Она не ответила. Вся ее оставшаяся энергия была направлена на то, чтобы сбежать. Замок отперся. Дверь распахнулась внутрь, и вместе с ней в комнату влетела Уна.
Рот у нее был в пене. Глаза застилала та же тьма, какую я видел в глазах ее брата. Револьвер в Униной руке был настоящим.
― Я так и знала, Вьоновски, что ты здесь с ним. Вот плата доносчикам и предателям.
― Не надо. ― Бесс пошатнулась, отброшенная внезапно раскрывшейся дверью, все еще готовая бежать.
Я отскочил к стене и выхватил револьвер, но с секундным опозданием. Первый выстрел Уны отшвырнул Бесс назад, второй уложил наповал. Звук был такой, будто у меня в голове одна за одной треснули две кости.
Я стрелял на поражение. Уна умерла на ходу от дымящейся дырки в виске. Она с грохотом рухнула на пол. Я держал Сильвию за руку, пока не приехала полиция. Сначала рука была ледяной. Потом чуть-чуть потеплела, и я чувствовал, как пульсирует в ней кровь.
Звездное небо возносилось над городом, как хрустальный купол. Долина казалась дном гигантской пещеры, а горы ― тупыми сталагмитами на фоне ее блистающих стен. Свернув с автострады, я очутился на пустынных улицах Белла-Сити. Полуночные здания, обесцвеченные лунным светом, стояли словно серые тени на собственных черных тенях.
Остановившись у двери Беннинга, я нажал кнопку звонка и услышал его жалобный призыв в глубине дома. В конце коридора заскрипела открывающаяся дверь. Прямоугольник света расширился настолько, чтобы пропустить человеческую фигуру, и вновь исчез. Лицо доктора появилось над картонной заплаткой в углу стекла. Оно было помято и исчерчено морщинами, как забракованный угольный набросок того, чем оно являлось прежде.
Беннинг отпер входную дверь.
― В чем дело? Зачем вы сюда приехали?
― Позвольте мне взглянуть на ваши руки, доктор. ― Я показал ему свою с револьвером.
Доктор шагнул на крыльцо ― нелепая фигура в синем брезентовом комбинезоне на молнии ― и выставил вперед пустые руки.
― Они грязные, ― сказал он. ― Я убираюсь в доме.
― Ваша жена мертва.
― Да. Я знаю. Мне позвонили из Лос-Анджелеса. Я уже собираюсь. ― Он взглянул на мой револьвер как на что-то срамное, о чем неприлично даже упоминать. ― Может, вас прислали за мной?
― Нет, я приехал сам.
― Поглазеть на мою скорбь, мистер Арчер? ― спросил он с вымученной иронией. ― Будете разочарованы. Я не могу чувствовать скорбь, из-за нее не могу. Я слишком от нее настрадался. ― Он перевернул руки и посмотрел на свои грязные ладони. ― У меня ничего нет. ― Его кулаки медленно сжались, словно захватывая лунный свет. ― Что это за женщина, которая ее убила?
― Уна Дюрано. Она тоже мертва. Я ее застрелил.
― Я вам очень признателен. ― Слова Беннинга были так же нематериальны, как лунный свет в его стиснутых пальцах. ― Зачем она так поступила с Бесс?
― По многим причинам. Во-первых, ваша жена была очевидицей того, как стреляли в Синглтона.
― Бесс? Очевидицей?
― Она была с Синглтоном, когда в него стреляли.
― А кто такой этот Синглтон?
― Вам это известно не хуже, чем мне, доктор. Он был любовником вашей жены почти все то время, что вы состояли с ней в браке.
Беннинг оглядел пустынную улицу и нервно сказал:
― Входите. У меня всего несколько минут, но мы можем поговорить в доме.
Он отступил, пропуская меня вперед, словно формальная любезность помогала ему балансировать над пропастью, как канатоходцу его палка. Я махнул ему револьвером и проследовал за ним через приемную в кабинет. После прохладного ночного воздуха атмосфера дома казалась удушающей.
Я выдвинул вращающийся стул на середину комнаты.
― Садитесь, только не к столу.
― Вы исключительно гостеприимны, ― сказал он с опрокинутой улыбкой. ― Бесс тоже была гостеприимна, в своем роде. Не стану отрицать, что я знал о ее связи с Синглтоном. И что я обрадовался, когда она его пристрелила. Очень удачно, что именно Бесс прикончила этого самонадеянного юнца.
― Она его не приканчивала.
― Боюсь, вы ошибаетесь. Теперь, когда Бесс мертва, я могу открыть вам правду. Она мне призналась, что выстрелила в него.
― Она вам солгала.
Он стоял на широко расставленных ногах, упрямо покачивая своей вытянутой головой.
― Она не могла солгать. Такие вещи не выдумывают.
― А Бесс выдумала. Это был единственный способ заставить вас о нем позаботиться. Преступление совершила Уна Дюрано, а Бесс только присутствовала, как я уже говорил.
Он упал на стул.
― Вы уверены?
