— Как вы жестоки!
— Мадам, в некоторых случаях я непреклонен. Вы просите меня закрыть глаза на убийство? Этому не бывать! Вот вам окончательное решение Эркюля Пуаро!
Надин встала. Ее темные глаза вдруг засверкали.
— Что ж, продолжайте! — с горечью воскликнула она. — Ломайте жизнь безвинных людей, делайте их несчастными! Мне больше нечего сказать.
— О нет! Я думаю, вы могли бы сказать многое!
— Нет, я уже все вам рассказала.
— Нет, не все. Так что же произошло после того, как вы ушли от своей свекрови? В то время, когда вы и ваш муж были в большой палатке?
— Откуда мне знать? — пожала она плечами.
— Однако же вы знаете — или догадываетесь.
— Я ничего не знаю, мосье Пуаро. — Она взглянула ему прямо в глаза и, резко развернувшись, вышла из комнаты.
Отметив в блокноте: «Н.Б. 16 ч. 40 м.», Пуаро открыл дверь и попросил ординарца, которого полковник Карбери предоставил в его распоряжение, пригласить мисс Кэрол Бойнтон.
Пуаро окинул девушку взглядом — каштановые волосы, гордая посадка головы, длинная шея, красивые руки.
— Присаживайтесь, мадемуазель, — пригласил он. Кэрол послушно села. Она нервно теребила пальцы, но лицо ее выражало полное безразличие.
Пуаро начал с формального соболезнования. Кэрол молча наклонила голову, ни один мускул не дрогнул на ее личике.
— А теперь, мадемуазель, расскажите мне, пожалуйста, как вы провели второю половину того рокового дня.
Она тут же стала отвечать, словно ответ ее был приготовлен заранее:
— После ленча мы все отправились на прогулку. Я вернулась в лагерь…
— Одну минуточку, мадемуазель, — прервал ее Пуаро, — не торопитесь. Мне хотелось бы знать — вы все так и держались вместе — до возвращения?
— Нет, я почти все время была с братом Рэймондом и мисс Кинг. Потом я от них ушла и гуляла одна.
— Благодарю вас. Так вы сказали, что вернулись в лагерь. И приблизительно в котором это было часу?
— По-моему, минут десять шестого.
Пуаро записал: «К.Б. 17ч. 10м.».
— А что было потом? — спросил он.
— Мама все еще сидела у пещеры — мы там оставили ее, когда уходили. Я подошла к ней, и мы немного поговорили, а потом я ушла к себе в палатку.
— Вы помните, о чем вы говорили?
— Да так, ничего особенного. Я сказала, что очень жарко, и мне хочется полежать. Мама ответила, что еще немного посидит на воздухе. Вот и все.
— Вы не заметили в ней ничего необычного?
— Нет. Во всяком случае.., то есть… — Она осеклась, не сводя глаз с Пуаро.
— На моем лице вы вряд ли найдете ответ на вопрос, мадемуазель, — тихо сказал он. Кэрол вспыхнула и отвернулась.
— Я просто думала… В то время я не обратила внимания, но сейчас, когда я вспоминаю…
— И что же?
— У нее было какое-то странное лицо, — медленно произнесла Кэрол, — очень красное.., красней, чем обычно.
— Может, ее кто-то сильно расстроил? — подсказал Пуаро.
— Расстроил? — Кэрол недоуменно на него посмотрела.
— Ну, скажем, она рассердилась на кого-то из слуг?
— Ах, вот вы о чем. — Лицо Кэрол стало спокойным. — Да, такое очень даже могло случиться.
— Но ваша матушка ничего вам об этом не говорила?
— Н-нет.., ничего такого.
— А что вы делали потом, сразу после разговора с матерью?
— Отдыхала у себя в палатке — примерно полчаса. Потом встала и отправилась в большую палатку. Там уже сидели мой старший брат и его жена. Они читали.
— А чем занялись вы?
— Я? Ах да… Боже мой, у меня ведь было с собой вышивание. Немного повышивала, потом стала просматривать журнал.
— А по дороге из вашей палатки к большой вы больше не разговаривали с вашей матушкой?
— Нет, больше я к ней не подходила и, по-моему, даже на нее не взглянула.
— А что было потом?
— Потом я все время сидела в большой палатке, пока.., пока мисс Кинг не сказала нам, что мама умерла.
— И это все, что вы можете мне сообщить, мадемуазель?
— Да.
Пуаро наклонился к ней поближе и тем же непринужденным тоном спросил:
— А что вы почувствовали?
— Что почувствовала?
— Да… Что ощутили вы, узнав, что ваша мать, pardon, мачеха, — я ведь не ошибаюсь? — что она умерла?
— Не понимаю, что вы имеете в виду?
— По-моему, отлично понимаете.
— Ее смерть… потрясла меня, — неуверенно проговорила Кэрол.
— В самом деле?
Она густо покраснела и взглянула на него с беспомощной растерянностью. В глазах ее мелькнул испуг.
