— Возражаю? Нет! Я рад, что вы теперь с нами. Обычно мы не любим, когда ребята из Ярда суются на нашу территорию, но тут — особый случай. Строго говоря, это дело не местной компетенции — в нем замешаны приезжие, а вы разбираетесь в них лучше, чем я.
— Рад, что вы отнеслись к моему назначению с пониманием, — сказал Моллет. — Я на это и рассчитывал.
— Если честно признаться, — проворчал Джеллаби так, словно из него силой вытянули это признание, — если честно признаться, я сам об этом попросил. Итак, — добавил он поспешно, чтобы не оставить Моллету времени на изъявление благодарности, — вы наверняка хотите узнать, что я собрал к настоящему моменту. После нашего вчерашнего разговора с мистером Петтигрю времени у меня было не так уж много, но все же кое-что сделать удалось.
Моллет пододвинул стул к столу и чрезвычайно внимательно принялся читать бумаги, которые Джеллаби выложил перед ним. Спустя десять минут он снова отодвинул стул и раскурил трубку.
— Что ж, вы немного расчистили площадку, — заметил он. — Давайте суммируем то, что у вас есть на данный момент. Показания представителя администрации — чистая рутина, ничего полезного. Показания брата мисс Дэнвил: насколько ему известно, у его сестры не было врагов; в прошлом она страдала депрессиями, но, судя по всему, излечилась несколько лет назад; у нее не было суицидальных наклонностей, опять же — насколько ему известно. Можно держать пари — самоубийством это не было. Во всяком случае, такую рану она не могла нанести себе сама, а кроме того, если это было самоубийство, то где его орудие? Показания патологоанатома: конфигурация раны соответствует форме дырокола того типа, образец которого был ему предъявлен. Это согласуется с догадкой мистера Петтигрю. Показания мисс Хокер, заместительницы начальника канцелярии: в пользование сотрудников управления было предоставлено восемьдесят семь дыроколов (в просторечии — шил); они распределены между отделами и департаментами в соответствии с заявками-требованиями; проведенная в настоящее время инвентаризация выявила наличие шестидесяти восьми единиц; правилами запрещено выносить их из помещения с целью использования в личных целях, но она подозревает, что это правило не соблюдается. Непохоже, что поиск недостающих шил может нас к чему-нибудь привести. Кстати, если бы канцелярией заведовала мисс Кларк, уверен — никто и скрепки бы не вынес в соседнюю комнату без листка учета перемещений в трех экземплярах. Что дальше? А вот это интересно — показания посыльного Джона Пибоди: в дополнение к сказанному ранее он сообщает, что после того, как он положил бумаги на полку, и перед тем, как поднялся в комнату посыльных, он зашел в буфетную, наполнил чайник водой и поставил его на газ; в тот момент комната была пуста, и он не заметил ничего и никого подозрительного. И наконец, заявление Элизабет Иване, хозяйки пансиона «Фернли»: по запросу детектива-инспектора Джеллаби она передает ему все книги, бумаги и документы, находившиеся в комнате, которую занимала покойная Гонория Дэнвил, и утверждает, что с момента смерти последней никто к ее имуществу не прикасался. Что там насчет этих книг и документов, мистер Джеллаби? Есть что-нибудь интересное?
— Абсолютно ничего. Они все здесь — взгляните сами, если хотите, но это будет пустой тратой времени. Несколько писем, но они не имеют к делу никакого отношения. Была там и весьма пухлая тетрадь, озаглавленная «Дневник», на которую я возлагал надежды. Но в дневнике не оказалось ничего, кроме молитв и тому подобного. Должен сказать, изучать дневник мне было неловко, но я счел своим долгом прочесть его от первого до последнего слова. Нелегкое чтение. Она была очень набожна. Очень. Почти как ярая папистка. Сам я принадлежу к нонконформистской церкви.
— Что ж, — подвел итог Моллет, — вы времени даром не теряли. Но боюсь, нам придется утроить старания, чтобы восполнить трехдневную задержку расследования.
— Это верно. Вы справедливо заметили — этому парню чертовски повезло. Если бы не это, вряд ли он смог бы настолько легко улизнуть, не так ли?
— Именно так, — согласился Моллет. — И это весьма важное обстоятельство. Он ведь сознавал, не мог не сознавать, как только кто-нибудь войдет в комнату, убийство будет обнаружено, и страшно рисковал. Чтобы скрыться, в запасе у него было в лучшем случае несколько минут. Факт наличия только одной раны, которая могла оказаться не смертельной, свидетельствует о крайней спешке. Конечно, любое убийство — риск, но если бы этот человек заранее планировал избавиться от мисс Дэнвил, он придумал бы что-нибудь более для себя безопасное. Тогда почему он убил ее именно так?
