Краешком глаза миссис Оливер заметила, что Пуаро делает ей отчаянные знаки.
– Минуточку, дорогая моя, – сказала миссис Оливер в трубку. – Пришел булочник. (Пуаро принял оскорбленный вид.) Не вешайте трубку!
Она положила трубку на столик, перебежала через комнату и оттеснила Пуаро в закуток для завтраков на кухне.
– Что? – спросила она, запыхавшись.
– Булочник! – презрительно произнес Пуаро. – Я булочник!
– Но мне пришлось придумывать с места в карьер. А почему вы мне махали? Вы поняли, о чем она…
– Расскажете потом, – перебил ее Пуаро. – В целом я понял. Но мне надо, чтобы вы воспользовались своим импровизаторским даром и сочинили правдоподобный предлог, под которым я мог бы посетить Рестариков, как ваш старый друг, случайно оказавшийся в окрестностях. Пожалуйста, скажите…
– Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю. Фамилию назвать вымышленную?
– Ни в коем случае. Не надо никаких лишних осложнений.
Миссис Оливер кивнула и бросилась назад к телефону.
– Наоми? Я забыла, на чем мы остановились. Ну почему, едва устроишься уютно поболтать, кто-то обязательно помешает? Я даже не помню, зачем я, собственно, вам позвонила… А-а, да! Адрес этой девочки. Торы… да-да, Нормы, я оговорилась. И вы мне его дали, я помню. Но я хотела спросить о чем-то еще… Вспомнила! Один мой старый друг. Удивительно интересный человек. Ах, я же про него рассказывала, когда мы были там! Его зовут Эркюль Пуаро. Он будет гостить где-то совсем рядом с Рестариками и просто мечтает познакомиться с сэром Родриком. Он наслышан о нем и всячески им восхищается, и его замечательным открытием во время войны… Ну, что-то там научное… И страшно хочет «нанести ему визит и выразить свое почтение», как он выражается. Как вы считаете, можно? Вы их предупредите? Да, скорее всего, он как с неба свалится. Посоветуйте им настоять, чтобы он рассказал им всякие удивительные шпионские истории… Он… что? О, пришли подстригать газон? Ну, разумеется, разумеется. До свидания.
Она положила трубку на рычаг и упала в кресло.
– Господи, до чего же утомительно! Ну как?
– Неплохо, – сказал Пуаро.
– Я решила зацепиться за старичка. Тогда вы увидите и всех остальных, что, полагаю, вам и нужно. А женщина, если дело идет о науке, обязательно что-то да напутает, так что, когда приедете к ним, можете придумать что-нибудь более подходящее и убедительное. Ну а теперь хотите послушать, что она говорила?
– Насколько я понял, какие-то сплетни. Что-то о здоровье миссис Рестарик?
– Совершенно верно. Видимо, у нее было какое-то таинственное недомогание – что-то с желудком, и врачи так ничего и не определили. Ее положили в больницу, и она поправилась, но причину не нашли. Она вернулась домой, и все началось сначала, и опять врачи не могли ничего определить. И тут пошли разговоры. Легкомысленная сиделка что-то сболтнула своей сестре, та сообщила соседке, а та отправилась на работу и сообщила кому-то еще, мол, как странно! И тут пошли разговоры, что, наверное, муж хочет ее отравить. Обычные при таких обстоятельствах сплетни, и уж в данном случае – абсолютно нелепые. Ну, тут мы с Наоми подумали, что, может быть, иностранная прислуга. Только она, собственно, не прислуга, а что-то вроде секретарши-чтицы при старичке – но, собственно, невозможно придумать причины, с какой стати она начала бы угощать миссис Рестарик гербицидами.
– По-моему, вы отыскали их несколько.
– Ну, всегда можно найти что-то…
– Убийство требуемое… – задумчиво произнес Пуаро. – Но пока еще не совершенное.
Миссис Оливер въехала во внутренний двор Бородин-Меншенс. На шестиместной автостоянке не было свободного места. Но пока миссис Оливер колебалась, не зная, на что решиться, одна из машин, развернувшись задним ходом, укатила, и она ловко въехала на освободившийся прямоугольник.
Миссис Оливер выбралась из машины, захлопнула дверцу и остановилась, поглядывая на небо. Полый квадрат этого дома был построен относительно недавно на пустыре, оставленном бомбой во время последней войны. Его, подумала миссис Оливер, словно перенесли сюда целиком из какого-то американского предместья, убрали с него рекламную надпись вроде «Бритвенные лезвия „Перышко жаворонка“» и поставили тут в качестве многоквартирного дома. Вид у него был строго функциональный, и тот, кто его воздвиг, безусловно, презирал любые архитектурные украшения.
Был час пик. Кончался рабочий день, машины и люди покидали двор или, наоборот, въезжали и входили в него.
