— Бестолочь я, а не сыщик, — произнес он наконец.
Вирджиния Трент приподнялась на кровати и с осоловелым видом уставилась на Мейсона.
— Доброе утро, мистер Мейсон. — Голос у нее был хриплый.
— Как вы себя чувствуете? — справился Мейсон.
— Не знаю, сестра только что меня разбудила, — ответила Вирджиния, подавляя зевоту.
Сестра, стоявшая у кровати, объяснила:
— У вас сильно расшатались нервы. Доктор дал вам успокоительное.
— Оно и видно. — Вирджиния протерла глаза. — Я, наверное, кошмарно выгляжу. Дайте-ка мне зеркало и воды.
Сестра принесла воды, но зеркало не дала. Вирджиния жадно выпила воду и, заметив, что на ней фланелевая рубашка с высоким воротом, обратилась к сестре:
— Я уж позабыла про эту сорочку. Где вы ее нашли?
— На дне ящика с правой стороны.
— А почему не взяли из тех, что лежали наверху в первом ящике?
— У вас был самый настоящий шок, — пояснила сестра. — Я боялась, что вы простудитесь: сопротивляемость так ослабела. А успокоительное подействовало уже в такси.
— Теперь я вспомнила этих полицейских, — сказала Вирджиния. — Банда садистов. Им бы только мучить беззащитных людей.
— А что они делали? — осведомился Мейсон.
— Долбили меня вопросами, почти до сумасшествия довели, — пожаловалась Вирджиния. — У меня, кажется, снова началась истерика.
— Да, это так, — подтвердила сестра.
— А потом что было? — спросила ее Вирджиния.
— Ну, дело кончилось тем, что доктор дал вам успокоительное, а меня отправили вместе с вами домой, велели проследить, чтоб вы отоспались.
— Вернее, чтобы не сбежала, — поправила ее Вирджиния.
Сестра тактично промолчала.
— Где моя тетя? — спросила Вирджиния Мейсона.
— В больнице. У нее легкое сотрясение мозга, и она проспала почти всю ночь. Врач сообщил полицейским, что она пришла в себя только сегодня утром.
— Как она?
— Не беспокойтесь. Ваша тетя в состоянии о себе позаботиться.
— Что это за история, которой они меня морочили, будто у нее в сумке нашли револьвер, из которого застрелили Остина Галленса?
— Пока они не доказали, что это ее сумка. Вирджиния зевнула.
— Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я сполосну лицо и почищу зубы.
— Разумеется, — согласился Мейсон. — Извините за беспокойство, но у меня к вам дело.
— А дядя… дядя Джордж — что они узнали?
— Насколько мне известно, — ничего, — сказал Мейсон. — Даже если полицейские что-то пронюхали, они держат это в тайне.
— А он, вернее, его…
— Пришлось делать вскрытие, — сказал Мейсон. — Сейчас он в морге.
— Отвернитесь, я встану.
— Я подожду внизу, в библиотеке, — предложил Мейсон. — Вы могли бы поговорить со мной до завтрака?
— Нет, — бросила она. — А где Итсумо?
— Повар внизу, — сообщила сестра.
— В общем, так: я быстро приму ванну. Передайте Итсумо мой заказ: томатный сок, вустерширское фруктовое пюре, яйца всмятку, тосты. Вам придется подождать, мистер Мейсон, пока я хоть немного приду в себя. Тогда и поговорим.
— Я буду в библиотеке, — повторил Мейсон.
— Как насчет яиц всмятку?
— Благодарю. Я уже давно позавтракал.
— Тогда — кофе.
— Хорошо. Кофе и сигарету. Я подожду внизу.
Вирджиния появилась минут через двадцать. Молчаливый повар-японец обслужил их быстро и деловито. Мейсон терпеливо ждал, пока Вирджиния закончила завтрак, допила вторую чашку кофе.
— Может быть, вы начнете свой рассказ? — предложил он.
— О чем?
— Обо всем.
— Не представляю, что вам рассказать. Вы знаете ровно столько, сколько я сама.
— Расскажите о револьвере в ящике стола. Вы знали, что он лежит там?
— Боже правый, конечно! Еще бы мне не знать! Сколько раз из него стреляла.
— Стреляли? Вы?
Вирджиния кивком подтвердила свои слова.
— Когда это было? — спросил Мейсон.
— Последние шесть месяцев я время от времени упражнялась в стрельбе. Примерно раз в неделю выезжаю за город и тренируюсь.
— С какой целью, позвольте полюбопытствовать?
— Я подолгу остаюсь здесь одна, — заявила Вирджиния с мрачным видом. — В сейфе хранятся драгоценности стоимостью в тысячи долларов. Заявись сюда грабители, они получат отпор, я вовсе не собираюсь стоять истуканом, пока они будут вычищать сейф дяди Джорджа.
— А разве драгоценности не застрахованы?
