Как случилось, что я упал перед ней на колени, что она склонилась ко мне, я обвил ее руками и на губах моих вспыхнул долгий жаркий поцелуй? Как случилось потом, что я не лишился рассудка, когда почувствовал, как она нежно прижала меня к себе, а я выпустил ее из объятий и, быстро оторвавшись, вернулся к фортепьяно?
Баронесса сделала несколько шагов к окну, потом обернулась и подошла ко мне с почти надменным видом, который вовсе не был ей свойствен, и сказала:
– Ваш дядя – самый достойный человек, которого я знаю, он ангел-хранитель нашей семьи. Пусть он вспоминает меня в своих молитвах!
Я не мог проронить ни слова, губительный яд, который я вкусил с ее поцелуем, разлился по моим жилам… Тут вошла Адельгейда и посмотрела на меня удивленно, с какой-то двусмысленной улыбкой, за что я готов был убить ее. Баронесса протянула мне руку и сказала с невыразимой кротостью:
– Прощайте, мой милый друг! Прощайте еще раз! Помните, что, быть может, никто лучше меня не понимал вашу музыку. Эти звуки еще долго будут звучать в моей душе.
Я пробормотал какую-то нелепицу и проскользнул в свою комнату. Старик уже спал. Я вошел в залу, бросился на колени и стал громко плакать, призывая возлюбленную, – словом, полностью предался охватившему меня любовному безумию, и только громкий возглас проснувшегося дяди: «Тезка, ты, похоже, помешался! Или снова борешься с волком?» – лишь этот возглас заставил меня вернуться в свою комнату, где я улегся в постель с твердым намерением увидеть во сне Серафину.
Было уже за полночь, когда я, засыпая, расслышал отдаленные голоса, беготню на лестницах и хлопанье дверьми. Я прислушался и различил шаги, доносившиеся из коридора, потом распахнулась дверь в залу, и вскоре постучались к нам.
– Кто там? – спросил я громко.
Тогда кто-то воскликнул:
– Господин адвокат, господин адвокат, проснитесь!
Я узнал голос Франца, и, когда я поинтересовался: «В чем дело, в замке пожар?» – старик проснулся и крикнул:
– Где горит? Где опять началась эта проклятая игра?
– Ах, вставайте, господин адвокат, вставайте, – проговорил Франц, – вас зовет господин барон.
– Чего он хочет? – спросил почтенный старик. – Разве он не знает, что адвокаты тоже спят!
– Ах, – взволнованно воскликнул старый слуга, – вставайте же, дражайший господин адвокат, госпожа баронесса при смерти!
С воплем ужаса я вскочил с постели.
– Отвори Францу дверь! – крикнул мне дядюшка.
Я, совершенно обезумев, метался по комнате, не находя ни ключа, ни дверей. Старик вынужден был мне помочь. Франц вошел бледный, расстроенный и зажег свечи. Едва мы успели набросить на себя одежду, как уже услышали в зале голос барона:
– Могу я поговорить с вами, любезный Ф.?
– Зачем ты оделся, тезка? Барон позвал только меня, – сказал мне старик.
– Я должен пойти туда, я должен увидеть ее и потом умереть, – произнес я глухо, раздавленный безутешной скорбью.
– Да-да, ты прав, тезка! – с этими словами старик захлопнул дверь прямо перед моим носом, так что раздался противный визг петель, и запер ее снаружи.
В первую минуту, возмущенный таким насилием, я хотел выломать дверь, но, быстро сообразив, что это может иметь дурные последствия, я решил дождаться возвращения старика и потом, чего бы мне это ни стоило, от него сбежать. Я слышал, как старик оживленно говорил о чем-то с бароном, уловил несколько раз свое имя, но больше ничего не мог разобрать. С каждой секундой мое положение все больше усугублялось. Наконец, я услышал, как кто-то пришел за бароном, и он быстро покинул зал. Старик вернулся в комнату.
– Она умерла! – крикнул я, бросаясь ему навстречу.
– А ты дурак! – ответил дядюшка спокойно, взял меня за руки и усадил на стул.
– Я должен пойти вниз! – закричал я. – Я должен быть там, должен видеть ее, даже если это будет стоить мне жизни!
– Ну-ну, попробуй сделать это, милый мой тезка, – сказал старик, запирая дверь и убирая ключ в карман.
Меня снова обуяла дикая ярость, я схватил заряженное ружье и воскликнул:
– Я на ваших глазах всажу себе пулю в лоб, если вы сейчас же не отворите дверь!
Тут мудрый старик подошел ко мне вплотную и сказал, глядя мне в глаза проницательным взглядом:
– Ты думаешь, мальчик, что испугаешь меня своей жалкой угрозой? Неужели ты считаешь, что мне дорога твоя жизнь, если ты сам по глупости сломал ее, как ненужную игрушку? Что ты будешь делать с женой барона? Кто давал тебе право вторгаться, как какому-то легкомысленному франту, туда, куда тебе нет доступа и куда тебя вовсе не звали?