― Я не мог бы доказать это в суде. Да и незачем. Уна мертва вместе со всеми свидетелями, Синглтоном, Люси и Бесс.
― Эта Уна убила их всех? Что это была за женщина?
― Их злой гений. Но она убила не всех, а только Бесс. Она думала, что Бесс на нее донесла.
― Вы сказали, она убила Синглтона.
― Не совсем так.
― Вы же сказали, что преступление совершила Уна, ― настаивал он.
― Преступлением была попытка совершить убийство через подставное лицо, но прикончили Синглтона вы. Я думаю, он и сейчас был бы жив, если бы вы не вонзили в него свой скальпель.
Беннинг резко откинулся назад. Его большие грязные руки проехались по брезентовому животу, сойдясь у пупа. Большой и указательный пальцы оттянули молнию, как будто зажимая нанесенную мной рану.
Наконец он обрел дар речи:
― Полнейший абсурд. Вы не можете доказать ни самого факта, ни умысла. Смерть Синглтона ― чистая случайность. Я не сумел остановить внутреннее кровотечение.
― Вы расчленили тело. Это отягчающее обстоятельство.
― Если вы сможете представить доказательства. Тела-то нет.
― Зато есть костяк.
― Костяк?
― Скелет, который вы соорудили, чтобы запугивать Бесс. Вы перехитрили самого себя, доктор.
― Тут мне до вас далеко.
Я шевельнул револьвером, привлекая к нему внимание Беннинга.
― Откройте чулан.
Он поднялся, все еще держась за то место, куда поразило его мое обвинение. Такая уступчивость показалась мне подозрительной. Чулан был пуст. Беннинг захлопнул дверь и привалился к ней плечом. Его меланхолическая усмешка, открывшая два ряда длинных зубов, повторяла усмешку исчезнувшего черепа.
― Где он?
― Наверно, Бесс взяла его с собой. Это тоже очень удачно.
Рядом с дверью чулана в плинтус была вделана железная решетка. Доктор невольно уронил на нее взгляд. Это была вытяжка старомодной отопительной системы. Направив револьвер на Беннинга, я наклонился ее потрогать. Решетка была теплой, и я ощутил легкое подрагивание нагретого огнем воздуха.
― Покажите печь.
Беннинг прижался спиной к двери. Его глаза тускло мерцали, как будто за человеческим обличьем прятался замученный зверь. Вдруг он покорился, но эта покорность была неестественной и опасной. Пока мы шли к подвальной лестнице и спускались вниз, я держал его на прицеле.
Под потолком подвала висела на проволоке голая лампочка, озарявшая бледным желтым светом полки с пустыми банками, поломанную мебель, стопки газет и журналов, скопища паутины. У стены при входе стояла пыльная газовая трехкомфорочная плита на раскоряченных ножках, а над ней было подвешено медное корыто, мятое и позеленевшее от времени. Беннинг обошел их стороной.
В дальнем углу, за грубой деревянной перегородкой, дышала, как бык, старая чугунная печь. Я откинул дверцу носком ботинка и увидел... ощерившийся череп на полыхающей груде костей.
Беннинг стоял, погрузившись в созерцание. На нижней части его лица играли оранжевые отсветы. В какое-то мгновение он представился мне молодым и улыбающимся.
― Вытаскивайте.
Он вздрогнул.
― Я не могу. Я не знаю, как.
― Придумывайте, и быстро. Эти кости стоят больших денег.
Он натянул садовый шланг на кран титана и направил струю в огонь. Из дверцы с шипением вырвался пар. Беннинг отскочил, закашлявшись, и плюхнулся на кучу щепок у перегородки. Я заглянул в дыру, где чернели пятитысячедолларовые обугленные кости, ― все, что осталось от золотого мальчика. До чего же дикий способ зарабатывать деньги ― продавать кости мертвецов! Я захлопнул чугунную дверцу.
С закрытыми глазами, с закинутой назад головой, Беннинг сам выглядел как мертвец.
― Вы готовы сделать чистосердечное признание?
― Никогда, ― сказал он. ― Меня не могут осудить.
― У них три нераскрытых убийства, вспомните.
― Три?
― Если бы речь шла только о Синглтоне, оставалось бы место для сомнения, даже для сочувствия. Он увел у вас Бесс. Было какое-то оправдание тому, что ваш скальпель пропорол ему кишки.
Беннинг проговорил глухим голосом:
― Мой враг был отдан в мои руки. ― Потом он смущенно заморгал, как будто стряхивая кошмарный сон.
― Но чем виновата Люси? Она старалась вам помочь.
Беннинг захохотал. Усилием воли он подавил смех и набычился.
― Перед тем как Бесс была убита, она мне рассказала, что Люси ассистировала на операции. Люси единственная знала, кто и как убил Синглтона. Когда на нее обрушились разом все напасти ― нелады с хозяйкой, отсутствие работы, слежка ― она задумала продать информацию семье Синглтона. Но она совершила ошибку, придя со своими проблемами к вам, прежде чем сделать окончательный шаг.
