Глава двадцать восьмая
Над холмами вдоль дороги висели облака, ухудшая видимость и забрызгивая ветровое стекло мелкими каплями воды. Я включил желтые противотуманные подфарники и дворники, ехать пришлось долго и медленно. Между Сан-Франциско и заливом мы не видели освещенных домов, машин нам встретилось мало. Город, оставшийся позади, провалился куда-то со всеми своими огнями, будто его и не было на свете.
Москито вел себя спокойно Изредка он издавал негромкий стон. Один раз сказал:
— Он убьет меня. Спид меня убьет.
— Невелика потеря, если он и сделает это, — подбодрил я его.
— Он убьет и вас! Надеюсь, он это действительно сделает.
— Естественно. Он — один?
— Насколько я знаю, один.
— Ты подойдешь к двери. И будешь разговаривать.
— Не могу. Я болен. Вы ушибли меня.
— Бодрись. Я не люблю нытиков.
Он опять затих. Мы ползли под серым тяжелым небом через мрачные, покрытые облаками холмы. Солнце и звезды давным-давно скрылись, и мы с Москито за наши грехи словно двигались через серое пространство чистилища.
Наконец дорога нырнула ниже линии облаков. А еще ниже, с правой стороны между холмов, начались просветы плоского сероватого пространства, которое напоминало медленно текущую реку. Другая сторона залива была покрыта темной массой деревьев. На протяжении многих миль было видно побережье океана, которое то пропадало, то появлялось опять в зависимости от профиля дороги. В узкой долине, огороженной безлюдным берегом, показалась развилка. Я остановил машину.
— Куда ехать?
— Не знаю.
— Уверен, что знаешь, Москито. Одно из двух: либо ты пойдешь на риск встречи со Спидом, либо наверняка сядешь в федеральную тюрягу. А теперь говори, куда нам поворачивать? Куда ехать?
— Направо, — произнес он с грустью, — Отсюда не больше мили.
Мы проехали по длинному низкому мосту и по дороге из гравия поднялись на противоположный берег залива. Еще через некоторое время подъехали к грунтовой дороге, петлявшей беспорядочно вниз, к окруженной берегами воде.
— Сюда, — сказал он.
Я притормозил и съехал на проторенную колею.
— Далеко отсюда?
— Сразу за поворотом.
Я выключил свет, остановил машину, не доезжая до поворота, и поставил ее на тормоза.
— Выходи и шагай впереди меня. Если подашь ему сигнал, я стреляю.
— Спид убьет меня, — как заведенный повторил он медленно и отчетливо, как будто объяснял теорию, которая не поддавалась моему пониманию. При слабом свете от приборной доски машины я увидел отражение воды в его глазах. Я взял фонарь и проверил, включается ли он, направив на лицо Москито. Тог выглядел совершенно больным.
— Вылезай. — Я потянулся через него, чтобы открыть дверцу, и вслед за ним вылез сам. Затем поднял стекла и запер на ключ все дверцы.
— Я боюсь, — сказал он. — Боюсь темноты. Я никогда не приезжал сюда ночью.
— Ты отсюда не уедешь, если будешь так себя вести. А теперь топай впереди меня.
Он цеплялся за ручку дверцы. Я подтолкнул его дулом взведенного револьвера и вытолкнул на дорогу. Он побрел, пошатываясь, впереди меня.
За изгибом дорожная колея расширялась, образуя небольшую площадку. Там стояла хижина из грубо отесанных бревен. В нашу сторону выходил квадрат одного освещенного окна. За окном появилась человеческая тень и начала увеличиваться, пока не закрыла все окно. Затем свет погас. Рядом с хижиной стоял знакомый мне длинный черный «кадиллак».
— Позови его, — сказал я своему спутнику, держа его на мушке. В левой руке у меня был фонарь.
Сначала из его рта вылетел только глухой хрип.
— Подходи и окликни его. Назови себя. Скажи ему, что я свой.
— Мистер Спид! — крикнул он тонким голосом. — Это я, Москито.
Мы подошли к середине открытой площадки.
— Громче, — шепнул я ему на ухо и ткнул в почку револьвер.
— Мистер Спид! — крикнул он надтреснутым голосом.
Я толкал его впереди себя. Когда Москито ступил на дощатую ступеньку, дверь внутрь хижины открылась.
— Кто там? — спросил мужской голос из густого сумрака хижин.
— Москито.
— Что тебе надо? Кто с тобой?
— Друг.
— Какой друг?
Я добился максимума. Даже будучи вооруженным слезоточивым газом, автоматом и имея полицейский заслон, все равно приходится рисковать жизнью, когда пытаешься взять отчаянного гангстера. Конечно, у меня было преимущество перед Спидом. Я знал, что он все еще окончательно не оправился от пули Блэни и, возможно, старался не применять оружие.
Я вышел из-за спины Москито.
— Моя фамилия — Арчер. Миссис Феллоуз, — я отчетливо произнес это имя, — наняла меня разыскать вас.
Не закончив эту фразу, я нажал на кнопку фонаря. Белый луч выхватил из тьмы входную дверь. Там пригнувшись стоял Спид — массивная фигура с черным пистолетом в руке. На мгновение мы впились друг в друга взглядом. Любой из нас мог выстрелить. Я настолько остро ощущал его присутствие, что, кажется, чувствовал обжигающую рану от пули его пистолета в своем животе.
И вдруг его покинул боевой настрой. Без внешне заметных изменений его агрессивное настроение сменилось оборонительным.
— Что вам нужно? — Его бледно поблескивающие глаза глядели вниз, на пистолет, как будто именно это оружие и подвело его.
— Вы могли бы его и бросить, — заметил я. — Я держу вас на мушке.
Он бросил его жестом неприязни к себе. Пистолет отлетел по неровным доскам ко мне. Москито инстинктивно дернулся, чтобы поднять его. Я надавил ногой пистолет и локтем оттолкнул Москито назад.
— Уходи отсюда, Москито, — сказал я, не спуская глаз со Спида. — Не хочу тебя больше видеть.
— Куда же это я пойду? — В его вопросе звучали обида и недоверие.
— Куда хочешь, кроме Сан-Франциско. Топай.
— Один? Пешком?
— Проваливай.
Он спустился с порожка, окунувшись в серый мрак. Я не бросил на него даже косого взгляда.
— Давайте войдем в дом, — сказал я Спиду. — Положите, пожалуйста, руки на голову.
— Вы большой мастак. — К нему возвращалось присутствие духа или что-то там такое, что позволяло гордо держать голову и нравиться женщинам. Что касается стрельбы, то он оказался пустым местом, таким же бесполезным, как кот в собачьей сваре. Но он был не лишен своеобразного достоинства даже с поднятыми вверх руками.
Я поднял его легкий автоматический пистолет с неснятым предохранителем и сунул в карман, держа фонарь под мышкой.
— Поворачивайтесь, полковник. Никаких отвлекающих движений, если не хотите, чтобы я продырявил вас сзади для симметрии. У вас же уже была пуля в животе.
Он повернулся в проходе. Я держался рядом с ним, когда он вошел в комнату и снова зажег масляную лампу. Пламя разгорелось и стало светить ярче, отбрасывая все расширяющийся круг света на пол и на стропила. В комнате стояли прибитая к стене лавка, дешевый сосновый стол, два кухонных стула и брезентовый шезлонг у самодельного камина. Возле лавки — два закрытых кожаных чемодана. Камин не топился, и в комнате было холодно.
— Садитесь, — пистолетом я показал на шезлонг.
— Вы очень любезны. — Он растянулся в шезлонге, широко расставив ноги. — Нужно ли мне все еще держать руки на голове? Я чувствую себя нелепо.
— Можете опустить их. — Я сел на один из кухонных стульев лицом к нему.
— Спасибо. — Спид опустил руки и сжал их, положив на колени, но не успокоился. Он был очень напряжен, хотя сделал жалкую попытку улыбнуться. Он поднял одну руку, чтобы закрыть взволнованное лицо. Рука невольно задержалась там, поглаживая тонкие каштановые усики. Его ногти были обкусаны до самого мяса.
— Я встречался с вами, верно? — спросил он.
— Мы встречались. Такое падение после отеля «Оазис».
— Пожалуй, это действительно так. Вы сыщик?
Я утвердительно кивнул.
— Меня удивляет Марджори. — Говоря это, он не проявлял никакого волнения. Глубокие складки пролегли от его носа к краешкам рта. Лицо было несобранным, каким-то обвисшим. Пальцами он начал ощупывать его. — Я не думал, что она зайдет так далеко.
— Вы оскорбили ее чувства. Никогда не стоит задевать чувства женщины. Если надо их ограбить, то делать это лучше, не оскорбляя их чувств.
— Ограбить — это слишком сильное выражение в данном случае. Она сама вручила мне деньги, чтобы вложить их в дело. Она получит их назад, обещаю вам.
— И ваше слово так же надежно, как долговое обязательство, да? Насколько надежно ваше долговое обязательство?
— Дайте мне неделю сроку, — запросил он. — Всего одну неделю. Я все охотно верну с процентами.
— Почему бы вам не вернуть деньги сейчас?
— Это невозможно. При мне их сейчас нет. Они уже вложены в дело.
— В недвижимость?
— Да, в недвижимость. — Бледные глаза моргнули. Ощупывающая лицо рука поднялась повыше и на мгновение закрыла их.
