Крюгер мрачно покачал головой. У него появилось ощущение, как будто его жестоко обманули. Он представил, как пострадавший, морщась от боли и чертыхаясь, с трудом поднялся на ноги. В нескольких футах от места падения на земле лежал платок с пятнами крови. Он остановился, приложил платок к ране на голове и, наверное, отдышавшись и почувствовав прилив сил, двинулся дальше.
У Марко еще теплилась крохотная надежда на то, что бедняга все же потерял сознание и умер. Сейчас он многое бы отдал за то, чтобы увидеть его труп.
Но никакого трупа не было. Парень пришел в себя и исчез. Марко Крюгеру очень не хотелось признавать это, но факты — упрямая вещь. У этих бродяг, злобно подумал он, все не как у людей. Живучие, как собаки. Наверное, он выполз на дорогу, остановил машину и сейчас отдыхает в тепле и уюте в какой-нибудь городской больнице. Легавые, конечно, не станут даже слушать рассказ о том, как его кто-то сбил, и велят побыстрее выметаться из города.
— Марко?
Марко Крюгер поднял голову. Наверху, на дороге, он увидел фигуру Тимоти.
— Марко, ну как?
Услышав голос ненавистного врага, Марко заскрипел зубами от злости. Только сейчас до него дошло, как сильно ему хотелось избавиться от Тимоти Уоткинса и как жестоко над ним посмеялась судьба.
И тут Крюгера осенило. Тимоти-то не знал, что он здесь один и что никакого трупа нет. Надо обязательно этим воспользоваться. Он быстро выключил фонарик и тихо ответил:
— Возвращайся в машину, Тимоти. Хочешь, чтобы на тебя обратил внимание какой-нибудь проезжающий мимо водитель? Ты что, с ума сошел? Уходи немедленно. Я уже поднимаюсь.
Когда Марко Крюгер вернулся к машине, понурый Уоткинс сидел за рулем.
— Поехали отсюда скорее, Тимоти.
— Почему ты был там так долго?
— О господи, ничего не долго! Тебе показалось. Я должен был найти того типа и решить, что делать дальше. Как его увезти, куда спрятать.
— Значит, он…
— Мертвее не бывает, — заверил Марко.
Тимоти положил голову на руль, и из его груди вырвался сдавленный стон.
— Мне жаль, что все так получилось, — сочувственно вздохнул Марко Крюгер.
— Теперь я убийца, Марко.
— Я бы на твоем месте…
— Убийца, — повторил Тимоти и неожиданно ударил кулаком руль. — Я убийца… И навсегда им останусь.
— Возьми себя в руки. Нам нужно все тщательно продумать.
— Час назад, — проговорил, глотая рыдания, Тимоти Уоткинс, — я был законопослушным бизнесменом с процветающей фирмой и любимой девушкой, а сейчас я — убийца. И этот крест мне теперь нести до самой смерти. Что бы я ни делал, я останусь убийцей.
— Ты прав, Тимоти! — Марко схватил приятеля за плечи и сильно встряхнул. — Нужно привыкать к этой мысли.
— Марко, я боюсь идти в полицию.
— Ты что, совсем рехнулся? Тебе и не нужно туда идти. Пойти в полицию на твоем месте может только человек, у которого не все дома. Не забывай, что ты был навеселе, когда сбил этого типа. Они мигом упрячут тебя за решетку.
Тимоти Уоткинс задрожал и вновь положил голову на руль.
— Веселее, дружище! — ударил его по плечу Марко. — Не все потеряно. Есть выход.
— Есть выход? — недоверчиво переспросил Тимоти.
— Конечно. Я тебе помогу выпутаться. Ведь мы друзья.
— Но как?
— Вернемся ко мне. Я дам тебе все деньги, что у меня сейчас есть. У тебя будет большая фора во времени. Когда найдут труп, ты будешь уже далеко. Им тебя не поймать.
— Ты советуешь мне… бежать?
— А у тебя есть идеи получше, Тимоти?
— Но тогда я потеряю свою долю в деле, любимую девушку…
— На свете существуют другие дела и другие девушки. Ты потеряешь долю и девушку, Тимоти, но следующие двадцать лет проведешь на свободе. Конечно, если ты хочешь выбросить их коту под хвост вместе с делом и девушкой… — Марко Крюгер красноречиво пожал плечами, как бы говоря, что тогда он умывает руки. — Я пытаюсь помочь тебе спасти то, что еще можно спасти. Я вижу единственный выход: как можно быстрее исчезнуть и никогда не возвращаться в эти края. И попытайся относиться к этому по-философски, Тимоти. Это не трагедия и не конец света. Ты не первый и не последний человек, с которым происходит подобное.
Тимоти Уоткинс немного успокоился. Он поднял голову, тяжело вздохнул и завел мотор. Слава богу, подумал Крюгер, что в салоне темно и Тимоти не видит радости на его лице…
Они поднялись на лифте на пятый этаж. Марко открыл дверь ключом, завел Уоткинса в гостиную и включил свет.
