Инспектор Булл выложил на стол все документы по делу Крейки и стал их внимательно рассматривать. Он был убежден, что Драйден прав. Несомненно, дочь Симона Крейки — ключ ко всему. Его смущали две альтернативные точки зрения.
1. Дочь каким-то образом вовлечена в убийство своего отца, дяди и тетки.
2. Дочь никак к этому не причастна.
Встав на первую точку зрения, инспектор должен был признать: либо дочь Крейки скрылась со своим сообщником, удовлетворившись прихваченными деньгами (предположительно 70 000 фунтов из той большой суммы наследства, на которое она имела все права); либо, уверенная в своей ловкости и отсутствии улик, свидетельствующих о ее причастности к преступлению, просто выжидала подходящего момента, чтобы предъявить свои права на оставшуюся часть наследства.
Но если верна другая версия — эта дочь находится в смертельной опасности. В любом случае ее надо найти. Снова и снова инспектор Булл просматривал письма и сравнивал подписи Симона Крейки, Сильвестера Кернса и Стюарта Портмана с мистифицирующей запиской с Чок-Фарм-Роуд.
Три полицейских агента следили за Барретами, Тимоти Уэллсом, Арчи Пейджем и Тагертом Лейтоном. Перед Буллом лежали их рапорты.
Вечером того вторника, когда был убит Симон Крейки в библиотеке мистера Артурингтона, мистер Баррет был в Британском Музее до шести часов вечера. Затем он присутствовал на собрании Королевской археологической ассоциации до одиннадцати часов. Никто не видел, как он вернулся, однако утром он был дома. В четверг, до пяти часов он был в Британском Музее, потом — дома, в восемь часов спустился к обеду. Вечером его никто не видел, чай он дома не пил.
Все алиби были просты, вполне возможны и — увы, трудны как для подтверждения, так и для их отрицания, впрочем, как и все алиби, кроме тех, которые бывают подстроены. Люди, которые могли бы быть замешанными в этой истории, жили своей жизнью. Временами они находились у кого-то на виду, временами были недоступны для наблюдения.
Наиболее интересным выглядело алиби мистера Тимоти Уэллса. Во вторник он ушел из своей конторы в 2.30. Отправился на крикетный матч. Потом пил чай с Франшетт Дюпре, танцовщицей, в ее квартире на Парк-Лейн, а в восемь — сопровождал ее в театр. В 10.30 он отправился с ней ужинать. В четверг мадемуазель была занята на утреннем представлении, и он не уходил из конторы до 5.30. Затем он снова отправился к Франшетт, и они вместе пили чай в «Рице», после чего отправились к ней на Парк-Лейн. Затем он проводил ее в театр на вечерний спектакль, а затем — домой. В пятницу он не покидал ее апартаментов до трех часов, затем пошел домой. Мистер Уэллс занимал квартиру на Портман-Сквер.
Во вторник вечером мистер Симон Крейки был убит на Редклиф-Корте. В четверг между четырьми и шестью Давид Крейки был убит в доме на Теобальд-Роуд.
В четверг миссис Роза Дункан была убита в доме 51-А на Чок-Фарм-Роуд.
В пятницу в 10.30 человек в черном пальто, очках с толстыми стеклами и седой бородкой вынул около 70 000 фунтов из сейфа Сильвестера Кернса в банке Гилдфорда и провел час в Кобхэм-Парке.
Обыск дома и участка, который производили двенадцать человек в течение двух дней, убедил полицию в том, что деньги и ценные бумаги там спрятаны не были. Около дома было установлено тщательное наблюдение на случай, если он туда вернется. По одному человеку были выставлены дежурные около банка и агентства.
С большим интересом прочитал Булл рапорт о действиях Уэллса. Согласно сообщению агента, Уэллс был в Редклиф-Корте в субботу вечером, в воскресенье утром и в понедельник вечером. Человек, дежуривший у Парк-Лейн, не видел Уэллса с утра субботы.
Инспектор Булл встал и подошел к столу, на который вчера положил номер журнала «Город и деревня», найденный в комнате Давида Крейки. Он просмотрел его уже несколько раз — и вот вновь начал перелистывать страницу за страницей. При этом он нервно дышал от нетерпения. Несомненно, тут что-то было, какие-нибудь намеки или кусочки возможных доказательств или свидетельств, которые могли бы прояснить обстоятельства, остающиеся пока для него загадочными. Булл внимательно посмотрел на портрет танцовщицы Франшетт Дюпре в эксцентричном костюме, помещенный на обложке журнала и перевернул страницу. В середине журнала была двойная вклейка с фотографиями, озаглавленная «Общество остается в городе».