Миссис Оливер взглянула на свои часы. Без десяти семь. Самое время, решила она. Тот час, когда работающие девушки, предположительно, успели вернуться домой, чтобы либо привести в порядок макияж, облачиться в тугие брючки в обтяжку или во что-нибудь еще по своему вкусу и отправиться провести вечер где-то еще, либо заняться домашними делами: простирнуть белье и чулки. Во всяком случае, наиболее удобное время для задуманного визита. Восточный и западный корпус были абсолютно одинаковы с большими, открывающимися в обе стороны дверями точно в центре. Миссис Оливер двинулась налево, но тут же убедилась в своей ошибке. Номера на этой стороне были от сотого до двухсотого. Ей пришлось повернуть обратно.
Квартира номер 67 была на шестом этаже. Миссис Оливер нажала на кнопку лифта. Дверцы разъехались с угрожающим лязгом, и миссис Оливер, зажмурившись, нырнула в зияющую пасть. Современные лифты ее пугали.
Бум! Дверцы сомкнулись. Лифт взлетел и тут же остановился (это тоже было очень страшно!). Миссис Оливер метнулась наружу, как перепуганный кролик.
Поглядев на стену, она направилась по коридору вправо, пока не увидела дверь с металлическими цифрами 67 в центре. При ее приближении семерка отвалилась и упала прямо ей на ногу.
– Этому дому я не нравлюсь! – сказала миссис Оливер, морщась от боли, осторожно подняла семерку и водворила ее на место, нажав на шпенек. Потом надавила на кнопку звонка. Может быть, никого нет дома?
Однако дверь открылась почти сразу.
Миссис Оливер увидела высокую красивую девушку в темном элегантном костюме с очень короткой юбкой, в белой шелковой блузке и элегантных туфлях. Ее темные волосы были зачесаны кверху, лицо подкрашено очень умеренно, но почему-то миссис Оливер ее чуть-чуть испугалась.
– О! – сказала миссис Оливер, понукая себя произнести наиболее верные слова. – Мисс Рестарик случайно не у себя?
– Нет. К сожалению, ее нет дома. Что-нибудь ей передать?
Миссис Оливер еще раз произнесла «О!» и только потом продолжила свою игру, предъявив довольно неряшливый пакет из оберточной бумаги.
– Я обещала ей книгу, – сказала она. – Одну из моих, которую она не читала. Надеюсь, я не перепутала. А она скоро вернется?
– Право, не могу сказать. Я не знаю, что она делает сегодня вечером.
– О! Вы мисс Риис-Холленд?
Девушка как будто немного удивилась.
– Да.
– Я знакома с вашим отцом, – пояснила миссис Оливер и продолжала: – Я миссис Оливер. Я пишу книги, – добавила она виноватым тоном, которым всегда делала это признание.
– Вы не войдете?
Миссис Оливер приняла приглашение, и Клодия Риис-Холленд проводила ее в гостиную. Обои везде в квартире были одинаковые – с узором под некрашеные доски. Жильцам предоставлялось право вешать на них свои сверхсовременные картины или украшать их как им заблагорассудится. Современная встроенная мебель: шкаф, книжные полки и прочее, большой диван и раздвижной стол. Жильцы имели право добавлять свое. Гостиная могла похвастать и индивидуальными штрихами: на одну стену был наклеен колоссальный Арлекин, на другой среди пальмовых листьев качались обезьяны.
– Норма, конечно, будет в восторге от вашей книги, миссис Оливер. Можно предложить вам что-нибудь выпить? Херес? Джин?
Миссис Оливер отказалась.
– Какой у вас тут великолепный вид, – заметила она, поворачиваясь к окну, и замигала, ослепленная лучами заходящего солнца.
– Да. Но когда ломается лифт, подниматься сюда не так уж весело.
– Неужели подобный лифт позволяет себе ломаться? Он такой… такой роботообразный.
– Установлен недавно, но на пользу ему это не пошло, – сказала Клодия. – Его то надо регулировать, то еще что-нибудь.
В комнату вошла девушка, говоря на ходу:
– Клодия, не знаешь, куда я сунула…
Она умолкла, глядя на миссис Оливер.
Клодия быстро представила их друг другу:
– Фрэнсис Кэри – миссис Оливер. Миссис Ариадна Оливер.
– Как замечательно, – сказала Фрэнсис.
Она была высокой, тоненькой и гибкой, с длинными черными волосами и очень сильно накрашена: смертельно-бледное лицо, брови и уголки глаз подведены кверху. Эффект довершала густая тушь на ресницах. Тугие вельветовые брючки и толстый свитер подчеркивали и прятали ее фигуру. Она выглядела полной противоположностью энергичной, подтянутой Клодии.
– Я завезла книгу, которую обещала Норме Рестарик, – сказала миссис Оливер.