— Веселее, Тимоти! — улыбнулся он, крепко пожимая партнеру руку. — Уедешь за пару тысяч миль, сменишь фамилию и начнешь новую жизнь. Через неделю сегодняшний вечер будет казаться тебе страшным сном… Пойду посмотрю, сколько у меня денег.
Тимоти медленно подошел к окну, открыл его и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. Дождь прекратился, за окном царила тишина.
— Около пяти сотен баксов, Тимоти, — сообщил Марко. — Не густо, конечно, но если не шиковать, хватит, чтобы уехать подальше.
Уоткинс взял деньги с отсутствующим видом, как будто не понимал, что это такое, и сунул в карман. Его губы раздвинулись в невеселой улыбке.
— Убийца… — задумчиво произнес он. — Знаешь, Марко, когда проходит первый шок, многое меняется.
— Постарайся не думать об этом, Тимоти, — посоветовал Марко Крюгер.
— Почему? После убийства человеческая жизнь приобретает совсем другую ценность. Вернее полное ее отсутствие.
— Тимоти, ты не должен терять ни минуты… — забеспокоился Марко.
— Никак не привыкну к мысли, что придется оставить фирму и Шарон, Марко. Особенно учитывая то обстоятельство, что с тем бродягой меня связывает лишь одно. Дождь наверняка смыл следы шин с обочины. На то, чтобы сжечь туфли, уйдет пять минут. И тогда останется одно, Марко. Останешься ты. Ты, единственный свидетель.
Прежде чем Крюгер мог что-нибудь сказать, Уоткинс нанес ему сильный удар в челюсть. Не дав ему упасть на пол, он подхватил его под руки и вытолкнул из окна.
Уходя из квартиры, Тимоти сдвинул с места коврик, лежащий под окном, и удовлетворенно кивнул. Теперь любой сыщик решит, что Марко Крюгер поскользнулся на коврике и выпал из окна.
Эллери Куин
БЕЗУМНОЕ ЧАЕПИТИЕ
Совершенно СЕКРЕТНО № 8/243 от 08/2009
Перевод с английского: Сергей Мануков
Высокому молодому человеку в коричневом плаще еще не приходилось попадать под ливень такой силы. Сплошная стена дождя и непроглядная тьма окружали маленький вокзал. Он основательно продрог под навесом станции и в который уж раз пожалел, что отправился на Лонг-Айленд в такую погоду.
Он уже решил извиниться по телефону и ближайшим поездом вернуться в город, когда из темноты, обдавая все вокруг брызгами, вынырнула низкая двухместная машина.
— Мистер Эллери Куин? — спросил молодой шофер в ливрее. — Я Милан, шофер мистера Оуэна. Мистер Оуэн сожалеет, что не смог вас встретить сам.
Черт бы побрал Оуэна и его приглашение, мрачно подумал Куин, устраиваясь на мохеровом сиденье. Его уже не первый раз приглашали как диковину, чтобы, замирая от страха, слушать рассказы о раскрытых им преступлениях. Если бы не Эмми Виллоуз, он бы отказался. Но ему давно хотелось познакомиться с этой женщиной, дочерью дипломата, выбравшей сцену…
Эллери снял мокрые шляпу и плащ и повесил их в прихожей.
— Нет, пожалуйста, продолжайте! — услышал он женский голос из соседней комнаты. — Я больше не буду мешать вам. Полагаю, здесь есть еще одно место.
Куин подошел к двери и заглянул в комнату. С одной стороны огромной библиотеки натянули занавес из простыней. Во главе длинного стола с большим чайником в центре сидела Эмми Виллоуз. Рядом расположился Заяц в человеческий рост. Около него устроилась Соня, персонаж с добрым лицом грызуна и замедленными сонными движениями. Далее развалился тип с мохнатыми бровями и высоченной шляпой, несомненно, Безумный шляпник.
Публика состояла из пожилой женщины с седыми волосами и молодой рыжей красавицы с зелеными глазами. В дверях тихо хихикали слуги.
«Безумное чаепитие», — улыбнулся Куин.
— Они учились рисовать, — пропищала Соня, зевая и потирая глаза, — и они рисовали все-все, что начинается с «М»…
— Почему с «М»? — потребовала разъяснений женщина-ребенок.
— А почему бы и нет? — спросил Заяц, угрожающе хлопая ушами.
— Превосходно, — похвалил Эллери и захлопал в ладоши.
Безумный шляпник снял шляпу и бросился к гостю.
— Куин! Я думал, ты уже не приедешь. Почему ты задержался?
— Семейные дела. Клянусь, Оуэн, ты напрасно связался с Уолл-стрит. Ты же прирожденный Шляпник!
— Ты так считаешь? — обрадовался Оуэн. — У меня всегда была тяга к сцене… Мама, — обратился он к седой женщине, — разрешите представить вам мистера Эллери Куина. Мать Лауры, миссис Мэнсфилд… Миссис Гарднер, — Оуэн показал на рыжую, — жена Зайца.
