проводить, но он наотрез отказался.
— И в котором часу это произошло?
— Наверное, около четырех.
— Ну а что же делали остальные?
— Мы всей компанией отправились дальше.
— Так и держались все вместе?
— Поначалу, да. — И, предвидя, каким будет следующий вопрос, девушка торопливо сказала:
— Надин Бойнтон и мистер Коуп пошли по одной дорожке, а Кэрол, Леннокс, Рэймонд и я — по другой.
— И теперь уже так вчетвером и прогуливались?
— Н-нет… Чуть погодя мы с Рэймондом тоже отделились. Решили передохнуть. Сели на камень и любовались окрестностями. От такой красоты невозможно было оторваться. Потом он ушел, а я все сидела. Когда я взглянула на часы, было уже полшестого. Я, конечно, тут же поспешила в лагерь, пришла туда примерно в шесть. Солнце как раз начинало садиться.
— А мимо миссис Бойнтон вы не проходили?
— Проходила, конечно. Она по-прежнему восседала в своем кресле.
— А вас не насторожила ее неподвижность?
— Нет, ничуть. Она и накануне вечером точно так же сидела — как истукан.
— Понял. Continuez.[65]
— Я сначала зашла в большую палатку, все уже были там… Кроме доктора Жерара. Я пошла к себе, чтобы умыться. Когда я вернулась, как раз подали обед, и кто-то из обслуги отправился звать миссис Бойнтон, но почти тут же примчался назад и сказал, что старой даме плохо. Я сразу к ней пошла — чем-нибудь помочь. Миссис Бойнтон так и сидела в своем кресле. Когда я взяла ее руку, чтобы пощупать пульс, то сразу поняла, что она мертва.
— И вы ни на миг не усомнились в том, что это естественная смерть?
— Да нет. Я слышала, что у нее больное сердце. Правда, точного диагноза не знала.
— Стало быть, вы решили, что она скончалась сидя в кресле?
— Да.
— И даже не пыталась позвать на помощь?
— Такое, к сожалению, случается — не успела. Возможно, смерть наступила во сне. Судя по ее позе, она задремала. А кроме того, днем в лагере почти все спали, и, чтобы кого-то дозваться, ей пришлось бы кричать очень громко.
— А вы тогда могли бы определить, как долго она была уже мертва?
— Я как-то об этом не подумала. Какое-то время конечно же прошло.
— Что вы называете «каким-то временем»?
— Ну.., наверное, чуть больше часа. А может, и значительно больше. Ее ведь со всех сторон окружали раскаленные от солнца камни, и тело могло остывать медленнее, чем обычно.
— Больше часа? А известно вам, мадемуазель, что всего за полчаса до того, как вы зафиксировали смерть миссис Бойнтон, Рэймонд Бойнтон разговаривал с ней, и она была в полном здравии?
Сара, растерявшись, опустила глаза, однако не уступала.
— Мистер Бойнтон, наверно, что-то спутал, он конечно же подходил к ней раньше.
— Нет, мадемуазель, все было именно так. Мисс Кинг тут же вскинула ресницы: ее взгляд выражал теперь твердую решимость.
— Конечно, я еще слишком молода и мне не так уж часто приходилось иметь дело с покойниками, однако я совершенно уверена, что с момента кончины миссис Бойнтон и до того, как я осмотрела тело, прошло не менее часа.
— Так, значит, вы настаиваете на этом, — заключил Пуаро. — Но тогда зачем, скажите на милость, мистеру Бойнтону понадобилось говорить, что его мать была жива?
— Понятия не имею. Бойнтоны, по-моему, вообще не очень-то замечают, что и когда с ними происходит. Весьма нервозная семья.
— А сколько раз вам случалось беседовать с кем-либо из них?
— Погодите, сейчас вспомню. — Сара задумалась, слегка нахмурив брови. — С Рэймондом Бойнтоном мы говорили по дороге в Иерусалим — в коридоре вагона. С Кэрол Бойнтон — дважды: один раз у мечети Омара, а второй — в тот же день, но уже ближе к ночи — в моем номере. А на следующее утро я разговаривала с миссис Леннокс Бойнтон. Это все — до нашей общей прогулки в тот роковой день.
— А с самой миссис Бойнтон вы никогда не разговаривали?
Сара густо покраснела.
— Один раз. Обменялись, так сказать, любезностями — в тот день, когда они уезжали из Иерусалима. — Она запнулась, потом храбро продолжила:
— Должна признаться, я вела себя как последняя идиотка.
— В самом деле?
Их разговор настолько откровенно напоминал допрос, что Сара, преодолев смущение, пересказала свою отповедь старой даме. Пуаро слушал с большим интересом и все время уточнял детали.
— Мне крайне важно знать психологические особенности миссис Бойнтон, — сказал он. — Вы — человек со стороны и можете говорить о ней непредвзято. Поэтому ваш рассказ для меня очень ценен.
Сара промолчала. Ее до сих пор бросало в жар от стыда, стоило ей вспомнить свою выходку.
— Благодарю вас, мадемуазель, — сказал Пуаро. — Теперь я намерен побеседовать с остальными свидетелями.
Сара встала.
— Простите, мосье Пуаро, вы позволите мне высказать одно соображение…
— Разумеется. Сделайте милость.
— Почему бы вам не побеседовать с ними позже, когда у вас на руках будут результаты вскрытия? Возможно, ваши подозрения сами собой отпадут. По-моему, вы пытаетесь пустить телегу впереди лошади.
Пуаро величественно взмахнул рукой.
— Таков метод Эркюля Пуаро, — многозначительно заметил он.
Сара лишь поджала губы и, ничего на это не сказав, вышла.
Леди Уэстхолм вплыла в комнату с уверенностью океанского лайнера и устремилась к причалу, то бишь к стулу, стоявшему напротив Пуаро.