Я, совершенно раздавленный, упал в кресло. Через некоторое время мой добрый дядюшка сказал уже мягче:
– Ты должен, однако, знать, что угроза жизни баронессы, вероятно, была сущим пустяком. Адельгейда выходит из себя из-за всякого вздора. Если ей упадет на нос дождевая капля, она уже кричит: «Какая ужасная погода!» К несчастью, об этом услышали старые тетки, которые явились с целым арсеналом подкрепляющих капель, эликсиров жизни и не знаю чего еще. Очень глубокий обморок…
Старик умолк, он видел, как я борюсь с собой. Он прошелся несколько раз взад-вперед по комнате, снова остановился передо мной, добродушно засмеялся и сказал:
– Тезка, тезка! Какими глупостями ты занят! Ведь дело в том, что сатана ведет здесь свою игру, а ты очень легко угодил ему в лапы, и теперь он тебя морочит.
Дядюшка еще раз прошелся по комнате, потом продолжил:
– Сон как рукой сняло! Думаю, можно выкурить трубочку и скоротать таким образом еще пару часов до рассвета!
С этими словами старик вынул из стенного шкафа глиняную трубку, медленно и тщательно набил ее табаком, мурлыча себе под нос какую-то песенку, потом стал рыться в бумагах, разорвал один лист, свернул его в фитиль и зажег. Отгоняя от себя густые облака дыма, он сказал сквозь зубы:
– А ну-ка, тезка? Как было дело с волком?
Спокойное поведение старика как-то странно на меня подействовало. Мне показалось, что я вовсе не в Р-зиттене и баронесса далеко-далеко от меня! Последний вопрос старика меня раздосадовал.
– Однако, – проговорил я, – неужели вы находите мое приключение на охоте таким уж веселым и достойным насмешек?
– Нисколько, – ответил дядюшка, – но ты не можешь себе представить, как забавно выглядят молокососы наподобие тебя и как смешно бывает, когда Господь Бог удостаивает их чем-нибудь особенным. У меня был друг в академии, человек спокойный, рассудительный, всегда знавший, чего хочет. Однажды с ним произошел случай, затронувший его честь, причем он не давал к этому повода, и он, хотя многие считали его слабаком, повел себя так серьезно и решительно, что все только удивлялись. Но с этих пор друга моего словно подменили. Из прилежного, рассудительного юноши он превратился в хвастливого забияку. Он кутил, безобразничал и дрался до тех пор, пока старшина одного землячества, которого он совершенно по-дурацки оскорбил, не убил его на дуэли. Я рассказываю тебе все это, тезка, просто так, можешь думать об этом что хочешь. Но, возвращаясь к баронессе и ее болезни…
В эту минуту в зале послышались тихие шаги, и мне показалось, что в воздухе пронесся тяжкий вздох. «Ее уже нет!» – мысль эта пронзила меня губительной молнией. Старик быстро встал и громко позвал:
– Франц! Франц!
– Да, господин адвокат! – послышалось снаружи.
– Франц! – продолжал дядюшка. – Подправь немного огонь в камине и, если можно, принеси нам две чашечки хорошего чая! Здесь чертовски холодно, – обратился он ко мне, – мы поговорим лучше там, у камина.
Старик открыл дверь, и я машинально пошел за ним.
– Что делается внизу? – спросил дядя.
– Ах, – ответил старый домоправитель, – не было ничего серьезного. Госпожа баронесса уже развеселилась и объясняет свой обморок дурным сном!
Я было возликовал от счастья, но дядя взглянул на меня так строго, что я тут же сник.
– Да, – сказал старик, – в сущности, будет лучше, если мы поспим еще пару часов, не нужно нам чая, Франц!
– Как прикажете, господин адвокат, – ответил тот и оставил залу с пожеланием спокойной ночи, хотя петухи уже пропели.
– Слушай, тезка, – сказал мой наставник и почтенный родственник, вытряхивая пепел из трубки в камин, – это, однако, хорошо, что с тобой не случилось несчастья в схватке с волком!
Я наконец все понял и устыдился того, что дал старику случай провести меня как малого дитятю.
– Будь так добр, милый тезка, – сказал старик наутро, – сойди вниз и узнай, как чувствует себя баронесса. Можешь спросить об этом у ее компаньонки.
Можно себе представить, как я полетел выполнять это поручение. Но в ту минуту, когда я уже собирался тихонько постучаться в дверь комнат баронессы, мне навстречу быстро вышел барон. Он остановился в удивлении и смерил меня мрачным пронзительным взглядом.
– Что вам здесь нужно? – вырвалось у него.
Несмотря на то что сердце у меня страшно билось, я овладел собой и ответил твердо:
