— В недвижимость?
— Да, в недвижимость. — Бледные глаза моргнули. Ощупывающая лицо рука поднялась повыше и на мгновение закрыла их.
— Не напрягайтесь, чтобы придумать какую-нибудь историю, Спид. Я знаю, куда пошли деньги.
Он стал вглядываться в меня сквозь широкие пальцы.
— Наверное, Москито сказал вам?
— Москито ничего мне не рассказал.
— Тогда она подслушала мои телефонные разговоры в отеле. Милая хрюша. — Его рука соскользнула с лица на горло, большим и указательным пальцем он ущипнул себя за отвислую кожу. — Ох, эта нежная свинья. — Но ему не удалось разозлить себя. То, что было сделано с ним, выглядело гораздо серьезнее и опаснее, чем то, что он мог бы предпринять в отместку. Он был противен сам себе. — Ну, хорошо, что вы от меня хотите? Даю гарантию, что через неделю она получит свои деньги.
— Вы не сможете угадать, что случится через следующие пять минут, а осмеливаетесь загадывать на неделю. Через неделю вас может уже не быть в живых.
Кривая улыбка углубила складку на одной стороне его лица.
— Это не исключено. Но и вы не застрахованы. И я, конечно, желаю вам именно такого конца.
— Кому вы заплатили деньги?
— Джо Тарантайну. Я бы не стал пытаться заставлять его вернуть их, будь я на вашем месте.
— Где он находится?
Он приподнял и затем опустил свои широкие плечи.
— Не знаю, и у меня нет ни малейшего желания знать об этом. Джо отнюдь не относится к числу моих закадычных друзей.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Два дня назад, — ответил он, немного подумав.
— Когда вы у него купили героин?
— Похоже, вы осведомлены о моих делах лучше, чем я сам. — Он подался ко мне, подтянув под себя ноги. Я пошевелил пистолетом, чтобы напомнить ему о нем.
— Пожалуйста, уберите этот пистолет. Как ваша фамилия, вы сказали?
— Арчер. — Я оставил пистолет там, где он и находился — на своем колене.
— Арчер, сколько вам заплатила Марджори?
— Достаточно.
— Сколько бы там ни было, я вам заплачу гораздо больше. Если дадите мне небольшую отсрочку. Немножко времени.
— Я не готов к этому.
— У меня два килограмма чистого героина. Известно ли вам, сколько он стоит на нынешнем рынке?
— Я не следил за котировкой. Просветите меня.
— Сто тысяч чистоганом, если у меня будет время, чтобы установить необходимые контакты. Сто тысяч сверх, помимо долга моей славной свинке. — Впервые он начал проявлять признаки оживления. — Я не предлагаю вам обмануть ее. Все, что мне нужно, — это время. Четырех дней хватит.
— А я буду сидеть и держать направленный на вас пистолет?
— Вы можете его убрать.
— Думаю, вы пытаетесь надуть меня так же, как сделали это с Марджори. Насколько мне известно, деньги находятся при вас.
Он сощурил глаза, пытаясь придать им выражение искренней честности. Окруженные лучами морщинок глаза сохранили свою бледность и холодность и выглядели ввалившимися.
— Вы ошибаетесь, старина. — Я подумал, не у Москито ли он позаимствовал такое обращение. — Если хотите, можете заглянуть в мой бумажник. — Рукой он сделал движение, намереваясь запустить ее во внутренний карман своего пиджака.
— Держите свои руки на виду. А что вы скажете о своих чемоданах?
— Пожалуйста, можете проверить их. Они не заперты. — Это, возможно, могло означать, что в чемоданах не было ничего важного.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на дорогостоящие предметы багажа, и его лицо открылось в ином свете. Анфас он мог вполне сойти за джентльмена из Южной Калифорнии: у него было овальное лицо с мягкими чертами, почти что нежное возле губ, высокий загорелый лоб, светлые вьющиеся волосы зачесаны назад. А в профиль курносый нос, впалые щеки придавали ему облик стареющего буяна. Дряблая кожа под подбородком свертывалась в диагональные складки.
В каком-то смысле он обманул меня. Я не смог проникнуть дальше его почти джентльменской внешности. Моя готовность принять эту внешность за чистую монету даже несколько повысила престиж Спида. Он чувствовал теперь себя более свободно, чем раньше, несмотря на пистолет на моем колене.
Я обратился к тому опустошенному, уже далеко не молодому человеку, который скрывался за импозантной внешностью:
— Вы висите на ниточке, Спид. Надеюсь, вы понимаете это.
Он опять повернул ко мне голову и, казалось, сбросил десяток лет. Он промолчал, но в его взгляде мелькнуло согласие со знаком вопроса.
