— Я свяжусь с полицией, я понимаю, что мы не можем оставлять юношу на произвол судьбы в таком состоянии.
— А в каком он состоянии?
— Я уже говорил: он очень взволнован, расстроен и ведет себя очень буйно.
Я подумал, что учитывая наследственность Тома, вряд ли следует этому удивляться.
Попрощавшись со Сьюзен, я по Уилтширскому бульвару поехал в Уэствуд. Мне хотелось поспеть на автобусный вокзал в Санта-Монике в девять, когда должен будет появиться Том, но у меня еще оставалось время повторить попытку с Беном Дэли, и я решил завернуть на бензозаправочную станцию.
Дэли мрачно посмотрел на меня с порога своей конторы.
— Бен, вы можете уделить мне минуту? — обратился я к нему. — Возможно, с вашей помощью удастся распутать преступление в «Барселоне».
— Вы что, хотите, чтобы я опять убил кого-нибудь?
— Я хочу, чтобы вы опознали одного человека. — Я быстро достал фотографию Дика Леандро и вложил ее в руку Дэли. — Вы когда-нибудь видели его?
Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался в нее.
— Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, — ответил он.
— Когда?
— Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.
— С девушкой в новом синем «шевроле»?
— Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.
Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым налетом, очевидно, давно уже остыл.
— Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, — прошипела она, не глядя на меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.
— Он же меня не знает.
— Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово смахиваете на полицейского.
— Разве Томми боится полицейских?
— Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его.
— И тебя посадят, если будешь убегать из дому.
— Ну уж дудки! — воскликнула Стелла, покосившись на меня. — Этого я не допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не отправить ли меня в «Забытую лагуну». Женщина-врач сказала, что я здорова, а когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела к автобусу.
— Придется снова отвезти тебя домой.
— Ну вот! — жалобно протянула Стелла. — Выходит, у подростков нет никаких прав?
— Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых.
— Я никуда не поеду отсюда без Томми! — крикнула Стелла так громко, что все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила:
— Мисс, он пристает к вам?
— Нет, что вы! Он мой хороший друг, — пробормотала Стелла.
Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять заказ, сказал:
— Без Томми я тоже не уеду отсюда.
Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять. Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро должен подойти очередной автобус.
Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила щетина.
— Извините, сэр, — произнес он и отступил, пропуская меня.
Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что сумею убедить его добровольно поехать со мной.
Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал. Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось, что люди предпочитают не интересоваться чужими делами.
Том без слез всхлипнул — он, конечно решил, что его попытка сбежать из дому окончательно сорвалась.
— Моя фамилия Арчер, — заговорил я. — Частный детектив, нанятый твоим отцом.
— Он не отец мне!
— Он усыновил тебя и потому отец.
— Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с вами.
Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину. Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным.
— Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям.
— У тебя больше никого нет.
— Есть я сам.
— Но ты вел себя не очень-то хорошо.
— Очередное поучение…
— Нет, простая констатация факта… Носишься по городу и колотишь почтенных докторов…
— Он заставлял меня вернуться домой.
— Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и преступниками.
— Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей.
— Я не о ней говорю.
— Но и отец был неплохим человеком, — менее уверенно продолжал Том.
— Кто убил их?
На лице Тома словно надели деревянную маску.
— Мне ничего не известно, — каким-то потускневшим голосом ответил он. — Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а сегодня прочитал об убийстве Майка… Следующий вопрос?
— Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе.
— С моими «родителями» мне и врагов не нужно. Все, что мой… все, что капитану Хиллману требовалось от меня, — это быть для него мальчиком на побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его.
— Еще бы не устать после такого трюка с бегством!
Впервые за всю беседу Том посмотрел на меня прямо — со злостью и страхом.
— Я имел полное право вернуться к моим настоящим родителям.
— Может быть. Пока не будем говорить об этом. Но ты не имел права помогать им в вымогательстве денег у отца.
— Он мне не отец!
— Знаю. Зачем ты твердишь одно и то же?
— А зачем вы твердите, что он мой отец.
Да, Том действительно был трудным парнем, однако хорошее настроение не покидало меня: все же я нашел его.
— Ну хорошо, — кивнул я. — Его мы будем называть мистером Иксом, твою маму мадам Икс, а тебя исчезнувшим наследным принцем Франции.
— Не вижу ничего смешного.
Он был прав: ничего смешного во всем этом не было.
— Так вот, возвращаясь к тем двадцати пяти тысячам долларов, которые ты помог им получить обманом. Полагаю, ты отдаешь себе отчет, что стал соучастником серьезного преступления?
— Я не знал о деньгах… Они ничего не сказали мне. По-моему, Кэрол тоже не знала.
— Трудно поверить, Том.
— Но это так. Майк ничего нам с Кэрол не говорил, он лишь упомянул, что должен скоро заключить какую-то сделку.
— Если ты ничего не знал о вымогательстве, почему ты согласился уехать в багажнике его машины?
— Чтобы меня никто не видел. По словам Майка, папа… — На лице Тома появилась гримаса отвращения, — по словам Майка, капитан Хиллман заставил всю полицию искать меня для того, чтобы вернуть в «Забытую лагуну» и…
Видимо, он внезапно вспомнил о своем положении, исподтишка взглянул на меня и ринулся было из машины, но я вовремя схватил его и удержал.
— Том, ты не уйдешь от меня. Если будешь сопротивляться, я надену на тебя наручники.
— Черта с два!
Именно в этот момент из здания автовокзала вышла Стелла с выражением разочарования на лице. Мы увидели ее почти одновременно. В глазах у Тома мелькнуло такое выражение, словно перед ним вдруг возник ангел из навсегда, казалось бы, утраченного рая. Он перегнулся через меня и крикнул:
— Эй, Стелла!
Стелла подбежала к нам. Я вышел из машины, усадил ее рядом с Томом и снова сел сам.
— Мне кажется, что я не видела тебя целую вечность! — воскликнула Стелла.
— И мне тоже!
— Почему же ты не позвонил сразу после ухода из «Забытой лагуны»?
— Я боялся, что ты… что ты начнешь… — Он кивнул в мою сторону.
— Я тут ни при чем, он сам. Во всяком случае, тебе придется вернуться домой. Да и мне тоже.
