— Кажется, — приветливо отозвался Робертс. — Расскажите об этом Полу Манселлу, инспектор, если желаете. Пусть он привлечет меня к суду.
Последнее замечание разозлило Ханнасайда. Позднее в разговоре с сержантом он заметил с несвойственной ему резкостью:
— Надеюсь, Тимоти Харт и Оскар Робертс в ближайшие дни раскроют за нас это дело.
— Насчет милейшего Тимоти не знаю, — отозвался Хемингуэй, — а Робертс хитрый малый. Надо отдать ему должное, он с самого начала заявил, что Сайласа со скалы кто-то столкнул.
— Да, но у нас нет никаких доказательств.
— Верно, — согласился сержант. — И вообще, если предположить, что Клемента застрелила леди Харт, то тогда Сайлас свалился со скалы сам. Ему никто не помогал. Если спросите мое мнение, то я скажу, что в этом деле все непонятно. Посмотрю, что можно вытянуть из старой преданной няни Джима.
— Кстати, сегодня он катается на своем катере.
— Да, ему нравится так получать удовольствие, — заметил сержант. — А вот мне нет. Мать на верблюдах, сын на катерах, странные они все-таки люди. Скоро в Портло начнутся соревнования по гонкам на скутерах. Тимоти сказал, что брат примет участие в них.
— Либо у него чистая совесть, либо железные нервы, — заключил Ханнасайд. — Хорошо бы знать, что из двух.
— Думаю, и то и другое, — проговорил сержант. — Он похож на мать. Другая бы, наверное, начала отговаривать его от рискованных занятий. А эта, по словам его младшего брата, с удовольствием наблюдает, как он гоняет на скутере или гоночном автомобиле.
Сержант Хемингуэй был не совсем прав. Леди Харт, узнав от Тимоти о приближающихся гонках, заявила, что это хорошо, потому что Джим хотя бы ненадолго забудет о печальных событиях последних дней. Но она будет переживать, ей кажется, сын не очень сильный пловец.
Тимоти хотя и обижался на Джима за то, что тот не взял его с собой на морскую прогулку, но критиковать своего кумира не позволял никому, кроме себя самого. Поэтому он заметил как бы между прочим:
— Да он отлично плавает, мама.
Леди Харт оживилась:
— Рада слышать. Я хочу, чтобы мои сыновья во всем были первыми. Помни, Тимоти: посредственность гибельна. Что бы ты ни делал, старайся быть лучшим. Бери пример с меня.
В комнату вошел Джим.
— О чем ты говоришь, мама?
— Об успехе. Я всегда его добиваюсь, потому что всем занимаюсь основательно. Ненавижу делать что-то наполовину. Если ты взялся участвовать в гонках на скутере, то должен уметь плавать.
— Я умею.
— Не как попало, а отлично, — твердо произнесла леди Харт. — Учти: гонки будут проходить во время прилива. И не подумай, что я хочу, чтобы ты держался за мою юбку. — Она помолчала. — Ты пришел мне что-то сказать, дорогой? Я спущусь, как только разложу вещи.
— Да, сделай это, пожалуйста. — Джим оглядел царящий в комнате хаос и добавил: — Скажи слугам, чтобы вынесли отсюда мусор.
— Ты возьмешь меня в следующий раз на катер? — спросил Тимоти.
— Посмотрим.
— Кстати, я управляюсь с катером не хуже тебя, а может, и лучше.
— Отвали. Я хочу поговорить с мамой. Пойди займись чем-нибудь.
— Не понимаю, почему я должен куда-то уходить только потому, что ты…
Джим не дал ему договорить и вытолкал за дверь.
— Парень вообще обнаглел. Он посмотрел на мать. — Мама, сейчас я тебя удивлю.
Леди Харт перестала раскладывать одежду по ящикам огромного комода и подняла голову:
— Ты собрался жениться?
— Да. А как ты узнала?
— Догадалась. И кто она?
— Патрисия Эллисон.
Леди Харт на пару секунд задумалась, а затем уточнила:
— Секретарша тети Эмили?
— Да.
Она вздохнула с облегчением:
— Хм… это не так уж плохо. А я боялась, что ты выберешь рыжую дурочку Одри, которую я не перевариваю. А Патрисия Эллисон… насколько я помню, она совсем не глупа. Мне всегда нравились девушки, занятые делом, даже если дело состоит в том, чтобы присматривать за тетей Эмили. Понимаешь, я терпеть не могу бездельников. Надеюсь, она не станет требовать от тебя жить в праздности. Теперь, когда ты получил наследство, это можно себе позволить.
— Нет, мама, она не такая. К тому же я заинтересовался финансами.