— Только некоторые, да и не в страховке дело, мистер Мейсон. Надо воспитывать в себе характер, уверенность в своих силах. Если ходишь на костылях, ноги слабеют. Я хочу твердо стоять на ногах. У меня есть приятель, он… словом, ему нравятся сильные, уверенные в себе женщины. К тому же он отличный стрелок. Я хочу быть с ним рядом. Хочу любить то, что любит он. Хочу быть его другом. По-моему, женщина, которая не развивает в себе вкус к тому, что нравится ее любимому человеку, делает большую ошибку. С биологической точки зрения противоположности сходятся, но это касается разных темпераментов.
Когда страсть остывает, людей связывают общие интересы. Нельзя до конца жизни полагаться лишь на физическое влечение. Вообще в отношениях между мужчинами и женщинами есть две совершенно определенные стадии. Первая — физическое влечение, но потом наступает…
— Меня интересует стрельба из револьвера, — прервал ее Мейсон, — а вовсе не проблемы брака.
— Я говорила не о браке, — возразила Вирджиния, — а об основе взаимоотношений, брак — результат…
— Бог с ним, с браком, вернемся к тому, с чего я начал, а именно — к стрельбе из револьвера.
— Хорошо. — Вирджиния вспыхнула. — Хотя мне нечего добавить к тому, что я уже сказала. Последние шесть месяцев я тренируюсь в стрельбе и добилась хороших результатов.
— Вы стреляли именно из этого револьвера?
— В основном — да. Несколько раз пробовала стрелять из армейского, но у него слишком большая отдача.
— А вы сообщали полицейским о своих тренировках?
Вирджиния молча кивнула.
— Так как же вам удалось убедить их, что не вы застрелили дядю?
— Его убили в субботу вечером, а у меня, волей случая, весь вечер расписан по минутам, и я могу доказать, где я была. Скажите, мистер Мейсон, они снова с утра устроят мне допрос с пристрастием?
— Не думаю. — Мейсон покачал головой.
— А чем объясняется ваша уверенность?
— Тем, что я здесь.
— Но они же не позволят вам остаться, — усомнилась Вирджиния.
— Они не могут возражать против моего присутствия. — Мейсон ухмыльнулся. — Только ваш арест и обвинение в убийстве с последующим заключением в тюрьму исключают мое присутствие здесь. Пока полиция еще не готова предпринять подобные действия. Я. как ваш адвокат, имею разрешение суда на переговоры с вами. Конечно, сестра передала по телефону, что я здесь… Ага, вот и они.
Взвыла сирена, и Вирджиния отставила чашку в сторону.
— Полагаю, я способна все это выдержать, — произнесла она упавшим голосом. — Ведь я выдержала главное испытание, когда нашли тело дяди Джорджа.
— Обещайте, что будете спокойны, — попросил Мейсон. — Держитесь, а спорить с ними предоставьте мне.
— Полицейским это не понравится.
Мейсон не успел ей ответить: на крыльце большого дома послышались шаги. Сестра, опередив Итсумо, подскочила к двери и распахнула ее.
— Они в столовой, — тут же сообщила она. Сержант Голкомб и два агента в штатском зашли в дом и направились в столовую.
— Почему вы здесь? — обратился сержант к Перри Мейсону.
— Распоряжение суда. — Мейсон показал документ. Сержант перевел взгляд на Вирджинию.
— Я знал, что вас надо было держать в тюрьме, — сказал он. — Вот теперь и расплачиваюсь за то, что дал вам шанс.
— Я ни в чем не виновата, — возмутилась Вирджиния. — Я спала. Пришел мистер Мейсон и разбудил меня.
— А заключи вы ее в тюрьму, я бы явился с предписанием «Хабеас Корпус» — о представлении арестованного в суд для рассмотрения законности ареста. Как говорится, что в лоб, что по лбу.
Сержант Голкомб сел, жестом пригласил сесть агентов и обратился к Мейсону:
— Вероятно, вы посоветуете ей не отвечать на вопросы и отстаивать права, дарованные Конституцией.
— Напротив, — отозвался Мейсон, — мы намерены оказывать вам всяческое содействие.
— Я уже в курсе дела, — язвительно заметил сержант Голкомб. — Может, вам это неизвестно, но эта молодая дама призналась: она знала о том, что револьвер лежал в ящике стола. Она несколько раз выезжала за город и практиковалась в стрельбе. Теперь она меткий стрелок.
— Ну и что же? — удивленно спросил Мейсон.
— Делайте выводы сами.
— Вскрытие производилось? — справился Мейсон. Голкомб кивнул.
— Хорошо, — начал Мейсон, — давайте рассуждать здраво. Джорджа Трента убили в субботу вечером.
— А вы откуда это знаете?
— Я еще не видел заключения хирурга, производившего вскрытие, но на Тренте был тот же костюм, что и в субботу. Щетина на лице не выступила, ворот рубашки был чист. Более того, тело находилось в упаковочном ящике на самом верху. Он был крупный мужчина. Полагаете, что племяннице было под силу поднять его туда? С таким же успехом можете предположить, что ей под силу приподнять небоскреб.