— Вероятно, убийство было непредумышленным, — предположил Джеллаби. — Внезапно возникшая ссора, вспышка гнева… Так совершаются девять из десяти убийств.
— Внезапная ссора с глухой женщиной, да еще на фоне громкого свиста от чайника?.. Малоправдоподобно.
— Тогда срочная необходимость.
— Вот ее-то я и ищу. Думаю, он (под «он» я, разумеется, подразумеваю и «она») воспользовался возможностью избавиться от мисс Дэнвил, потому что другой могло не представиться. Иными словами, случилось или должно было случиться нечто, что сделало для него убийство мисс Дэнвил неотложной необходимостью.
— Например?
Выбивая трубку, Моллет оставил вопрос без ответа.
— Можно вообразить себе полдюжины ситуаций, в которых устранение некоего лица внезапно превращается в срочную необходимость, — сказал он, — но мы немногого добьемся, начав с этого. Я бы предпочел взяться за дело с другого конца, с того, с которого начинал сам убийца. Скорее всего в последнее время произошло что-то связанное с прошлой жизнью мисс Дэнвил. Если мы установим это что-то, получим ключ к разгадке того, что было на уме у нашего парня.
— Первый знаменательный факт состоит в том, что она была сумасшедшей, — сказал Джеллаби.
— Конечно, это бросается в глаза как наиболее важное обстоятельство, с ней связанное. Однако она не была сумасшедшей в клиническом смысле слова — не думаю, что нашелся бы врач, который поставил бы ей такой диагноз официально. Хотя, безусловно, в некотором смысле она была ненормальна.
— А как же лечение в психиатрической больнице?
— Она находилась там добровольно. Я проверил это, когда интересовался прошлым постояльцев «Фернли». Правительство не приняло бы ее на работу, будь она официально признана невменяемой. Итак, это наш первый пункт. Не знаю, выведет ли он нас куда-нибудь дальше. Как считает мистер Вуд, сумасшествие может послужить причиной совершения убийства, но оно не способно послужить мотивом для убийства страдающего сумасшествием лица. А что, если убийца тоже носитель сумасшествия, только иного рода, отличного от того, каким страдала мисс Дэнвил?
— Однако душевная болезнь мисс Дэнвил привела ее все-таки накануне смерти к тяжелому, хотя и временному, нервному срыву, и она обнародовала факт своего пребывания в психиатрической клинике. Но самый значимый результат ее болезни, — продолжил Джеллаби, — состоит в том, что многие люди ее не любили.
— М-м-м, — с сомнением промычал Моллет, — это слишком общо. Я бы предпочел второй факт разделить и взглянуть на мотивы, стоящие за этой неприязнью. Существенных мотивов я вижу только два. Первый — она хотела, чтобы мисс Браун вышла замуж за Филипса.
— В последнее время не случилось ничего такого, что воспрепятствовало бы этому ее намерению, — вставил Джеллаби.
— Если не считать того, что мисс Кларк и миссис Хопкинсон на глазах у всех затеяли с ней ссору по этому поводу накануне ее смерти.
— Когда случилось убийство, мисс Браун только-только вернулась из Лондона, — отметил Джеллаби. — Может быть, что это обстоятельство сыграло какую-то роль?
— Этот вопрос придется отложить до беседы с мисс Браун, — ответил Моллет. — Такую возможность, конечно, исключить нельзя, но пока она кажется маловероятной.
— Второй мотив неприязни к ней, — продолжил Джеллаби, — в том, что она не одобряла глупую затею с «сюжетом».
— Именно. И в финале того вечера Рикаби сказал ей о ее избрании на роль злодейки в их «сюжете».
Пока Моллет говорил, Джеллаби деловито писал в своем блокноте.
— Я считаю полезным все записывать, — пояснил он. — Это помогает упорядочить мысли. Хотите взглянуть?
Моллет прочел его записи:
Мисс Дэнвил
Знаменательные факты:
1. Сумасшествие. Развитие: а) нервный срыв, б) обнародование факта пребывания в сумасшедшем доме.
2. Пособничество роману мисс Б. с Ф. Развитие: а) нападки со стороны мисс К. и миссис X., б) возвращение мисс Б. из Лондона (?).
3. Неодобрение «сюжета». Развитие: доведение мистером Р. до сведения мисс Д. роли, предназначенной ей в оном.
— Весьма лаконично, — с улыбкой заметил Моллет, возвращая блокнот.
