— Тебе надо сейчас же подняться к себе, помыться и переменить костюм.
— Сейчас же?
— Это просто пожелание, — миролюбиво отозвался Хиллман. — К нам должен приехать лейтенант Бастиан из полиции, и мне бы хотелось, чтобы ты больше походил на себя.
— И он возьмет меня с собой? За этим и едет?
— Нет, насколько это будет зависеть от меня… Знаешь, я, пожалуй, поднимусь вместе с тобой.
— Я и сам могу переодеться.
— Но надо же посоветоваться, что сказать ему. Зачем без надобности совать шею в петлю…
— А я скажу ему правду, и все!
Том направился к лестнице. Элейн и Ральф провожали его взглядами, пока он не скрылся наверху, и некоторое время прислушивались к удаляющимся шагам.
Мы перешли в гостиную. Хиллман достал из бара бутылку, налил себе вина и с наполненным стаканом вернулся к нам, напоминая выходящего из-за кулис на авансцену актера.
— Неблагодарные сыновья похожи на зубы змия, — процедил он.
— Если ты пытаешься цитировать из «Короля Лира», — сидя на кушетке, сухо заметила Элейн, — то следовало бы сказать так:
«Чтобы она могла понять, насколько Больней, чем быть укушенным змеей, Иметь неблагодарного ребенка!»
Но твоя цитата не совсем уместна, поскольку Том не мой ребенок. Ты бы лучше вспомнил слова Эдмонда из той же пьесы:
«Храните, боги, незаконных впредь!»
Хиллман залпом выпил вино и, пошатываясь, несколько раз прошелся по комнате.
— Почему не едет Бастиан? — раздраженно бросил он. — Скорее бы отделаться от него… Я ожидал сегодня веером Дика, но он, видимо, нашел что-то более интересное. До чего же тяжко у нас тут, в доме!
— Это я знаю уже много лет, и уже много лет — ради Тома — делаю вид, что под этой крышей царят мир и благодать. Забавно, не так ли?
— Не вижу ничего забавного, — буркнул Хиллман.
Ничего забавного не видел и я.
Наконец появился Бастиан. Он вошел в холл с черной металлической коробкой, был мрачен, и даже новость о том, что Том дома, не улучшила его настроения.
— Где он?
— Купается, — ответил Хиллман.
— Я должен переговорить с ним. Мне нужны его подробные показания.
— Только не сегодня, лейтенант. Вы же знаете, сколько парень пережил.
— Но он у нас самый важный свидетель.
— Понимаю. Завтра он вам все подробно расскажет.
Бастиан посмотрел на меня. Мы стояли у самых дверей, и Хиллман явно не собирался пускать его дальше порога.
— Я рассчитывал на лучшее отношение, мистер Хиллман.
— Не читайте мне нотаций, лейтенант! Мой сын дома, и вернулся он не благодаря вам.
— Вы не совсем правы, — вмешался я. — Мы работаем вместе с лейтенантом Бастианом, и, надеюсь, наше сотрудничество продолжается.
Хиллман перевел взгляд на меня, и я подумал, что сейчас он выставит за дверь нас обоих.
— Вы хотите показать нам что-то, лейтенант? — спросил я.
— Да. — Он поднял коробку. — Вы, Арчер, уже видели, а вот видел ли мистер Хиллман, я не знаю.
— О чем вы толкуете?
— Сейчас узнаете. Мы можем присесть за стол?
Хиллман провел нас в кабинет, усадил за стол и включил лампу под зеленым абажуром. На стол упало яркое пятно света, а комната и наши лица погрузились в зеленоватую тень. Бастиан открыл коробку. В ней лежал охотничий нож с полосатой рукояткой.
У Хиллмана вырвался глубокий вздох.
— Вы узнаете нож? — спросил Бастиан.
— Нет, не узнаю.
— Возьмите его и внимательно осмотрите… Не стесняйтесь, не стесняйтесь, берите! Отпечатки пальцев с него уже сняты.
Хиллман не пошевелился.
— Этим ножом убит Майк Гарли, — продолжал Бастиан, — и мы почти уверены — Кэрол Гарли. Возьмите же его в руки, мистер Хиллман!
Хиллман нерешительно вынул нож из коробки и взглянул на марку фирмы на широком блестящем лезвии.
— Нож, очевидно, хороший, — сказал он, — но я никогда не видел его прежде.
— И вы согласитесь подтвердить это под присягой?
— Придется. Повторяю, я никогда его раньше не видел.
Бастиан с видом родителя, отнимающего у ребенка опасную игрушку, взял у него нож.
— Мне не хотелось бы уличать вас во лжи, мистер Хиллман, но скажу, что у меня есть свидетель, утверждающий обратное. Хозяин магазина спортивных товаров на улице Нижний Мэйн мистер Боткин утверждает, что именно он продал его вам.
