внимательно листать пожелтевшие страницы, на которых размашистым почерком расписаны были все затраты и прибыли некогда цветущего дома графа Головина.
Но план дома был найден в другом месте: Герасюк обошел весь флигель в поисках интересных находок, и в одном углу на старом диване среди нескольких разбросанных книг нашел большую тетрадь, со схемами и чертежами всех строений графской усадьбы. Отсутствовала лишь страница с планом подвального помещения.
– По-моему, она просто вырвана отсюда, – Дубовик внимательно осмотрел место сшива страниц. – И обрати внимание: здесь меньше всего пыли, даже такое впечатление, что кто-то сидел на этом диване.
Герасюк пожал плечами:
– Так сюда и Сомов, и дворник Иван забирались, может быть, кто-то ещё! Ведь много книг они перенесли к Сомову.
– Ладно, этот вопрос пока оставим. Смотри сюда: мы были правы – есть небольшое, даже можно сказать, крохотное помещение, – Дубовик показал на схему второго этажа. – Только вот как туда попасть? – он попытался разглядеть что-то ещё в этих чертежах, но все попытки были тщетны.
– А тот, кто вырвал эту страничку, спрятал концы в воду! Он же и есть наш злодей, планомерно убирающий неугодных ему людей!
– Ого, целая версия! Да ещё в стихах! Продвигаешься, Петр Леонидович! Потом это обсудим. – Дубовик обнял приятеля за плечи, направляясь к лестнице. – Ну, что? В подвал?
– Как будем действовать? Сомова не споить просто так и не выманить. Там же ещё и истопник!
– Предлагаю взять тайм аут! И сходи ты пока к Сомову на разведку. Хорошо бы узнать, кто мог ещё побывать на чердаке. И пощупай ты самого Сомова и дворника. Ведь он, помнится, говорил тебе, что поступал в техникум. Кто знает, какие таланты имеет этот парень.
– Тут я с тобой, Андрей, полностью солидарен!
За обедом Лариса Георгиевна без конца бросала многозначительные взгляды то на одного, то на другого. С Герасюком она и раньше попыталась завести более близкое знакомство, но тот был погружен в мысли о другой женщине, постоянно вздыхал и, встречаясь нечаянно с Ирмой Яновной, лишь провожал её тоскливым взглядом. Зайти больше к ней он не решился. Понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Теперь Петр Леонидович мечтал лишь о том, чтобы быстрей выполнить задание и уехать отсюда навсегда.
Дубовик с насмешливой улыбкой наблюдал за потугами Шубиной кокетничать и привлекать к себе внимание. Он несколько раз поворачивался к Зининому столику и откровенно улыбался ей, что выводило Ларису Георгиевну из себя.
Маргарита Федоровна и Наденька, как обычно, с любопытством наблюдая за ними, тихонько пофыркивали.
Дубовик вдруг подумал, что муж Шубиной у них тоже на подозрении, и предложил ей прогуляться, чтобы закрыть для себя этот вопрос.
Лариса Георгиевна с победоносной улыбкой посмотрела в сторону Гореловой, потом перевела взгляд на соседний столик и громогласно произнесла:
– С вами – с удовольствием!
Дубовик опустил голову, чтобы скрыть улыбку.
На улице Шубина буквально повисла на руке Дубовика.
Он не стал отстраняться, а лишь подвел женщину к ближайшей скамье и предложил посидеть, благо погода располагала к такому отдыху.
– Лариса Георгиевна, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос, – Андрей Ефимович повернулся к Шубиной и посмотрел ей в глаза.
– Спрашивайте, – она кокетливо повела плечами.
– Извините, если буду бестактен, но ответ я хотел бы получить откровенный.
– Не извиняйтесь, я заранее всё прощаю вам, – Шубина дотронулась пальцем до его щеки, чем вызвала у него непроизвольную дрожь.
– Вы несчастливы с мужем? – вопрос прозвучал жестко.
Щёки женщины покрыл густой румянец.
– Зачем вы спрашиваете об этом?
– Вы слишком откровенны в своих желаниях, я к такому, представьте себе, не привык, – Дубовик решил не особо церемониться. – Я люблю женщин завоёвывать! Хотя в этом у меня теперь нет нужды, если вы понимаете, почему!
– Вам так понравилась Зина? Чем же она вас околдовала? – уходя от ответа о муже, Шубина настойчиво возвращалась к разговору о девушке, которая лично ей была несимпатична. В речи её слышалась желчь.
– А вы не допускаете, что я могу просто очень любить свою жену? И что вы всё о Зине? – Андрей Ефимович досадливо поморщился. – Она не спешит ко мне в постель, а я не испытываю желания тащить её туда. Мы с ней прекрасно поняли друг друга. А общение может быть не только плотским, но и платоническим, если вы понимаете, о чём я…
– Ну, хорошо, я вполне могу понять эти ваши отношения, вы обсуждаете с ней книги, читаете стихи. Бог с вами! Но всё же признайтесь, ведь я-то вам нравлюсь? – Шубина впилась глазами в лицо Дубовика, тот ответил ей бесстрастной улыбкой.
– До определенной степени, увы!
– «Увы» для вас? – пытаясь вызвать его на комплимент, Лариса Георгиевна произнесла это с лёгким придыханием.
– Простите за грубость – не обольщайтесь – для вас, насколько я понял, – Дубовик видел, как дёрнулась щека женщины, но она сумела сдержать себя, лишь недовольно сказав:
– Вы слишком откровенны.
– Не больше вашего. А с вами я не позволил бы себе отношений ещё по одной причине.
– Вот как? И что же это за причина? И она не устраняема? – в голосе Шубиной появились игривые нотки. Вообще, Андрея Ефимовича удивляла способность женщины переходить из одно настроя в другой, без ущерба для общей беседы.
– Когда я сказал про свою жену, то вы, видимо, меня не услышали или не пожелали услышать. Хотя для меня это доминирующая причина. Но уж о своем муже вы не можете не помнить. – Шубина попыталась что-то возразить, но Андрей Ефимович мягко остановил её. – Погодите, я не до конца развил свою мысль, вернее, не всё пересказал. На мой вопрос о муже вы не ответили. Но я, благодаря здешним кумушкам, вполне осведомлен о ваших взаимоотношениях, точнее о том, что ваш муж ревнив, как Отелло. – Дубовик намеренно сгущал краски. – Знаете, древнегреческий философ Демокрит сказал: «Отказывайся от каждого удовольствия, которое не полезно», я бы внес поправку: «… которое чревато последствиями».
– Ха, я поняла вас! Я поняла! Вы боитесь моего мужа! Ну, кто вас посвятил в мои отношения с ним, я оч-чень хорошо представляю! Но!.. Не знаю, поменяете ли вы своё отношение ко мне, но не откажитесь принять из первых уст рассказ об истинном положении вещей. Так вот! Муж мой старше меня на много лет, но он вполне симпатичный, хотя и несколько бесхарактерный, человек. Но дело не в этом. Его страстное увлечение рыбалкой и охотой привело к тому, что он раньше времени лишился возможности доказывать мне
