здесь такого, что вы не смогли попросить? У меня ведь решились, попросили? – Дубовик мягко улыбнулся.
– Вы извините, но нам запрещено много разговаривать с отдыхающими, – Тина потянулась за веником.
– А кто может сказать, сколько времени вы разговаривали со мной? По-моему, это великая глупость! Я не собираюсь отчитываться перед вашим начальством, сколько минут и о чем я с вами беседовал. А если мне хочется с вами поговорить? Тем более что здесь не так уж много порядочных, в моем понимании, людей, – Дубовик с напускным возмущением пожимал плечами.
Девушка внимательно на него посмотрела и улыбнулась:
– Вы, действительно, не такой, как некоторые… А тот… Я лишь посмотрела на журнал, который лежал у него на тумбочке, так он просто наорал на меня, сказал, чтобы я не совала свой нос, куда не следует. Он к нам ко всем относился… по-хамски, – тихо произнесла она, – а Маша… Ой, простите, я пойду, за журналом приду потом, если вы не передумаете. – Она решительно направилась к двери, но Дубовик не менее решительно преградил ей путь.
– Так, повторяю ещё раз: мне плевать на ваше начальство, вы хотите взять журнал – берите, один, два или все, я отложу пока свою работу. Просто, честно сказать, меня все замучили разговорами о том, что здесь кто-то умирает, погибает, гаснет внезапно свет!.. Что за мистические процессы тут происходят? Это вызывает опасения. Как вы думаете, мне есть чего бояться? – Дубовик посмотрел на Тину таким обезоруживающим взглядом, что вызвал у неё легкий смех.
– Вы ведь ни к кому не лезете со своими ухаживаниями? Не лапаете всех подряд? На молоденьких девочек не заглядываетесь? Не тащите их к себе в номер? – она хоть и спрашивала с заметной нервозностью, но по-прежнему улыбалась.
Дубовику лишь оставалось мотать отрицательно головой, с напускным удивлением глядя на девушку.
– А вот Хотяев… В общем, вам нечего бояться! Так я возьму? – она, резко прервав разговор, протянула руку к журналам.
– Я ещё не успел передумать! – теперь засмеялся Дубовик. – Берите! Принесёте, когда прочтёте!
Девушка, прихватив свой инструмент и журналы, упорхнула из комнаты.
То, что узнал от неё Дубовик, ему было достаточно. Теперь следовало поговорить с медсестрой Ольгой. И либо исключить доктора из списка подозреваемых, либо… Второго «либо» Дубовику очень не хотелось бы: к Ковальскому он успел проникнуться симпатией.
К сожалению, Ольга была занята. Возле её кабинета собралась очередь из нескольких человек. Среди них Дубовик увидел Шпанагеля и поманил его пальцем.
Тот довольно резво подбежал к подполковнику и вопросительно уставился на него воспаленными от недосыпания и злоупотребления спиртным глазами.
– Слушай, Эдуард, – Дубовик двумя пальцами поправил у выпивохи смятый воротничок сорочки, – не составишь компанию? Посидеть хочется, поболтать, ну, и пригубить… – он щёлкнул пальцами по горлу.
Эдуард оживился и, наклонившись к уху подполковника, жарко зашептал, обдавая того густым запахом одеколона и похмельного суррогата:
– А мне, знаешь, продавать перестали в здешнем буфете! Тесть позаботился, скотина! – он сплюнул. – Так я сначала сюда, – Шпанагель ткнул пальцем в дверь процедурного кабинета, – а потом к тебе?
– Давай, жду! – кивнул Дубовик и отправился искать Герасюка, но тот уже поджидал приятеля у двери своего номера.
Увидев подполковника, он издалека показал ему большой палец.
Когда мужчины зашли в номер, Герасюк с порога заявил:
– Нашли мы с Егором кое-что! Теперь понятно, каким образом отключался свет в определенной зоне, вернее, его кто-то отключал. Без вмешательства человека там ничего не сделать.
Дубовик с нескрываемым интересом посмотрел на приятеля:
– Ну-ка, ну-ка, поделись!
– Техническими подробностями я тебя нагружать не стану, скажу просто: штучка та сделана профессионально. Там одним пальцем включается небольшая перемычка. Пока мы её трогать не стали. Егора я предупредил, что мы не знаем, кто это сделал, намекнул на НКВД, на всякий случай, чтобы у парня не возникло соблазна, поэтому лучше сейчас не лезть.
– «Профессионально», говоришь? Интересно…
– Ещё как интересно! Она ведь не только отключает свет, но и включает некий убийственный механизм! И знаешь, в связи с этим, какая мысль пришла мне в голову. А что если это, действительно, всё сделано по заказу НКВД? Вернее, теперь уже КГБ. Сам знаешь, у нас специалистов таких предостаточно, изобретут и бомбу. Ну, а эти покойнички могли владеть, например, каким-то компроматом. Перешли дорогу кому-то оттуда? – эксперт показал пальцем вверх. – Как думаешь?
– Слушай, версия такая имеет место быть! Надо это обдумать… Только зачем тогда здесь мы? Нет, что-то не сходится… Нужна связь между покойными, а мы никого ни с кем пока не можем объединить. Дождёмся ответа от наших ребят. А пока… – Дубовик хотел сказать об Эдуарде, которого ждал, но тот уже сам стоял на пороге.
С растерянностью посмотрев на Герасюка, Шпанагель перевел вопросительный взгляд на хозяина комнаты, который поспешил успокоить гостя:
– Проходи, Петр Леонидович уже уходит, – и красноречивым взглядом посмотрел на Герасюка, стоящего уже за спиной Эдуарда.
Тот пальцами показал, что ему нужен ключ, Дубовик согласно прикрыл глаза.
Напоить Эдуарда оказалось ещё легче, чем это представлялось.
Во время дружеской посиделки Шпанагель, к удовольствию подполковника, в полупьяном бреду сказал несколько фраз, которые добавили фактов к расследованию.
Герасюк же беспрепятственно отправился исследовать зловещую комнату.
Дубовик вынужден был сидеть со спящим Эдуардом, но это дало ему возможность поразмыслить над делом в тишине, если не считать хмельного похрапывания гостя.
По лицу Герасюка Дубовик понял, что их ожидания не оправдались.
Был уже поздний вечер.
Кое-как растолкав ничего не соображающего Шпанагеля, Дубовик сунул ему в карман вместе с ключом от номера плоскую бутылочку коньяка, которую Герасюк принес из буфета. Пошатываясь и бормоча благодарность, Эдуард удалился.
– Чувствую себя свиньёй, – чертыхнулся подполковник. – Мужика лечить надо, а я его напоил до бесчувствия. Мало того, уверен, что он теперь на правах застольного друга будет прорываться ко мне постоянно. Чёрт!
– Брось! У него есть жена и тесть, пусть позаботятся о нем. А тебе, товарищ подполковник, докладываю: комнату простучал всю, от пола до потолка, от стены до стены, даже стремянку позаимствовал у уборщицы, правда, она об этом так и не узнала, – Герасюк довольно хмыкнул. – Можно было, конечно сказать, что я ничего не нашел, но в таком случае погрешу против истины. Камин изнутри обследованию не подлежит, в данной ситуации, но думаю, что дело не в нем. Чтобы впустить газ, не нужны огромные отверстия, достаточно…
– Долго будешь тянуть кота за хвост? Ещё одно лишнее слово, и я за себя не отвечаю! – прорычал Дубовик.
– Застрелишь? Тогда