— Меня вам не купить, — продолжал я. — Дело повернулось таким образом, что вам не выбраться из этой истории. Вы сделали отчаянную попытку вернуть утерянные позиции, но это вам не удалось.
— К чему же это поведет? Или вам просто нравится слушать свои собственные разглагольствования?
— Я вынужден забрать вас с собой. Тут и вопрос о деньгах Марджори, с одной стороны…
— Если вы увезете меня, она никогда не получит их, ни единого цента!
— Тогда она получит удовлетворение в том, что засадит вас в тюрьму. Она готова на крайности. Не говоря уж о том, что может выкинуть полиция. У них будет к вам масса вопросов о том, об этом и, в частности, об убийстве Дэллинга.
— Убийстве Дэллинга? — Его лицо вытянулось и пожелтело. — Кто такой Дэллинг? — Но он знал Дэллинга и знал, что мне об этом известно.
— Если они вас и выпустят когда-нибудь, Доузер и Блэни будут вас поджидать. — Я продолжал развивать свою мысль. — В прошлый раз у них не было особой причины быть вами недовольными. Им была нужна лишь ваша территория. На этот раз они разрубят вас на куски, и вы это знаете. Я не застрахую вашу жизнь и на пенни, даже если вы внесете страховой взнос в размере ста долларов.
— Вы — один из боевиков Доузера. — Его взгляд упал на мой револьвер и не мог от него оторваться. Я поднял оружие, чтобы он увидел круглое отверстие ствола, глазок во тьму.
— Как же поступим, Снид? Поедете вы со мной на юг, или придется свести счеты здесь?
— Свести счеты? — повторил он, все еще не отрывая глаз от револьвера.
— Либо я возвращаюсь вместе с вами, либо вы отдаете мне героин. Альтернативы нет.
— Для Доузера?
— Вы догадливый человек. Если Дэнни заполучит обратно свой товар, ему будет мало дела до вас.
Он выдавил из себя с усилием:
— Давайте разделим это пополам. На двоих нам достанется сто тысяч. Пятьдесят тысяч для вас. У меня есть контакт на востоке страны, завтра он прилетает сюда. — Он чуть не задохнулся, выпалив все это.
— Меня вам не купить, — повторил я. — Верните товар.
— Если я это сделаю, что со мной будет?
— Это ваше дело. Садитесь в свою машину и гоните ее что есть мочи хоть на край света. Или топайте прямо на запад, пока не упретесь в океан, и продолжайте топать дальше.
Он посмотрел мне в глаза. Его лицо стало старым и нездоровым.
— Мне надо было пристрелить вас, когда была такая возможность.
— Да, но вы же этого не сделали. Ваша песенка спета, Спид.
— Да, — согласился он печально. — Моя песенка спета. — Его голос прозвучал хрипло и еле слышно. У меня создалось впечатление, что фактически он и не надеялся на успех и находил горькое удовлетворение от сознания того, что это предвидел.
— Вы заставляете меня зря терять время. Где товар?
— Я вам дам на это честный ответ, если вы прямо ответите мне на следующий вопрос. Кто подставил меня вам? Вряд ли я могу отомстить, но мне хотелось бы просто знать это.
— Никто.
— Никто?
— У меня были кое-какие ниточки, которые мне удалось связать воедино, остальное — беготня, волка ноги кормят. Вы, конечно, не поверите в это.
— Ну, что вы! Я вам верю. Да и какая теперь разница? — Он с раздражением покачал головой, так как находил нудным слушать ответ на собственный вопрос. — Это дерьмо находится в коробке из-под табака в буфете, на кухне.
Там я и нашел товар.
Я решил, что надо делать с Руфью, еще до того, как вернулся в отель «Грэндвью». Я понимал, что если не заеду за ней, то никогда себе этого не прощу. Девушка-подросток с героином в крови могла присниться только в кошмарном сне.
В вестибюле было темно и пусто, если не считать ночного портье, сидевшего за своей конторкой с научно-фантастическим журналом. Он спустился с межпланетарных высот и окинул меня быстрым взглядом. Никто из нас не сказал ни слова. Я направился к лифту, а затем — в освещенный красным светом коридор, к номеру 307.
Девушка спала в том же положении, в котором я ее оставил, свернувшись калачиком. Она пошевелилась и вздохнула, когда закрылась дверь. Я подошел, чтобы взглянуть на нее. Короткие золотистые волосы, закрывшие ее лицо, шевелились от ее дыхания. Я отвел их с ее лица. Она приподняла руку, как будто защищаясь от кого-то, но продолжала спать. Она пребывала в таком глубоком сне, что невозможно было вывести ее из этого состояния.
