– Хочу, чтобы вы пошли и посмотрели, не пропало ли чего из вашего кабинета, дядя, – сказал Фрэнк.
– Да откуда мне знать, черт побери?! – сердито воскликнул сэр Хамфри. – Годы уйдут на то, чтобы привести бумаги в должное состояние! Нет, поверьте моему слову, нет в Англии больше ни закона, ни порядка!
– Может, вы держали что-то ценное в ящиках стола?
– Нет, не держал. Хоть какое-то, пусть и слабое, утешение знать, что труды проклятого вора остались без вознаграждения.
– И денег тоже не было? Вы уверены?
– Ну ясное дело, уверен! Скажи, я похож на человека, который станет оставлять деньги где попало?
– А вы, тетушка?
– О нет, дорогой, только счета и всякие безделицы. Не представляющие для него никакого интереса. Как думаешь, что он искал?
– Пока еще ничего не думаю и не предполагаю. – Эмберли, задумчиво щурясь, оглядел комнату. – Пока еще блуждаю во мраке… Итак, гостиная, кабинет и библиотека, но не столовая. Странно… Однако, похоже, у вас в доме имеется нечто очень интересующее взломщика. Может, какой-то документ, а, дядя?
– Ну разумеется, нет! Все важные бумаги я держу в банке. И потом, они не представляют ни малейшего интереса ни для кого, кроме меня.
– Но зачем этот тип бросал книги на пол? – задумчиво произнесла леди Мэттьюз. – Нет никакой необходимости, как мне кажется.
Эмберли взглянул на нее:
– Книги! Боже ты мой!
– Продолжай, Фрэнк! – вскинулась Фелисити. – Что ты хотел этим сказать? Господи, до чего же все это интересно, волнительно!
Эмберли не обратил на нее никакого внимания.
– Скажите, дядя, где книга, которую вы взяли у Фонтейна?
– У меня в комнате. Решил почитать на ночь. А что, собственно…
Эмберли резко развернулся:
– Принесите ее, быстро, Дженкинс! «Литературные казусы».
Леди Мэттьюз опустилась в кресло:
– Как восхитительно, как интригующе. Но почему именно книга, дорогой?
– Пока не знаю. Но думаю, взломщик искал именно эту книгу.
Тут вошел Дженкинс с книгой в руке, передал ему. Эмберли перелистал страницы, открыл и потряс ее, заглянул под корешок, тщательно прощупал обе стороны обложки.
– До чего интересно! – проворковала леди Мэттьюз.
Но Эмберли выглядел растерянным.
– Похоже, я ошибался, – пробормотал он. – Однако… Нет, все же думаю, что нет. – Он обернулся, взглянул на сэра Хамфри. – Любопытно…
– Чего тут любопытного? – проворчал тот. – Умоляю, выражайся яснее!
– Видимо, кто-то входил сегодня ночью к вам в комнату… – с задумчивым видом предположил Фрэнк.
Сэр Хамфри, который, подобно многим, искренне считал, что сон у него очень чуткий, возмутился. Он был готов поклясться, что никто не мог войти в комнату, не разбудив его.
– Фрэнк, дорогой, – вмешалась леди Мэттьюз, – все это, конечно, страшно интригующе, но прошу, не зли дядю.
– Извините, тетя. Да, неприятная вышла история. Ладно, пошел спать.
Тут сэр Хамфри спросил племянника, что может остановить взломщика, если тот вдруг попробует вновь проникнуть в дом через разбитую дверь. Но Эмберли не выразил никакой озабоченности по этому поводу. Он все еще держал книгу в руке. Так и ушел с ней наверх.
Энтони Кокрейн хотел было подойти к телефону, пронзительно трезвонившему в холле, но вежливый Бейкер его опередил. Дворецкий извинился за проявленную им нерасторопность и снял трубку, сказав «алло».
Кокрейн, все еще стоявший в холле, был готов поклясться, что ответил ему женский голос.
Дворецкий осторожно покосился на него и ответил довольно надменно:
– Не знаю, насколько удобно это сейчас… мисс…
Голос зазвучал снова. Бейкер послушал, затем осведомился:
– Ваше имя, будьте добры?..
Но, судя по всему, ответа не получил. Кокрейн заметил какое-то странное выражение на лице дворецкого и призадумался. Бейкер осторожно положил трубку рядом с аппаратом, затем прошел через холл по направлению к кухне. Заинтригованный Кокрейн какое-то время топтался возле двери в библиотеку, хотел посмотреть, кого он позовет. И вот – нельзя сказать, чтобы его сильно это удивило – через несколько минут в холле появился Коллинз и направился к телефону. Кокрейн быстро заскочил в библиотеку, притворил за собой дверь.
Камердинер взял трубку.
– Алло, Коллинз у аппарата. Кто вы?
– Думаю, вы знаете кто, – ответил женский голос.
Слуга настороженно оглянулся через плечо и тихо заговорил, поднеся трубку к губам:
– Нечего звонить мне сюда. Это небезопасно. Я ведь уже говорил.
