— Мне кажется, что у этой штуки космическое происхождение.
— Так пойди и посмотри.
Похоже, его не волновало то, что было самым невообразимым в этой окрестности. Ну что ж! Жаров повернулся и вышел.
В гостиной было пусто и сумеречно. Со второго этажа доносились женские голоса, смех, о чем говорят — не разобрать. Жаров открыл дверь прихожей, сразу стал слышен сильный шум пурги. Он накинул полушубок, надел свои меховые сапоги, открыл дверь. В прихожую тотчас ворвался снежный вихрь, залепил лицо. Жаров тут же захлопнул дверь.
За какие-то секунды внутрь намело порядочно снега. Жаров присел на корточки, зачерпнул горсть. Снег был похож на манную крупу: скорее, ледяная крошка, а не снег. Как южанин он не часто видел в своей жизни снег. Оказывается, он бывает не только в форме причудливых кристаллов, что вырезали в детстве для школьной елки.
Вернувшись в комнату для гостей, он встретился с насмешливым взглядом следователя.
— Ну так что?
— Выйти невозможно, — отрапортовал Жаров, — сильная пурга.
— Такая пурга, что сшибает с ног?
— Точно. Аркадий говорил: пурга, из дому не выйти… Я думал, это просто оборот речи. Но это на самом деле так!
— Ну, ничего, к утру наверняка утихнет. Рассмотришь свое инопланетное устройство.
Жаров возмутился:
— Я не говорил инопланетное, я сказал — космическое. Словом, это, конечно, сделано людьми, но имеет какое-то отношение к космосу.
— А все эти люди, что так загадочно себя ведут, просто тайные космонавты, — съехидничал Пилипенко.
— И снег какой-то странный… — задумчиво проговорил Жаров.
— Это еще в каком смысле?
— Никогда не видел такого снега. Какой-то даже не снег, а вроде как крошка из льда.
— Ну и что?
— Да не бывает такого снега, вот что!
Жаров вдруг понял, что имеет дело с каким-то особым природным явлением. В детстве он ловил при случае снежинки на варежку, и они были именно такими, что и вырезались из бумаги. А это…
— Не забивай себе голову, — сказал Пилипенко. — Есть многое на свете, друг Гораций… Мы с тобой не такие уж специалисты по части разновидностей зимних осадков.
Самое обыкновенное убийство
Для раненого ужин принесли в постель. Аркадий, выполнивший роль официанта, пригласил Жарова в гостиную.
Обитали коттеджа собрались за длинным столом светлого дерева, место во главе пустовало: Наталья еще не спустилась. Если молча, сосредоточенно, Жаров исподтишка наблюдал за этими странными людьми. Иван аккуратно разрезал мясо, откладывал нож и, держа мясо на вилке, наворачивал на него ложку соуса. Аркадий ел быстро, хватал бокал с вином, осушал и наливал еще. Доктор флегматично жевал, промокая салфеткой уголки губ. Тарелка Катерины была почти пуста, девушка осторожно поддевала вилкой оливку или ломтик осетрины. Жаров быстро доел все, бывшее у него на тарелке, и вытянулся над столом, накладывая себе по чуть-чуть из каждого блюда.
Первым нарушил молчание Доктор.
— А где Наталья? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Започивала, что ли?
— Пусть кто-нибудь сходит за ней, — сказал Аркадий, прожевывая.
— Кто у нас секретарь компании, а? — с усмешкой проговорил Иван.
Все оглянулись на Катерину. Посмотрел на нее и Жаров. Катерина нехотя встала, бросив полотенце на стул. Пробурчала:
— Может, она просто не хочет так поздно ужинать?
— Худеет, наверное, — вставил доктор.
— Да некуда ей худеть, — заметил Иван.
Катерина вышла из комнаты. Общество вновь погрузилось в молчание. Жаров задумался: если тут намечается корпоративная вечеринка, то когда она должна состояться? Уж наверняка сегодня, иначе зачем всем руководящим сотрудникам жить в этом коттедже, бросив свою фирму на произвол судьбы? Сегодня как раз суббота: самое время. Скорее всего, о чем они молчат, кто-то должен был приехать, но помешала пурга. Поэтому и ужин такой скучный, несмотря на изысканные деликатесы — очищенные крабьи клешни, заливные языки и прочее… Его размышления прервал истошный вопль наверху, сменившийся частой дробью каблучков по дубовому полу.
Катерина выбежала в бельэтаж, ухватилась за перила, тяжело дыша. Все повскакивали со своих мест, Жаров попытался успокоить гостей, раскинув ладони над столом. Девушка, в сумраке верхнего этажа похожая на привидение, откинула руку назад, указывая во тьму коридора.
— Она без движения! Она…
— Мертва… — констатировал доктор, когда все поднялись в комнату Натальи.
Она лежала поперек кровати, ее глаза были широко раскрыты, словно перед смертью женщина испытала настоящий ужас.
Жаров сделал предостерегающее, властное движение ладонью в сторону Аркадия, Ивана и Катерины, застывших на пороге, но явно намеревавшихся войти. Сказал:
— Прошу ничего здесь не трогать. А еще лучше — пусть все проследуют в коридор.
Гости вышли, толпясь и натыкаясь друг на друга. Жаров прикрыл за ними дверь. Спросил доктора:
— Итак, Саша? В чем причина смерти, по вашему мнению?
— Я бы сказал: отравление быстродействующим ядом.
Доктор взял и отпустил руку погибшей, рука упала на постель.
— Подобный цвет ногтей, кончиков пальцев… — продолжал он. — Все это говорит о цианиде.
На столе поблескивала ополовиненная бутылка вина, два пустых бокала.
— Получается, что она пила тут с кем-то вдвоем, — сказал Жаров. — Убийца подсыпал ей яд в бокал, ушел, а затем преспокойно сел за общий стол ужинать… Ну-ну! А кем работала Наталья в вашей фирме? В которой такие странные нравы…
— Она была заместителем гендиректора фирмы. И его женой.
Говоря это, доктор мрачно смотрел на мертвую женщину… Вдруг вскинул голову на Жарова:
— Насчет нравов… Вы, что же, думаете, что это сделал один из нас?
— А вы что думаете? Один — из нас? Я, журналист, владелец городской газеты? Или следователь с переломанной ногой?
— А если в доме есть кто-то еще?
— Когда вы приехали сюда, дом выглядел пустым? Никаких шорохов, движений? Мог ли убийца уже находиться здесь?
Доктор пожал плечами.
— Трудно сказать. Дом большой. Свет нигде не горел. Заперт был снаружи. Замок пришлось отогревать.
— Тогда вывод ясен: убийца — один из сотрудников фирмы.
Доктор вдруг поднялся, шагнул в сторону Жарова.
— А откуда мне знать, что вы двое — журналист и следователь? Документы ваши, знаете ли… Много на свете умельцев.
Жаров, в свою очередь, подался в сторону доктора, будто собираясь двинуть ему по роже. Сказал:
— Ага. Мы просто киллеры. Нас наняла конкурирующая фирма. Которая торгует презервативами в Феодосии. Между прочим, вы не заметили, что у моего друга сломана нога?
— А что, снегоход с киллерами не мог потерпеть аварию, и киллер не мог сломать ногу?
— В общем, ладно, — махнул рукой Жаров. — Этот разговор нас никуда не приведет. Мне бы найти какую-нибудь коробку.
— Зачем еще вам коробка?
Жаров проигнорировал вопрос. Он прошелся по комнате в поисках чего-то, куда можно было устроить вещдоки. Вдруг его внимание привлекла репродукция, висящая на стене. Точно такая же рамка, что и в их комнате, обычная технология с тиснением, имитирующим холст: во времена расцвета уличной торговли девяностых художники подмалевывали такие изделия ширпотреба, чтобы кое-где создать рельефные мазки, и выдавали их за добросовестные копии маслом, извлекая десятикратную прибыль за несколько минут.
Картина чем-то озадачила Жарова, он остановился посреди комнаты, разглядывая ее. Доктор с раздражением наблюдал за ним.
Известное полотно изображало момент, когда один из учеников протягивает Сократу чашу с ядом. Через несколько минут философ умрет.
— «Смерть Сократа» Жана-Луи Давида, — задумчиво проговорил Жаров.
— Ну и что? — недовольно отозвался доктор.
— Ничего. Просто лишний раз убеждаюсь в том, что реальность устроена совсем не так, как мы думаем.
— Что вы имеете в виду, любезнейший?
— На картине изображен Сократ, греческий философ, которого приговорили к смерти за то, что он не чтит богов и развращает юношество. Вот один из учеников протягивает ему чашу с ядом. И картина висит как раз в той комнате, где была отравлена эта женщина. Вот я и говорю, что с нашей реальностью что-то не так. Странное, мистическое совпадение.
Говоря, Жаров бродил по комнате, даже заглянул в шкаф и, наконец, нашел в углу за шкафом предмет, подобный которому и искал — коробку из-под винной бутылки. Доктор недоуменно наблюдал за ним. Жаров поставил коробку на стол и двумя пальцами обеих рук, за ободок и донышко, взял один из бокалов. Сказал:
— Между прочим, это очень странно, что убийца даже не удосужился стереть свои отпечатки. Это просто совершенно непостижимо, если учесть, что в доме следователь, а преступник знает об этом.
