— Я в этом уверена. Мой сын — идеалист. Он почти ничего не знает о жизни. Ему никогда не нравились девушки нашего круга. Он считает, что они глупы и легкомысленны. Но когда он познакомился с этой женщиной… Конечно, она очень хороша собой, не спорю, и умеет вскружить мужчине голову. Моего сына она просто околдовала. Я надеялась, что рано или поздно эта страсть пройдет, она, по счастью, была замужем. Но теперь, когда она свободна…
У нее перехватило дыхание.
— Они собираются пожениться через несколько месяцев. На карту поставлено счастье моего сына. Это нужно предотвратить, мосье Пуаро, — решительно заключила она.
Пуаро пожал плечами.
— Скорее всего, вы правы, мадам. Трудно поверить, что ваш сын и Сильвия Уилкипсон созданы друг для друга. Но что тут можно поделать?
— Вот вы и сделайте что-нибудь.
Пуаро медленно покачал головой.
— Нет-нет, вы должны мне помочь!
— Боюсь, это невозможно, мадам. Ваш сын наверняка не желает слушать ничего, что направлено против этой женщины, К тому же я почти уверен, что и сказать было бы нечего. Вряд ли в ее прошлом удастся найти что-либо компрометирующее. Она была.., осторожна, скажем так.
— Я знаю, — устало произнесла герцогиня.
— О! Значит, вы уже провели небольшое расследование?
Она слегка покраснела под его пристальным взглядом.
— Я пойду на все, чтобы помешать этому браку, — с вызовом ответила она, — на все!
Помолчав, она добавила:
— Деньги для меня значения не имеют. Назначьте себе гонорар сами. Но этот брак нужно расстроить. И сделать это должны вы.
Пуаро вновь покачал головой.
— Дело не в деньгах. Я не могу согласиться на ваше предложение по причине, которую сейчас объясню. Но, кроме того, я считаю, что сделать здесь ничего невозможно. Я вынужден отказать вам в своей помощи, мадам, но не будете ли вы так снисходительны, чтобы выслушать мой совет?
— Какой совет?
— Не противоречьте своему сыну! В его возрасте решения принимаются самостоятельно. Его выбор не совпадает с вашим, но это не значит, что вы правы. Если это обернется для него несчастьем — будьте готовы к несчастью. Помогите ему, когда он будет нуждаться в вашей помощи. Но не настраивайте его против себя!
— Вы ничего не поняли.
Она встала. Губы ее дрожали.
— Напротив, мадам, я отлично понял. Я, Эркюль Пуаро, способен понять материнское сердце, как никто другой. И я еще раз говорю вам: будьте терпеливы. Будьте терпеливы, спокойны, скройте свои чувства. Кто знает, может быть, эта женитьба расстроится сама по себе. Сопротивление только ожесточит вашего сына.
— Прощайте, мосье Пуаро, — холодно сказала она. — Вы меня разочаровали.
— Очень сожалею, мадам, но я не могу помочь вам. Вы поставили меня в трудное положение. Видите ли, я уже имею честь помогать леди Эджвер.
— О, все ясно. — Ее голос был как лезвие ножа. — Вы из лагеря противника. Этим, вероятно, и объясняется тот факт, что леди Эджвер до сих пор не арестована за убийство мужа.
— Что, мадам?
— Мне кажется, вы слышали, что я сказала. Почему ее не арестовали? Ее там видели в тот вечер. Она пришла к нему в кабинет. Кроме нее, к нему никто не входил, а наутро его нашли мертвым. Но ее все же не арестовывают. Наша полиция насквозь продажна.
Трясущимися руками она повязала на шею шарф и, едва заметно кивнув, вышла из комнаты.
— Ух! — воскликнул я. — Вот ведьма! Но я от нее в восторге, а вы?
— Вы в восторге от того, что она хочет переделать Вселенную по своему разумению?
— По-моему, она всего лишь заботится о сыне.
Пуаро кивнул.
— Вы правы, Гастингс, но подумайте, неужели герцогу так уж противопоказано жениться на Сильвии Уилкинсон?
— Не думаете же вы, что она его любит!
— Нет. По всей видимости, нет. Но она влюблена в его общественное положение. Она будет играть свою роль с охотой. Это вовсе не катастрофа. С таким же успехом герцог мог жениться на девушке своего круга, которая вышла бы за него из тех же соображений, и никто не поднимал бы вокруг этого шума.
— Да, но…
— А представьте, что он женился бы на девушке, которая его страстно любит. Что в этом хорошего? Сколько вокруг мужей, чьи любящие жены превращают их жизнь в ад? Они устраивают компрометирующие их сцены ревности, претендуют на все их время и внимание. Нет, такие жены вовсе не подарок.
— Пуаро, — сказал я. — Вы неисправимый, старый циник.