– Тогда, думаю, нам лучше встретиться, – холодно произнес голос. – Сами понимаете, я могу доставить вам немало неприятностей.
Губы Коллинза скривились в невеселой улыбке:
– Все равно ничего тем самым не добьетесь.
– Не хотите встречаться со мной, не надо, это меня все равно не остановит. Или давайте договариваться, или я все разрушу. Я не шучу. Так и сделаю, обещаю. Как говорится, полбатона хлеба лучше, чем никакого хлеба. И эта половинка у меня. Ну так что?
Пальцы Коллинза впились в телефонную трубку с такой силой, что костяшки побелели – точно он сжимал чье-то горло, пытаясь удушить противника.
– Ладно. Но только больше не звоните мне сюда. Встретимся. Вот только пока не знаю, когда освобожусь. Дам знать.
– Можете и сейчас дать знать.
– Я же сказал, пока отлучиться не могу. Сами должны понимать. Увидимся, когда меня отпустят на вечер.
– Тогда сегодня вечером, – категорично заявила женщина. – И само собой, наедине.
– Но это небезопасно. Я не могу надолго отлучиться.
– Могу и сама к вам заглянуть, – примирительно заметил голос. – Но все же лучше постарайтесь удрать хотя бы на полчаса.
Слуга снова осторожно глянул через плечо:
– Ладно, договорились. Но только при условии, что вы больше не будете сюда звонить.
– Будешь умником, и звонить не стану. Где встретимся?
Коллинз призадумался на секунду-другую:
– Рискованно, конечно, хотя… Знаете павильон в лесу?
– Боюсь, что не знаю.
– Перед сторожкой есть ворота, оттуда начинается тропинка к коттеджу егеря. А сам павильон у озера, прямо за ним. Заблудиться невозможно. Буду там в шесть. – Он торопливо повесил трубку и направился к выходу из холла.
Тут из библиотеки вышел Фонтейн, затворил за собой дверь. Он озабоченно хмурил брови, подозрительно смотрел на лакея.
– Кто это тебе звонил? Мистер Кокрейн только что спрашивал: в курсе ли я, что мои слуги пользуются телефоном для своих частных нужд? Так кто звонил?
Коллинз застыл на месте, стыдливо опустив глаза. Уголки губ скорбно скривились, он упорно молчал.
– Какая-то женщина, верно? – не отставал Фонтейн и приблизился к слуге на шаг. – Я прав?
Тут Коллинз на секунду поднял глаза на хозяина и ответил еле слышно:
– Да, сэр. – Он откашлялся. – Ну, просто одна молодая дамочка, с которой я встречаюсь, сэр. Я объяснил ей, чтобы она больше мне сюда не звонила.
– Встречаешься? Это что-то новенькое! А теперь слушай меня хорошенько, Коллинз! Я на многое смотрю сквозь пальцы, но есть вещи, которых в своем доме не потерплю! Ясно тебе?
Слуга поклонился:
– Абсолютно ясно, сэр. Этого больше не повторится.
– Да, повторять не советую, – хмуро бросил Фонтейн. – И вообще, мне кажется, пришла пора избавиться от тебя раз и навсегда. С учетом всех этих… безобразий.
Слабая улыбка тронула тонкие губы Коллинза, но он промолчал.
В этот момент из библиотеки вышел Кокрейн, Фонтейн двинулся ему навстречу. Коллинз развернулся и, бесшумно ступая, удалился из холла.
– Ты был совершенно прав, мой дорогой, – сказал Бэзил. – Ему, видите ли, звонит его девушка! Слуги совершенно распустились! Спасибо, что дал мне знать.
В семи милях от особняка Ширли Браун вышла из телефонной будки, установленной в гостинице «Голова вепря», и в глазах ее светилось торжество. Тут к ней подбежал портье и сообщил, что к ней пришел некий джентльмен по фамилии Эмберли, и взгляд девушки тут же переменился, она явно встревожилась. Ширли попросила портье уведомить мистера Эмберли, что она вышла выгулять собаку и, когда придет, неизвестно.
Ширли выждала еще минут десять, затем спустилась вниз с Биллом на поводке. Никакой записки Эмберли не оставил. Со вздохом облегчения и одновременно легкого разочарования Ширли вышла на улицу и прошлась немного по направлению к коттеджу «Плющ», куда вскоре собиралась заехать – собрать и упаковать вещи Марка. Затем она вернулась в гостиницу.
В пять часов вечера девушка заперла Билла в номере и вышла на улицу, одетая в длинное твидовое пальто и низко надвинутую на лоб фетровую шляпу. Она отправилась на Рыночную площадь, где находилась омнибусная остановка, этот вид транспорта позволял доехать до ближайших деревень. На омнибусе под номером девять висела табличка с надписью «Лоуборо», и девушка села в него. Через несколько минут водитель, работавший по совместительству еще и кондуктором, прошел к своему месту и завел мотор. Ширли, разместившаяся прямо у него за спиной, попросила водителя высадить ее на повороте на Нортон.