— Ваш свидетель ошибается. Он принял за меня кого-то другого.
— Исключено. Он хорошо вас знает.
— Но я-то не знаю его!
— Вы известный человек, сэр, вас знают многие, кого не знаете вы. Так вот, мистер Боткин утверждает, что вы посетили его магазин в начале этого месяца. Пожалуй, я даже сумею помочь вашей памяти. Покупая нож, вы сказали мистеру Боткину, что собираетесь съездить вместе с сыном в Орегон. Вы жаловались мистеру Боткину на распущенность, якобы царящую в «Баре на этаже», причем, насколько я понимаю, имели в виду тот прискорбный факт, что там отпускают несовершеннолетним крепкие напитки. Припоминаете такой разговор?
— Нет, не припоминаю. Ваш Боткин лжет.
— Зачем ему лгать?
— Отправляйтесь к нему и узнайте сами. Я за вас работать не собираюсь.
Хиллман встал, давая понять, что считает разговор оконченным. Но Бастиан считал иначе.
— Мистер Хиллман, зря вы так. Если вы приобрели нож у мистера Боткина, сейчас самое время так и сказать. Мы готовы забыть ваши предыдущие «нет».
В поисках поддержки Бастиан взглянул на меня. Я помнил, что сказал мне Боткин о «Баре на этаже». Хиллман, видимо, в самом деле разговаривал с ним, и хотя из этого вовсе не следовало, что он купил нож именно у Боткина, скорее всего так оно и было.
— Мистер Хиллман, настало время выложить все факты, — заявил я.
Хиллман уже окончательно протрезвел. Капельки пота выступили у него на лбу — казалось, этот разговор, как тяжелый пресс, выжал из него весь алкоголь.
— Насколько я понимаю, вы обвиняете меня чуть ли не в убийстве? — взглянул он на Бастиана.
— Нет, не обвиняю, — возразил Бастиан и официальным тоном добавил: — Разумеется, вы можете не отвечать на вопросы.
Хиллман сердито покачал головой.
— Послушайте, не могли бы мы продолжить этот сеанс утром? У меня выдалась трудная неделя, хочется отдохнуть и поспать. Я ведь не спал по-человечески уже с понедельника.
— Я тоже, — заметил Бастиан.
— Вот и вам следует отоспаться. Допрос с пристрастием далеко не лучший выход из положения.
— Я не допрашиваю вас, тем более с пристрастием.
— А я утверждаю, что допрашиваете! — повысил голос Хиллман. — Вы принесли мне нож и размахивали им у меня перед лицом. Есть свидетель. — Он, конечно, имел в виду меня.
— Не будем терять времени на беспредметный спор, — вмешался я. — Нам с лейтенантом Бастианом нужно кое-что обсудить.
— Только в моем присутствии.
— Пожалуйста.
— Никаких обсуждений, пока я не переговорю с Томом, — твердо заявил Бастиан.
Хиллман сделал отрицательный жест.
— Вы не будете с ним разговаривать ни сегодня, ни завтра. В конце концов есть соображения медицинского порядка.
— Вы разве медик?
— В моем распоряжении сколько угодно медиков.
— Не сомневаюсь. Но они есть и у нас.
Некоторое время, с трудом сдерживая бешенство, они молча стояли друг перед другом, затем Хиллман резко повернулся ко мне:
— Вы хотите что-нибудь сказать лейтенанту перед его уходом?
— Да, хотя вам это не понравится, как не нравится и мне. Вчера вечером у гостиницы «Барселона» замечен молодой человек в синем «шевроле» последней модели. Вчера же, как известно, в «Барселоне» убит Майк Гарли. Убит этим самым ножом. В молодом человеке опознали Дика Леандро.
— Кто опознал? — спросил Бастиан.
— Владелец бензозаправочной станции Бен Дэли.
— Тот, кто убил Сайпа?
— Да.
— Он либо ошибается, либо лжет! — крикнул Хиллман. — Дик ездит в синей машине, но это «триумф» — маленький автомобиль спортивного типа.
— Но он имеет возможность пользоваться «шевроле»?
— Я не давал ему разрешения. Надеюсь, вы пытаетесь впутать в эту грязную историю еще и Дика?
— Если он в какой-то мере причастен к ней, мы обязаны знать. Лейтенант, вы сможете выяснить, где Дик Леандро взял вчера вечером синий «шевроле» — у Хиллмана, в прокате или попросту украл?
— Постараемся установить.
Хиллман молча слушал нас.
Бастиан с силой захлопнул коробку и вышел, не удостаивая нас взглядом. Хиллман стоял у раскрытой двери кабинета и наблюдал за ним, пока лейтенант не пересек холл и не покинул дом. Только тогда он вернулся в комнату и подошел к стене с фотоснимками.
— Что такое?! — воскликнул он. — Кто-то снял фотографию Дика!
— Ее снял я. Нужно было показать кое-кому.
