— Расскажите подробнее о книге, мисс ди Кампо.
— Как я говорила по телефону, она называется «Подарок, 1845». Это рождественский ежегодник, содержащий первую публикацию «Украденного письма» Эдгара Аллана По.
— Изданный в Филадельфии Кери и Хартом? В красном переплете? — Когда Бьянка кивнула, Эллери добавил: — Но обычный экземпляр этого ежегодника стоит не больше пятидесяти долларов. Экземпляр вашего отца делает уникальным наличие двойного автографа.
— Так говорил папа, мистер Квин. Я бы хотела показать его вам. На форзаце написано красивым почерком: «Эдгар Аллан По», а ниже — «Авраам Линкольн».
— Экземпляр самого По, приобретенный, подписанный и прочитанный Линкольном, — медленно произнес Эллери. — Да, это лакомый кусочек для коллекционеров. Между прочим, мисс ди Кампо, что за история связана с другим предметом — документом Линкольна?
Бьянка передала ему то, что рассказал ей отец.
Однажды утром весной 1865 года Авраам Линкольн открыл дверь своей спальни в юго-западном углу второго этажа Белого дома и шагнул на красный ковер на полу коридора в необычайно позднее для него время — в семь утра, хотя он привык начинать работу в шесть.
Но (как реконструировал события Лоренцо ди Кампо) в то утро мистер Линкольн задержался в спальне. Он проснулся в обычное время, но вместо того, чтобы немедленно отправиться в кабинет, сел на один из тростниковых стульев у круглого стола и начал перечитывать «Украденное письмо» По в сборнике 1845 года при свете газовой настольной лампы — утро было пасмурным. Президент был один — раздвижные двери в спальню миссис Линкольн оставались закрытыми.
Мистер Линкольн был, как всегда, впечатлен рассказом По, но на сей раз ему в голову пришла причудливая мысль.
Очевидно, не найдя под рукой бумаги, он достал из кармана конверт, извлек из него содержимое, разрезал две короткие стороны таким образом, чтобы конверт превратился в лист бумаги, и начал писать на чистой стороне.
— Пожалуйста, опишите мне конверт.
— Он был продолговатым и, должно быть, содержал объемистое письмо. Конверт был адресован в Белый дом, но обратный адрес отсутствовал, и отец не смог определить отправителя по почерку. Мы знаем, что письмо прибыло с обычной почтой, так как на конверте две марки с портретом Линкольна, легко, но заметно гашенные.
— Могу я взглянуть на копию текста, написанного Линкольном в то утро на внутренней стороне конверта, которую сделал ваш отец?
Бьянка передала ему машинописную копию, и Эллери невольно ощутил, как по его коже забегали мурашки.
«14 апреля 1865 г.
«Украденное письмо» мистера По — произведение необычайно оригинальное. Его простота — чудо изобретательности, никогда не перестававшее возбуждать мое любопытство.
Перечитывание рассказа этим утром подало мне идею. Предположим, я хочу спрятать эту книгу. Где лучше всего это сделать? Поскольку мистер По в рассказе спрятал письмо среди писем, почему бы не спрятать книгу среди книг? Если ее тайком поместить в библиотеке — скажем, в библиотеке Конгресса, — она могла бы пролежать там незаметно целое поколение.
С другой стороны, давайте рассмотрим идею По в перевернутом виде. Что, если поместить книгу не среди других книг, а там, где вообще никакой книге находиться незачем? (Я следую примеру мистера По, сочиняя историю о «логических умозаключениях»!)
Мысль привлекает меня, но уже почти семь. Позже, если стервятники и назначенные встречи предоставят мне несколько минут досуга, я, возможно, напишу дальше о моем воображаемом тайнике.
Для напоминания самому себе: тайник для книги в 30d…»
Эллери поднял взгляд.
— Документ на этом оканчивается?
— Отец говорил, что мистер Линкольн, должно быть, снова посмотрел на часы, вскочил и отправился в кабинет, оставив фразу неоконченной. Очевидно, он так и не нашел времени вернуться к ней.