Инспектор Булл внимательно осмотрел каждую фотографию, и взгляд его остановился на той, которая еще раньше привлекала его внимание. Это была фотография четырех женщин верхом на лошадях. Булл рассмотрел их через увеличительное стекло. Под фотографией стояла подпись «Миссис Баррет, ее племянница Кейт Баррет и двое друзей». Друзей было легко узнать.
Постепенно в сознании Булла начала формироваться догадка. Через час новый наблюдатель занял пост около Редклиф-Корт. Мистер Артурингтон согласился нанять нового садовника. Кроме того, по специальному приказу в переулке Сент-Петер появился подметальщик. Его услуги были не лишними, так как там никогда не подметали.
Инспектор Булл взял со своего стола вырезку из газеты «Таймс» и вновь перечитал сообщение:
«В мае состоится бракосочетание мисс Кейт Баррет, племянницы мистера Сент-Джона Баррета и миссис Дианы Баррет и мистера Д. Д. Витта, сына Д. Ф. Витта из Перта, Западная Австралия».
У инспектора Булла появилась уверенность, что он начал, наконец, продвигаться вперед в деле против неизвестного лица.
5
Джоан и мистер Артурингтон обедали дома одни впервые с тех пор, как девушка вернулась в Лондон.
— О чем задумался, папа?
— Я думаю о том, какой очаровательной ты стала. Когда-нибудь явится молодой человек, вроде Тагерта, и увезет тебя.
— Не скоро, папочка. Или тебе хочется как можно скорее сбыть меня с рук?
— Нет, я просто представил себе, каково мне будет без тебя.
— Нэнси обедает сейчас с мистером Уэллсом. Он тебе нравится?
— Конечно, он человек с солидной репутацией, но я как-то не представляю себе его в качестве мужа Нэнси. А что думает по этому поводу она сама?
— Она думает, что ей везет. Но, по-моему, Арчи подошел бы ей больше. И потом, Тимоти — такое нелепое имя!
Мистер Артурингтон переменил тему разговора.
— Ты собираешься в Аббед-Милл в конце недели, да?
— А ты нет?
— Возможно, позже. Я разговаривал вчера с Барретом. Он собирается на несколько месяцев ехать на континент. По всей вероятности, этот дом они закроют.
— Значит, он совсем не поедет в Аббед-Милл? А миссис Баррет хочет, чтобы мы с Нэнси оставались в Аббед-Милл до свадьбы Кейт, то есть до конца мая.
— Если ты не возражаешь, я пойду поработаю. У меня много дел. Я просматриваю шифры Бексхилла для Драйдена, и завтра я должен буду высказать ему свое мнение.
— Тогда спокойной ночи.
Джоан поднялась наверх. Ее томило странное чувство беспокойства. «Скорей бы вернулась Нэнси, — подумала она. — Мне не нравится этот человек!»
Она села перед сундуком и стала продолжать работу, которую начала еще днем. Она начала читать письма, полученные ее матерью от Дианы Баррет, когда Диана только что вышла замуж.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошла горничная с подносом в руках.
— Мы меняемся комнатами с мисс Нэнси, Тилли, — сказала Джоан. — Пожалуйста, поставьте поднос и помогите мне перенести этот сундук в другую комнату.
Не то чтобы она не доверяла Нэнси, но когда она прочла несколько первых писем, в душе ее возникли некоторые опасения. Диана Баррет писала:
«Сегодня я просто не могу выносить его. Я уверена, что или совершу убийство, или сделаю что-нибудь ужасное, только бы выбраться из этого жуткого положения».
Джоан с горничной взяли сундук и отнесли его в другую комнату. Имеет ли она право читать эти письма? Ведь Диана-то жива! Джоан отложила письмо, которое начала читать. Потом подумала, разожгла камин и бросила в него письмо. Наблюдая за пламенем, она услышала, как кто-то постучал в дверь напротив. Это был мистер Артурингтон.
— Хэлло, папа!
— Я буду работать в своей комнате, — сказал он с улыбкой, идя через холл к ее двери, — так как мисс Мандель пришла и настаивает на том, что будет ожидать Нэнси в библиотеке.
Джоан улыбнулась:
— О, я вполне понимаю тебя. Кто-то звонил сейчас?
— Да. Инспектор Булл. Он хочет, чтобы я исследовал еще одну подпись по делу Крейки. Ну, спокойной ночи.
Через час в комнату ворвалась Нэнси.
— Он сделал это, моя дорогая!
— Что? Предложение?
— Да!
— И что же ты ответила?
— Что я еще очень молода и решила, что не буду думать о замужестве еще несколько лет. Знаешь, Джоан, он мне нравится.
— Почему?
— Потому что вызывает у меня страх. Он так ужасно рассердился, когда я сказала ему, что не выйду за него замуж. Только на одну секунду, но рассердился ужасно. Я думаю, наверное, он сейчас внизу и рассказывает об этом Мандель.