Леди Харт в отчаянии взмахнула рукой:
— Жаль, что у тебя напрочь отсутствуют амбиции. Ведь ты бы мог…
Джим покачал головой:
— Нет, путешествия не для меня. Могу я привести Патрисию познакомиться?
— Конечно. — Она замялась. — Правда, я не знаю, о чем говорить с современными девушками.
Однако когда через несколько минут в комнату вошла Патрисия, очаровательная и элегантная в строгом костюме из льняной ткани, все образовалось само собой.
— У вас отличный вкус, моя милая, — одобрительно произнесла леди Харт. — Я терпеть не могу оборки и рюшечки. Джим сказал мне, что вы собираетесь пожениться. Замечательно. Вы отлично подходите друг другу. Я всегда боялась, что он возьмет в жены какую-нибудь продавщицу из табачного магазина, но у него хватило ума выбрать достойную девушку. Очень рада. Я далека от снобизма, но, согласитесь, среди молодежи сейчас так много дураков.
— Я тоже рада, — сказала Патрисия, — что вы отнеслись ко мне не предвзято. Ведь Джим мог выбрать себе невесту из состоятельной семьи.
Леди Харт это замечание показалось забавным. Она рассмеялась, заметив, что богатые девушки в большинстве своем никчемные дурочки. Ничего не делают, лишь весь день полируют ногти и пьют коктейли.
Патрисия взялась помогать ей раскладывать вещи, и они начали весело болтать.
В общем, к обеду леди Харт и Патрисия наладили отношения. Будущая свекровь даже поделилась с ней планами избрания в парламент. О событиях последних двух недель они не проронили пока ни слова, но Патрисия чувствовала, что с матерью Джима не следует делиться своими страхами.
За столом леди Харт была душой общества. Ела без разбора все блюда, какие ставили перед ней, и, не жалея красок, описывала свое недавнее путешествие.
Эмили, которая любила слушать рассказы о заморских землях, охотно ей внимала, изредка прерывая восклицаниями.
Зато участие Нормы в политике она решительно осудила, заявив, что не знает, куда катится мир. За обедом никто из присутствующих не упомянул об убийствах, уликах и полицейских, и Патрисия сочла это хорошим знаком.
Новость об эффектном прибытии леди Харт в особняк достигла офиса фирмы «Кейн и Манселл» через два часа после возвращения ее такси в Портло. Водитель такси описал все продавцу газет с шутливыми преувеличениями, тот пересказал это младшему клерку фирмы, тот — своему начальнику, а начальник счел необходимым сообщить Джозефу Манселлу. Который, в свою очередь, поведал об этом сыну за обедом.
— Забавно, — кивнул Пол, помешивая кофе. — Чертовски забавно.
— Странная женщина эта Норма Харт. Конечно, ей известно о смерти Сайласа.
— А может, она пристрелила Клемента? — произнес Пол. — Крепкая дама, лишена сантиментов. Почему бы и нет?
Джозеф беспокойно поерзал на стуле.
— Ну что ты, мой мальчик!
Пол с удовольствием наблюдал за смущением отца.
— Она вполне могла это сделать. Стреляет метко.
Джозеф сердито отодвинул в сторону чашку с кофе.
— Послушай, Пол, я тебе кое-что скажу. Не следует заводить подобные разговоры. Попытка взвалить вину на кого-либо другого выглядит подозрительно.
Тот вскинул брови.
— Что значит, на кого-то другого?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Болтать надо меньше. У меня и без того нервы на пределе.
Пол откинулся на спинку стула и усмехнулся:
— Ты думаешь, что Клемента убил я?
— Перестань. Мне и в голову такое не приходило. Не болтай глупости. Но игнорировать факт, что у тебя на момент гибели Клемента нет алиби, нельзя. Вернее, оно у тебя есть, но ты его не можешь доказать. И это известно в полиции. А они люди недоверчивые.
— Представь, я ничего не боюсь. И тебе советую не трусить. У полиции против меня нет никаких улик. Так что не нужно беспокоиться, папа.
А я беспокоюсь, — буркнул он, едва сдерживаясь. — Подумать только, всего за две недели погибли оба. И Сайлас, и Клемент.
Пол с безразличным видом пожал плечами и раскрыл тонкий золотой портсигар.
— Между нами говоря, я не считаю это большой потерей.
— Как ты можешь быть таким бессердечным? Ведь речь идет о людях, которые знали тебя с рождения…
— О Боже, папа, — прервал его Пол, — давай обойдемся без патетики. Ведь в душе ты со мной согласен.
— Не согласен, категорически не согласен. Я их обоих высоко ценил. Сайлас был моим давним другом. Не смей больше говорить ничего подобного.
— Хорошо, извини, больше не буду. — Он постучал сигаретой по портсигару. — А насчет Джима, занявшего место Клемента, я полагаю, ты рад.