Эллери задумался. Похоже, так оно и было. С того момента, когда Авраам Линкольн вышел из спальни в то утро Страстной пятницы, ощупывая толстые золотые часы в жилетном кармане, вежливо сказал «Доброе утро» ночному охраннику, еще не успевшему смениться, и направился в кабинет в другом конце коридора, весь его день был распланирован. Обычный проход через толпу просителей, многие из которых провели всю ночь на ковре коридора; убежище в просторном кабинете, где он читал официальную корреспонденцию; в восемь утра завтрак с семьей — миссис Линкольн, болтающей о планах на вечер, двенадцатилетним Тэдом с «волчьей пастью», жалующимся на что-то шепелявым голосом, и молодым Робертом Линкольном, только что вернувшимся из армии и переполненным историями о своем герое, Улиссе Гранте, и последних днях войны; затем возвращение в президентский кабинет, чтобы просмотреть утренние газеты (которые, как однажды заметил Линкольн, он никогда не читал, но в эти счастливые дни отовсюду поступали только хорошие новости), подписать пару документов и подать сигнал солдату у двери впустить первого утреннего посетителя — председателя палаты представителей Скайлера Колфакса (который метил на пост в правительстве и нуждался в тактичном обращении); историческое заседание кабинета в одиннадцать утра, на котором присутствовал сам генерал Грант и которое затянулось далеко за полдень; около половины третьего поспешный ленч с миссис Линкольн (неужели этот мужчина, весивший почти сорок пять фунтов, съел обычную дневную пищу, состоящую из печенья, стакана молока и яблока?); снова прием посетителей в кабинете (включая незапланированную миссис Нэнси Бушрод, беглую рабыню, жену беглого раба и мать троих маленьких детей, плачущую, что Том, солдат Потомакской армии, больше не получает жалованье. «Вы получите деньги, причитающиеся вашему мужу. Приходите завтра в это же время». И высокий президент проводил ее до двери, поклонившись ей, «словно я родилась настоящей леди»); поездка в коляске на военную верфь с миссис Линкольн; снова работа, снова посетители, покуда в пять минут девятого вечера Авраам Линкольн не сел в карету следом за женой и не отправился в театр Форда на пьесу «Наша американская кузина», которую не очень хотел смотреть…
Эллери молча размышлял об этом черном дне.[57] Бьянка ди Кампо с беспокойством наблюдала за ним, как за врачом, собирающимся поставить диагноз ее родственнику.
* * *
Харбиджер и Тангстон, приехав в такси, приветствовали Эллери с жаром потерпевших кораблекрушение, которые заметили на горизонте дым.
— Насколько я понимаю, джентльмены, — заговорил Эллери, когда они успокоились, — никто из вас не смог разгадать интерпретацию мистером ди Кампо ключа Линкольна. Если я найду книгу и документ там, где ди Кампо их спрятал, кому из вас они достанутся?
— Мы намерены совместно выплатить шестьдесят пять тысяч долларов мисс ди Кампо, разделив их на две равные доли, — ответил Харбиджер, — и приобрести оба предмета в совместное владение.
— Я в принципе против этого нелепого договора, — проворчал старый Тангстон.
— Я тоже, — вздохнул Харбиджер, — но что еще мы можем сделать?
Любитель По посмотрел на Бьянку ди Кампо, как кот на птичку, которую давно наметил себе в жертву.
— Мисс ди Кампо, ныне владеющая книгой и документом, может предложить продажу на своих условиях.
— Мисс ди Кампо, — ледяным тоном ответила девушка, — считает себя обязанной выполнить пожелания отца. Его условия остаются в силе.
— В таком случае, — уныло произнес другой миллионер, — один из нас оставит у себя книгу, а другой — документ, которыми мы будем обмениваться каждый год.
— Единственный выход при сложившихся обстоятельствах, — столь же уныло подтвердил Тангстон. — Но это только теоретические договоренности, пока и если книга и документ не будут найдены.
Эллери кивнул.
— Значит, проблема состоит в том, чтобы разгадать интерпретацию «30d» в документе. Я обратил внимание, мисс ди Кампо — или, если вы позволите, Бьянка, — что в отпечатанной вашим отцом копии рукописного текста Линкольна «3», «0» и «d» идут подряд — без интервалов. В рукописи тоже было так?
— Да.
— Хм… Тем не менее… Может «d» означать «days»…,[58] или британские пенсы…,[59] или «died»,[60] как пишут в некрологах? Это имеет для вас какой-то смысл, Бьянка?
— Нет.
— Ваш отец питал особый интерес, скажем, к фармакологии, химии, физике, алгебре, электричеству? Маленькое «d» — сокращение, применяемое в каждой из этих областей. — Но Бьянка покачала великолепной головой. — А к банковскому делу? Может «d» означать «dollars»[61] или «dividends»?[62]
— Едва ли, — с печальной улыбкой отозвалась девушка.
— Как насчет театра? Ваш отец никогда не участвовал в постановке пьесы? В текстах пьес маленькое «d» означает «door».[63]