— Ничего подобного, я всего лишь размышляю. Если хотите знать, я целиком на стороне доброй мамочки.
Я не мог удержаться от смеха, услышав, как он характеризует заносчивую герцогиню.
— Почему вы смеетесь? Я серьезно. Здесь есть над чем поразмыслить.
— Не вижу, какой могла бы быть ваша роль, — сказал я.
Пуаро пропустил мое замечание мимо ушей.
— Вы заметили, Гастингс, как хорошо осведомлена герцогиня? И как мстительно настроена? Она все знает о Сильвии Уилкипсон.
— Да уж, она гораздо больше прокурор, чем адвокат, — сказал я, улыбаясь.
— Откуда ей это известно?
— Сильвия рассказала герцогу, герцог — ей, — предположил я.
— Может быть, однако…
Раздался телефонный звонок, и я снял трубку. Затем я несколько раз и с разными промежутками времени сказал «да». Положив наконец трубку, я возбужденно повернулся к Пуаро.
— Звонил Джепп. Во-первых, вы, как всегда, «молодчага». Во-вторых, он получил телеграмму из Америки. В-третьих, он нашел таксиста. В-четвертых, он спрашивает, не хотите ли вы заехать к нему и послушать его беседу с таксистом. В-пятых, вы снова «молодчага», и он, оказывается, был убежден, что разгадка близка с того самого момента, когда вы предположили, что всем этим руководит кто-то неизвестный. Я не стал говорить ему, что у нас только что была посетительница, которая считает, что полиция продажна.
— Значит, Джепп склоняется к теории Злодея-Невидимки? — пробормотал Пуаро. — Забавно, что это произошло в то время, когда у меня возникла другая теория.
— Какая?
— Теория, по которой причина убийства не имеет отношения к самому лорду Эджверу. Представьте себе кого-то, кто ненавидит Сильвию Уилкинсон, причем так сильно, что готов послать ее на казнь за «убийство» мужа. C'est une idee, ca![65]
Он со вздохом поднялся.
— Пойдемте, Гастингс, послушаем, что скажет Джепп.
Джепп допрашивал пожилого человека с клочковатыми усами, в очках, с хриплым и одновременно жалобным голосом.
— А, вот и вы, — сказал Джепп. — По-моему, все окончательно прояснилось. Этот человек — его фамилия Джобсон — двадцать девятого июня посадил на Лонг-Акр в свою машину двух пассажиров.
— Верно, — отозвался Джобсон. — Хороший был вечер, лунный. Джентльмен и барышня остановили меня у станции метро.
— Они были в вечерних туалетах?
— Да. Он в белом жилете, она в белом платье с вышитыми птичками. Наверное, ходили в Оперу.
— Который был час?
— Начало двенадцатого.
— Что случилось дальше?
— Дальше они велели мне ехать на Риджент-гейт к дому, который укажут. И сказали, чтобы я поторапливался. Все пассажиры это говорят. Как будто мне выгодно тянуть время! Чем скорее отвезешь одних и посадишь других, тем лучше. Но они почему-то об этом не думают. А если, не дай Бог, произойдет несчастный случай, я же буду и виноват.
— Погодите, — нетерпеливо прервал его Джепп. — При чем здесь несчастный случай? Его ведь не было?
— Н-не было, — неохотно подтвердил таксист, которого Джепп лишал возможности излить душу. — Чего не было, того не было. Я доехал до Риджент-гейт минут за семь, не больше, и тут джентльмен постучал в стекло и велел остановиться. Примерно у дома номер восемь. Потом они с барышней вышли, барышня Перешла улицу и пошла назад по противоположной стороне, а он остался стоять рядом с машиной и сказал мне, что надо подождать. Минут пять он стоял спиной ко мне, руки в карманах, и смотрел в ту сторону, куда она ушла, а потом буркнул что-то — я не разобрал — и пошел туда же. Я не спускал с него глаз, потому что не хотел, чтобы меня надули. Бывало такое. Он поднялся на крыльцо одного из домов на противоположной стороне и вошел туда.
— Просто толкнул дверь и вошел?
— Нет, у него был ключ.
— Какой был номер дома?
— То ли семнадцать, то ли девятнадцать. Я решил подождать еще, хотя это уже выглядело подозрительно. Минут через пять они вышли оба, вернулись в машину и сказали, чтобы я ехал назад к Ковент-Гарден. Вышли они немного раньше, расплатились — честно скажу — щедро, и я подумал, что все в порядке. Хотя теперь вижу, что нет.
— Вам ничего не грозит, — успокоил его Джепп. — Взгляните-ка на эти фотографии и подумайте, нет ли среди них той самой барышни.
Перед таксистом разложили фотографии похожих между собой девушек. Я с интересом заглянул через его плечо.
— Вот она, — сказал Джобсон, без колебаний указывая на снимок Аделы Марш в вечернем платье.