— Так уж и потрясла, мадемуазель? Ну а если вспомнить некий ночной разговор между вами и вашим братом Рэймондом — тот самый, в отеле «Соломон»?
Удар попал в цель. Пуаро понял это, увидев, как кровь отхлынула от ее пылающих щек.
— Вы знаете? — прошептала она.
— Да.
— Но каким образом… Откуда?
— Я нечаянно услышал часть вашего разговора.
— О-о… — Уронив голову на руки, она горько зарыдала. Пуаро некоторое время выждал, затем тихо произнес:
— Вы с ним обсуждали, как убить вашу мачеху.
Кэрол выкрикнула, захлебываясь от слез:
— Мы в тот вечер… совсем обезумели.., совсем!
— Возможно.
— Вы и представить себе не можете, в каком мы были состоянии! — Она снова села прямо и откинула со лба растрепавшиеся волосы. — Нет слов, чтобы описать нашу жизнь, — она была чудовищна. Дома, в Америке, нам все же было легче, но когда мы стали путешествовать, у нас словно открылись глаза.
— На что именно? — Его голос звучал теперь сочувственно, мягко.
— Мы поняли, что не такие, как… как все. Мы.., пришли в отчаяние. А тут еще Джинни.
— Джинни?
— Наша младшая сестра. Вы ее не видели. Она стала.., как бы это сказать.., она стала очень странной. Ей становилось все хуже. А мама.., словно не понимала, чем это может обернуться… Мы с братом боялись, что Джинни окончательно сойдет с ума. И Надин — она тоже этого боялась, и поэтому нам становилось еще страшнее, ведь Надин видела всяких больных.., и таких тоже.
— Дальше, дальше!
— В тот вечер в Иерусалиме мы вдруг почувствовали, что больше не выдержим. Рэймонд был просто вне себя. Наши нервы были на пределе, и нам казалось, что мы нашли правильный выход! Наша мать.., она ведь была ненормальной. Не знаю, как вы, но я считаю, что иногда такой выход справедлив.., иногда убить кого-то.., даже благородно.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Да, я знаю, не вы первая так считаете. В истории можно найти много тому свидетельств.
— В тот вечер, о котором вы говорите, мы с Рэем поняли: нас ничто не спасет.., только крайняя мера. — Она ударила рукой по столу. — Но ведь мы этого не сделали! Да и как мы могли! Ведь как только рассвело, наша затея показалась нам до того нелепой и мелодраматичной, до того.., чудовищной… Поверьте, мосье Пуаро, мама умерла естественной смертью, от сердечной недостаточности. Мы с Рэем — совсем ни при чем!
— Мадемуазель, вы можете поклясться спасением собственной души, — тихо спросил Пуаро, — в том, что смерть миссис Бойнтон не является результатом каких-то ваших действий?
Она подняла голову и твердо произнесла:
— Клянусь спасением собственной души, что не сделала своей мачехе ничего дурного.
Пуаро откинулся на спинку стула.
— Ну что ж, — проговорил он, — будем считать, что так оно и есть. — Он задумчиво погладил свои роскошные усы, затем спросил:
— В чем, собственно, заключался ваш план?
— О чем вы?
— Но ведь у вас с братом, наверное, был какой-то план? В ожидании ее ответа он мысленно отсчитывал секунды: «Раз, два, три».
— Нет, плана у нас не было, — наконец сказала Кэрол. — Так далеко мы не зашли. Пуаро встал.
— Ну тогда все, мадемуазель. А теперь я хотел бы побеседовать с вашим братом. Будьте добры, пришлите его ко мне.
Кэрол медленно поднялась и долго стояла, не решаясь заговорить.
— Мосье Пуаро, вы действительно.., вы правда мне поверили?
— Разве я сказал, что не верю вам?
— Нет, но… — Она запнулась.
— Вы передадите вашему брату, что я жду его?
— Да-да.
Девушка неуверенным шагом направилась к двери, но у порога обернулась и крикнула зазвеневшим от волнения голосом:
— Я вам сказала правду — клянусь!
Пуаро промолчал.
Кэрол, опустив голову, вышла.
Рэймонд Бойнтон был очень похож на свою сестру. Это сразу бросалось в глаза. Лицо молодого человека было суровым и решительным: ни тени волнения или страха. Он сел и, буквально сверля Пуаро взглядом, с вызовом произнес:
— Ну?
— Ваша сестра уже говорила с вами? — мягко спросил Пуаро.
— Да, только что. И велела зайти к вам. Я понимаю, что ваши подозрения вполне оправданны. Раз уж вы слышали тот наш разговор в отеле, внезапная смерть моей мачехи не может не казаться вам подозрительной. И все же, поверьте — этот безумный разговор так и остался разговором… Мы просто были слишком взвинчены в тот вечер, несли всякую чепуху… Понимаете, мы так давно живем в страшном напряжении. Так что все эти наши планы нельзя принимать всерьез… Мы.., как бы вам сказать… Мы просто выпустили пар.
